Борис Георгиев - Нф-100: Инварианты Яна

Он в чём-то прав. Действительно, после тридцать третьего года нет смысла обнародовать открытое письмо Яна и роман о нём, но я попробую опубликовать рукопись не 'после', а 'до'. И приобщу к рукописи 'Исход'. Перевод заглавия 'Exodus' на русский язык - единственная правка, которую я решился внести в текст, принадлежащий перу Яна Алексеевича Горина.

Исход

Глаза сияют, дерзкая мечта

В мир откровений радостных уносит.

Лишь в истине - и цель и красота.

Но тем сильнее сердце жизни просит.

И.А.Бунин, 'Джордано Бруно'

Мы должны уйти. Не вынуждены, а именно должны. Это не бегство, скорее раскол, но, как бы ни осуждали нас те, кому выпадет жить после нас в растерзанном на части мире, мы сделаем, как решили. Почему? И кто виноват?

Совесть господ бюрократов от науки может быть спокойна - это не их заслуга.

Не для того мы покидаем наши дома, чтобы примирить сайнс-экстремистов и сайнс-конформистов.

И не из абстрактных высших побуждений мы уходим налегке, прихватив только то, что невозможно оставить.

Тот, кто хочет понять, зачем мы так поступаем, должен найти корни конфликта, дойти по его течению вверх до самых истоков. Найти начало.

С чего началось противостояние?

Думаете, с закона о высылке, господа учёные бюрократы? Отнюдь. Тогда виновными следовало бы признать вас. Много чести, господа.

Возможно, причина всех бед - информационная революция? Нет, благородные наши сайнс-экстремисты, тогда виновными нужно было бы признать вас. При всём уважении, должен заметить: мелковаты вы для роли главных злодеев.

Тогда, быть может, семя раздора посеяно во времена первой промышленной революции? Сайнс-конформисты пытаются убедить нас в этом. Мол, человечество двинулось по экспоненциальному технологическому пути развития, откуда неплохо бы в удобный момент свернуть. Будь так, участие конформистов в сваре сложно было бы переоценить. Но нет, дорогие оберегатели аппендиксов и ревнители чистоты генофонда, вклад ваш, как и всегда, невелик. Вас и раньше хватало лишь на то, чтобы рукоплескать луддитам из удобных кресел амфитеатра. С таким же успехом можно было бы возложить вину на тех ваших волосатых предков, кои потешались над изготовителем первого в истории каменного топора.

Корни глубже. Каждый, кто всерьёз занимается наукой, может найти их в себе самом, если даст себе труд вернуться к истокам собственной личности. Оглянитесь, это иногда полезно сделать. Это не так сложно, как кажется. Воспользуйтесь 'машиной времени', которая есть у любого представителя вида Homo Sapiens, - человеческой памятью. Попробуйте вспомнить.

Каждый из нас однажды впервые был поставлен перед выбором: 'Понять или иметь?' Безразлично, от чего нужно было отказаться ради понимания. Всё равно, что именно требовалось понять, и что хотелось присвоить без осмысления. Важен именно выбор, сам по себе.

Потому что бездумно присвоить всегда легче, чем попытаться понять.

Потому что слишком часто попытка понять, если она имела успех, заканчивается отказом от обладания.

Потому что компромисс возможен редко, чаще всего понимание исключает возможность присвоить.

Просто осознание - это обладание совсем другого порядка, чем имущественные права, изобретённые человеческим обществом.

Знайте: будь вам три года от роду, тридцать три или трижды по тридцать три, - если вы отказались от обладания ради того, чтобы понять, вы сделали шажок к науке, а если отказались понимать ради обладания, вы движетесь по пути наименьшего сопротивления прочь от неё, и, может статься, движение необратимо. Я не морализирую, нравственность здесь ни при чём, мне, может, по-человечески хотелось бы, чтоб наука была устроена иначе, но что поделаешь, она такова.

Она наказывает доктора наук и профессора, который ради приоритета торопится обнародовать непроверенные результаты. Она казнит ассистента, принявшего от своего шефа подачку в виде маленького кусочка научного пирога, испечённого чужими руками. Она безжалостна к студенту, который ради зачёта 'подгоняет' ответ в непонятой им классической лабораторной работе. Она не щадит даже мальчишку, стащившего у соседа по парте решение элементарной задачки. В отличие от человеческого 'хромого' правосудия, возмездие мгновенно, неотвратимо и пропорционально вине: кого-то поражает вдруг научная слепота, кому-то приходится довольствоваться до конца своих дней ролью сайнс-функционера, а кое-кого и вовсе за борт вышвырнут - перебирать бумажки в затхлой конторе. Что делать, скажете вы, каждому своё. Но не жестоко ли это по отношению к тем, кого выбросят за борт?

Почему так выходит, что из двух похожих друг на друга как две капли воды семян, росших в тепличных условиях, вырастают два разительно непохожих дерева - стройное и корявое. Почему один росток упрямо тянется к свету, а второй в какой-то момент искривляется самым непостижимым образом, а то и вовсе стремится ползти по земле? Гены, скажете вы, и будете правы. Внешние условия, скажете вы, и я не буду спорить с вами. Неизвестные флуктуации развития скажете вы, и даже в этом я вынужден буду с вами согласиться. Но! Если мы растим огородную рассаду, можно просто повыдергать нежизнеспособные экземпляры, чтоб не мешали здоровым, а что прикажете делать с живыми людьми?

Не знаю, как обстоит дело с селекцией ботаников, но как с этим в математике, мне хорошо известно.

Как вы думаете, с какого возраста нужно заниматься с ребёнком, чтобы обеспечить ему возможность стать математиком в современном мире? Я не о гениальном ребёнке спрашиваю, о гениях поговорим позже. Когда нужно впервые предложить обыкновенному чаду задачку о зайцах, которые пилят бревно, или Великую Проблему Разделения Круглого Пирога? В четыре года, не позже. Не опоздайте с этим, потому что в пять лет начинающему математику придётся познакомиться с принципом Дирихле и рассуживать споры лжецов и рыцарей, а в шесть его пригласят ко двору Её Величества Комбинаторики. Горе вашему ребёнку, дорогие родители, если отношения ваши с комбинаторикой, дамой прекрасной во всех смыслах, не наилучшие, а о принципе Дирихле вы и слыхом не слыхивали. Тогда мальчик ваш или девочка окажется один на один с проблемой, поскольку современная школа стремится проверять, а не учить. Тестировать. Проводить отсев.

Но вы-то свято верите, что ваш ребёнок достоин быть среди лучших! И его в этом убеждаете. Помочь ничем не можете, но твердите: учись! Тянись вверх! Иначе не будет тебе конфетки, иначе не будет тебе местечка, иначе домика не будет и машинки, иначе...

Понимаете, о чём я?

Вы сами подталкиваете его к выбору: понять или иметь? Вы-то думаете, что просите понять, чтобы иметь, но это самообман, дорогие родители. К сожалению, мир устроен так, что присвоить без понимания легче. И однажды, не в четыре года, так в пять, юный математик это заметит. Вы уверены, что к этому моменту уже успеете воспитать в нём пренебрежение к достижимому? И часто ли сами вы пренебрегаете достижимым? Вопрос праздный. Если бы хоть третья часть образованного человечества придерживалась принципа пренебрежения достижимым, необразованная часть человечества не голодала бы, не умирала от излечимых болезней и не ютилась в трущобах.