Аду Нил - Нф-100: Капитан Брингдаун и книга пророка

Шутки шутками, а я ведь только чудом остался в живых. Так, может, это и есть та самая последняя ловушка? Нет, вряд ли. Слишком уж просто. В неё мог попасться только такой увалень, как капитан Брингдаун. А бедняга Марвин за то время, пока падала плита, успел бы вокруг всего зала обежать. Или ловушка для каждого своя?

Эллен что-то ещё кричала, но я не расслышал. Поднялся на ноги, отряхнул свои нелепые панталоны и камзол и заглянул в дверной проём. Там оказалась ещё одна дверь. На этот раз простая, деревянная, с самой обычной ручкой. Что-то меня за ней ждёт?

Я прислушался к себе - страха не было. Всё, что угодно, только не страх. И я открыл дверь.

За дверью не оказалось ничего - ни Золотого Шара, ни серебряного куба, ни даже каменной стены. Нет, что-то там всё-таки было, но определить это нечто словами у меня не получилось. Не в том состоянии я находился, чтобы определять. Какое-то белое матовое свечение, или сияние, или просто туман. Большого желания погружаться в него я не испытывал, но и поворачивать назад не имело смысла. И я шагнул в светящую дымку.

Первая половина этого нехитрого действия у меня получилась неплохо - я приподнял ногу и сместил центр тяжести вперёд. Но дальше начались проблемы. Центр остался, а вот тяжесть исчезла. Я так и завис в тумане. В довольно-таки неловком положении - не вертикальном и не горизонтальном, а под углом примерно в шестьдесят градусов. И как ни старался изменить своё расположение в пространстве, ничего из этой затеи не вышло. Хотя, казалось бы, опыта нахождения в невесомости у меня достаточно. Но сейчас он не пригодился. Это было нечто иное, чем просто отсутствие тяжести. Отказали все привычные ощущения, кроме чувства неловкости. Впрочем, для человека, в которого только палили из бластера, это уже мелочи. Досадные, но не более того.

- Ну, и долго я буду так висеть? - раздражённо спросил я.

Не то чтобы я всерьёз ожидал ответа, но нужно же было дать понять тому, кто всё это устроил, что мышь уже забралась в мышеловку. И можно запирать клетку, или доставать сыр, или выпускать кота - словом, можно уже что-то начинать делать. Например, за неимением более интересных идей, поставить меня на землю. Должна же где-то здесь находиться земля, хоть с большой, хоть с маленькой буквы. Впрочем, на названии я не настаиваю, просто хочется уже на чём-нибудь постоять.

Однако моё положение ничуть не изменилось, и я подумал, что имеет смысл повторить свои рассуждения вслух. Или даже вначале стоит представиться. Вежливость ещё никому не мешала. Хотя и помогала лично мне тоже нечасто.

- Здравствуйте, меня зовут Брингдаун.

Я постарался изобразить улыбку, но потом решил, что и чересчур любезным быть не обязательно.

- Капитан Брингдаун, - уточнил я. - Я мне ужасно надоело болтаться в подвешенном состоянии. Прошу разрешения на посадку.

Второй вариант неожиданно быстро принёс результат. Что-то не слишком твёрдое, а скорее, упругое, бережно поддело меня под коленки, потом подхватило под локти и зафиксировало во вполне комфортном сидячем положении. То есть, я по-прежнему висел неизвестно где и как, но при этом чувствовал себя, словно в мягком домашнем кресле. Вот это другое дело! И не говорите теперь, будто бы звание или официальная должность, произнесённые вслух, не меняют отношения к тебе окружающих.

- Спасибо, - снисходительно кивнул я и решил взять инициативу в свои руки. - Слушаю вас.

Действительно, раз уж за мной кто-то наблюдает и даже реагирует на мои слова, пора бы ему уже переходить к делу. Объяснить, куда я попал и что должен, по его мнению, дальше делать. Своё мнение я выскажу позже.

И опять мои слова возымели какое-то действие. В белом тумане образовались тёмные сгустки, между ними заискрили слабые электрические разряды, и, в конце концов, всё это безобразие приняло форму человеческой головы. Правда, безобразие тоже никуда не делось. Голова производила отталкивающее впечатление.

В цивилизованном мире голографические изображения принято транслировать в полный рост или по пояс, в уменьшенном виде, либо в натуральную величину. А когда на тебя смотрит одна голова, без плеч, шеи и каких-либо других приличествующих атрибутов, да ещё и размерами она приближается к древним идолам с острова Пасхи, то невольно начинаешь ощущать дискомфорт. В общем-то, я не привык навязывать свои привычки и порядки окружающим и не стал бы акцентировать внимание на неприятных, но мелких деталях, как, например, грязь в ушных раковинах или волосы в носу. Но при таких гигантских размерах изображения они сами бросаются в глаза и не прибавляют обаяния собеседнику. Который, кстати, и без того напоминает того самого моряка из древних легенд, что потерпел кораблекрушение и десять лет провёл на необитаемом острове, без мыла, шампуня, горячей воды и приличного парикмахера.

Редкие чёрные с сединой волосы незнакомца, если когда и причёсывались, то исключительно пятернёй хозяина. Щёк и подбородка давно не касалась бритва, и они не покрылись щетиной лишь потому, что от природы зарастали крайне неохотно, либо когда-то были обработаны обезбороживающим составом. Но опять же очень давно, так что действие препарата уже заканчивалось, и кое-где начали уже пробивались одинокие и оттого ещё более заметные чёрные волоски. Услугами биоскульпоторов владелец головы тоже пренебрегал, и его изначально асимметричное лицо окончательно портила кривая улыбка тонких, бледных губ.

А круглые, навыкате, серо-голубые глаза незнакомца лихорадочно блестели и никак не хотели останавливаться в каком-то одном положении. Да и всё лицо демонстрировало необычайную и раздражающую подвижность. Примерно так должен выглядеть ваш старый школьный друг, не видевшийся с вами много-много лет, а теперь ужасно обрадовавшийся встрече и горящий желанием непременно поговорить по душам, сразу после того, как вернётся из туалета.

Однако в данном случае жажда общения взяла верх над другими потребностями организма, и человек заговорил таким же дёрганым, срывающимся на взвизгивание и пришепётывание дискантом:

- Здравствуй, дорогой неведомый друг! Моё имя - профессор Хьюберт Твишел, и я счастлив видеть тебя здесь. Ты находишься в изолированном от гравитационных, электромагнитных и биополей монохронном коконе, создаваемом аппаратом, который я сам разработал, и которому дал имя Гудвин, в честь волшебника из моей любимой детской сказки. Это и в самом деле волшебное устройство. С его помощью ты сможешь исполнить своё самое заветное желание. А оно у тебя есть. Иначе ты не пришёл бы сюда и не отыскал мою чудесную машину. Сейчас твои мечты сбудутся. Но сначала я бы хотел рассказать о себе, о том, как и для чего я сконструировал Гудвина.