Олька Злая - Безвечность

- Только обещай не злиться, - попросил Кай и дал мне руку, чтобы я встала, потом стряхнул с моего пуховика снег.

- Всё нормально, - ответила я, и, обнявшись, мы пошли по вычищенной дорожке в дом. - Какая красота! Это ты нарядил ёлку?

- Триш и Дилан, - смущённо ответил Кай.

Он ночевал со мной в больнице, даже когда я была в коме. Теперь смутилась я от того, что не подумала об этом раньше.

- Она росла вместе со мной, - сказала я, подойдя к ёлке, макушка которой практически достаёт до крыши дома. Триш украсила её только там, где позволила лестница, но на дереве так много красивых игрушек, что отсутствие звезды на верхушке не имеет значения. - Папа посадил её, когда я родилась. На Рождество мы водили вокруг неё хоровод, но сейчас трёх пар рук не хватит, чтобы обхватить ёлку.

- У нас будет больше рук. Я хочу видеть, как ты танцуешь вокруг неё! - сказал Кай и достал телефон, чтобы сфотографировать меня. - Ты не против?

- Нет, после смерти мне уже нечего бояться. Я и правда давно не фотографировалась, - ответила я и встала возле ветки, украшенной нашими старыми игрушками, которые Триш, видимо, нашла на чердаке.

Мне стало горько от того, что последний раз я была счастлива в тот последний Новый год, который мы были вместе с родителями и со Стефаном. Новую фотографию можно сравнить со старой и заметить, что ничего не изменилось, только ёлка стала выше, а цвет моих волос - темнее.

- Что ж, у нас будет новый альбом, который начнётся с твоего снимка, - сказал Кай и подошёл ко мне, чтобы сфотографировать нас обоих. - Зачем ты сняла шапку? Быстро в дом!

С детства мама боролась с моим нежеланием носить головные уборы. Зимой, выходя из дома, я надевала шапку, но стоило мне свернуть за угол, как снимала и натягивала на голову капюшон. Летом, чтобы не надевать панаму (мама их просто обожала!) или кепку, я обещала, что буду гулять в теньке. В итоге родители были довольны, а я чудом не болела.

Войдя на порог, я поняла, что имел в виду Кай, когда просил не злиться. В глаза сразу бросилась праздничная обстановка. Потолок гостиной украшен фонариками и снежинками, стены - плакатами с надписями "С наступающим Новым годом!", "С возвращением, Ева!", "Мы тебя любим!", а камин - множеством новогодних фигурок и красно-белыми носками для подарков. Я произнесла громкое "вау"! Разве на это можно злиться?

Кай поспешил забрать у меня пуховик, потом разделся сам. Мы разулись и вошли в гостиную, чтобы рассмотреть украшения поближе. Я снова едва не впала в кому, когда за спинкой дивана, стоящего в центре комнаты, появились Триш, Дилан и Оливер. На них красно-зелёные свитера с белыми оленями, подобные тем, что надеты на нас с Каем. Они затеяли новогоднюю вечеринку!

- Сюрпри-и-и-з! - закричали ребята, и Кай взорвал в сторону искусственной ёлки хлопушку. Мне с трудом удалось удержаться от радости на ногах.

- Вы лучшие друзья на свете! Спасибо! Не ожидала такой встречи! Не стоило так волноваться, - сказала я с неприсущей мне эмоциональностью в голосе и бросилась всех обнимать.

Бант на голове Триш смотрится как никогда празднично, наверно, потому что он красного цвета (в тон шерстяному платью с оленями), а чёрные легинсы гармонируют с волосами. Я ещё раз пособолезновала её утрате. Она любила Тони, он заменил ей родителей. Представляю, как ей больно, но ради праздника Триш улыбается. Дилан ни на шаг не отходит от любимой, готовый в любой момент её подбодрить. Он подстригся немного короче обычного, и я впервые увидела его брови, о чём сказала ему и сделала комплимент по поводу его выразительных глаз. Он засмеялся и ответил, что рад моему выздоровлению и похвалил мой внешний вид.

Будет не хватать их присутствия в доме, но здорово, что мы остаёмся соседями. Мне стыдно, что я безосновательно считала Триш глупой куклой, а Дилана - смазливым подкаблучником. Узнав их поближе, я поняла, что таких талантливых и искренних людей, как они, ещё нужно поискать. Не могу представить их друг без друга. Они даже внешне похожи: оба высокие, подтянутые, голубоглазые и бледнокожие. Вспомнив, как Тони выглядел в молодости, я заметила, что у Триш такая же прямая осанка.

Привычку держать спину ровно Оливер, видимо, тоже перенял у Тони. Не ожидала увидеть Оливера в неофициальной одежде. Я бы не узнала его на улице. Он выглядит помолодевшим без строгого костюма и прилизанных волос. Он не был в больнице, когда я очнулась, так что это наша первая встреча после потери сознания.

- Мне бы хотелось выразить тебе благодарность за спасение моей жизни, Оливер. Никогда не думала, что скажу это. - После моих слов мы оба засмеялись и по-дружески обнялись. Ситуация, произошедшая между нами, дала право перейти на "ты". - Позволь узнать, какую сумму я должна тебе за лечение?

- Ева, даже если бы это я оплатил твоё пребывание в больнице, деньги всё равно бы не взял, прекрати! - Ответ Оливера меня удивил. Чего только стоит постоянное внимание медсестры, не говоря уже о комфортабельности палаты. - Кай настоял...

- Кай! - перебила я.

- Нет, не произноси его имя. Последний раз я слышал его из твоих уст, когда ты потеряла сознание.

Смех Оливера оказался заразительным, а сам он - более приятным человеком, чем показался мне сначала. Сейчас он не похож на владельца сети ювелирных магазинов с охраной и особняком с прислугой, и мне это нравится. Вспомнив отрицательные черты Стефана, я могу провести параллель между ним и Оливером. В них течёт одна кровь, и стремление к власти делают их похожими друг на друга. Возможно, Стефан в зрелых годах тоже стал бы одним из богатейших жителей Миража, но из-за его постоянной смены интересов мне сложно судить, в какой бы отрасли он проявил себя. Только сейчас я поняла, насколько разными мы были и насколько Тони был прав.

- Обо мне говорите? - спросил Кай, стоя у меня за спиной. Боюсь, даже попытки вернуть ему потраченные деньги будут бесполезны.

Я сразу забыла о том, что хотела сказать, когда повернулась и увидела рядом с Каем милую старушку в чёрном шёлковом платье, которая держит моего парня под руку. У неё добрые глаза и длинные седые волосы, заплетённые в косу, какую в юности постоянно носила сестра Стефана. "Сиена", - чуть не вырвалось у меня. Я узнала бы её из тысячи пожилых женщин. Она, судя по улыбке, тоже узнала во мне Еву, которую видела на фотографиях.

- Ева, это моя мама, Сиена, - представил мне Оливер мать, и я попыталась сделать вид, что вижу её впервые. - Мама, это Ева - внучка Евы Стюарт, которая была подругой Тони.

- Которая была возлюбленной Стефана, - добавила Сиена почти неизменившимся за годы жизни голосом и подошла ко мне поближе.

Я заметила, как Кай изменился в лице, и хотела перед ним извиниться, но вовремя опомнилась и поняла, что это выглядело бы как минимум глупо. Кто извиняется перед парнем за юношеский роман своей покойной бабушки? Это предложение может лечь в основу трагикомедийного сюжета.