Борис Георгиев - Нф-100: Инварианты Яна

- Куда уж мне, - с горечью огрызнулся инспектор, которого передёрнуло при слове 'лишним'. Впрочем, взял себя в руки быстро. Спросил: 'Что было дальше?'

Инна, конечно, сбежала сразу же, испугалась скандала. Света и Ян остались.

- Не скажу, что я наговорила Яну, вам это знать ни к чему, - продолжила Света, размеренно шагая. - Да я и сама плохо помню. Скандалила. Он тоже. Никому не интересно. Потом ушла и я. Напоследок выкричала Яну всё про их коэффициенты и ушла. Он что-то ответил о доопределении сингулярностей сферами, построенными на тёмных массивах, но я не поняла. Сказала, будь под рукой сфера потяжелее, или тебе бы размозжила голову, или себе. Ещё немного, и я бы что-нибудь в этом роде сделала.

- Но не сделали.

- Просто ушла. И как нарочно по дороге опять подвернулась мне Инночка. Представляете, Володя, меня трясёт от злости, а тут они с Андреем шушукаются.

- На японском пятачке? - спросил инспектор, припомнив рассказ Синявского.

- Да. Именно там.

- И вы опять устроили скандал.

- Нет, удержалась.

Сказав это, Света не повернула к Галилео, стала подниматься дальше.

'Заодно увижу, где их бигбрейн', - решил инспектор и не стал останавливать, спросил на ходу:

- Время, когда вы видели Гладких и Сухарева, тоже не запомнили?

- Отчего же? Это я как раз запомнила, потому что договаривалась поехать с Инной в Триест и посмотрела на часы. Тогда было десять минут четвёртого, мы условились встретиться в пять ровно. Я подумала: поброжу до того времени в розарии, успокоюсь, чтобы при встрече на неё не кинуться.

- Зачем было вместе в Триест ехать, если боялись накинуться?

- Хотела поговорить. Терпеть не могу... Выяснять отношения... Но должна же я... Понять... - Света слегка задыхалась, замедлила шаг; лестница Дирака крута.

Инспектор настороженно поглядывал вверх, держа руку на кобуре. Вряд ли пост передвинули ниже, но всё-таки. В конце перевитого плющом тоннеля - лазурный лоскут неба. Там пост. Но до самого верха подниматься и не нужно, где-то должен быть поворот к Энрико Ферми.

Света продолжала говорить, иногда прерываясь из-за одышки, - что оставила Инну с Андреем, поднялась в розарий дворца Мирамаре и там пробыла дольше, чем собиралась. На встречу с Инной поэтому опоздала. Пришлось ведь на обратной дороге зайти домой, в Энрико Ферми, переодеться прилично. Триест какой-никакой, а всё-таки город. С Инной встретилась в четверть шестого, но ни поговорить с ней по душам, ни поехать в Триест не вышло, потому что началось 'всё это'.

'Негусто информации, - огорчился инспектор. - Кое-какие мелочи надо бы уточнить'

- Сюда, - пригласила Берсеньева.

По левую руку обнаружилась дорожка, в тупичке - вход в здание, похожее на корпус Галилео точь-в-точь. 'Тяжёлое наследие позднего конструктивизма', - мельком подумал Володя и спросил:

- Вы кого-нибудь встретили по дороге в розарий? Возле корпусов или на лестнице.

- Не помню. Кажется, нет. Брела как в тумане. Нет, кажется, никого не встретила.

'Хм-м. С одной стороны, Дмитрий Станиславович так и сказал - была не в себе, но с другой стороны... Ладно, возможно, это и не понадобится'.

- Извините, вас туда не приглашаю, - сказала Берсеньева, указывая на тяжёлую дверь с магнитным замком - в конце крутой подвальной лестницы.

- Почему? Не доверяете?

- Не доверяю. Никто кроме меня не войдёт к 'Аристо', пока не очнётся Ян. Нет, со мной не спускайтесь. Останьтесь здесь. А лучше - возвращайтесь прямо сейчас в бункер.

- Я подожду, пока вы войдёте. На всякий случай.

Инспектор следил, как жена Горина осторожно ступает по крутым ступенькам, изредка касаясь пальцами стены.

- Охраняете от случайностей? - говорила она, не поворачивая головы. - Бояться нечего, никто кроме меня не справится с массивами. Меня не тронут, пока нет полной расшифровки.

С визгом откатилась в сторону стальная створка, инспектор собрался уходить, но услышал:

- Володя! Нет, вниз не спускайтесь, стойте там. Я опять чуть не забыла вам сказать. Вчера взяла из сейфа ваш шлем, думала, вам он понадобится. И такой был ливень - потоп. Я споткнулась на лестнице - скользко же! - фонарик чуть не расколотила, растяпа, а шлем ваш... В общем, как-то он из рук выскользнул, и по ступенькам, по ступенькам, а потом...

- Где он?!

- Да вот же я и говорю, скорее всего, грохнулся об скалу и полетел в пропасть. Не было его на нижней площадке, когда я туда доковыляла. Володя, мне так неловко... Но... Может, вы на обратной дороге поищете?.. Там по правую руку обрыв. Посмотрите, вдруг что-нибудь осталось от вашей каски.

Она хотела сказать что-то ещё, но передумала, скрылась.

Броневая дверь скользнула на место, Володя с полминуты глядел на крашеную серой краской сталь, открывая и закрывая рот, потом расхохотался.

Спускаясь по заросшему зеленью тоннелю из прутьев, всё ещё посмеивался и крутил головой. 'Действительно поскользнулась и уронила или с размаху швырнула железный горшок в пропасть, теперь без разницы. Работе не помешает, лишь бы друзья мои не переполошились раньше времени. Да нет, это было часов десять назад, и - тишина. До утра понедельника есть время'.

- Время есть, - подбодрил он себя вслух, перегнувшись через ограду нижней площадки лестницы Дирака. Бесполезно, ничего не разглядеть. Скальный уступ, ниже заросли. 'Даже если уцелел, не лезть же за ним. Пускай лежит пока. Без него есть что делать. И теперь понятно, за кого нужно взяться'.

Ужасно не хотелось снова лезть в подземелье. В лицо подувал утренний бриз, пахло хвоей и можжевеловым духом, оранжевыми сполохами мелькали сосновые стволы, - впору сойти с тропинки, повалиться на землю... или нет, лучше отыскать нагретый валун, и к нему прислонившись спиной, глядеть туда, где море становится небом.

'Вполне понимаю Катю, - подумалось инспектору. - Так хорошо ей было вчера на этом их японском пятачке, что досидела до шести часов, и точно дождалась бы заката, если бы не...'

Выходя на обзорную площадку, Володя разрешил себе пятиминутный отдых и собирался присесть на скамейку у вишни, но увидел - место занято. Там тот человек, с которым хотелось поговорить в первую очередь.

***

Писать отчёты последнее дело, особенно когда нужно объяснить начальству то, чего не понимаешь сам. Всё раздражало Родриго: бодрый храп Чезаре (дали отбиться - сразу задрых), неудобная древняя клавиатура (как ни странно, работает), но хуже всего - мигающий курсор в пустом поле стандартного формуляра, - как песок в глазу. 'Ничего не поделаешь, затянул с отчётом, теперь мучайся. А мог бы спать давно'.

Папаша Род подавил желание хлопнуть Рокка по капюшону спальника, чтоб не храпел (все знают, Чезаре слегка тронутый, спросонья может полезть в драку), и выстучал на клавиатуре: 'Настоящим сообщаю'.