Ирина Чекалова - Нф-100: Отдельные люди

Я лежала на спине, глядя в белый потолок. Единственными звуками, наполняющими комнату, было мое собственное дыхание и датчики, фиксирующие мои показатели на мониторе.

С моим возращением домой мы затягивать не стали. Всего через несколько дней после того как мы с Мариной стабилизировали чип и убедились, что он безопасен для меня, и никаких изменений в его настройках обнаружить невозможно, я попрощалась со своей семьей.

Это было, наверное, самое тяжелое, что я делала в своей жизни. Я знала, что могу больше никогда их не увидеть, но я должна была убедить их в обратном. Я пообещала Маше, что вернусь, я поклялась Саше, что мы увидимся через несколько дней, согласно нашему плану. И только Стас смотрел на меня понимающим взглядом, и вместо того чтобы просить меня вернуться, он сказал, что чтобы нислучилось, он позаботится о Маше.

Все должно было выглядеть убедительно, Антон вколол мне снотворное и после выстрелил мне в плечо, к моей руке привязали экран, на котором была запись для отца. В ней говорилось, что, если он не прекратит, следующий выстрел будет в сердце. Не думаю, что это его тронет, но мои "похитители" не должны были догадываться об этом. Потом меня где-то оставили, где меня быстро смогли бы найти. Судя по тому, что я нахожусь сейчас в больнице, план сработал.

Не знаю, сколько прошло времени, но боли я не чувствовала, значит наники уже закончили восстановление.

Дверь в палату распахнулась и в помещение влетел Виктор Власов, а за ним просеменила доктор Новикова, главврач нашей больницы.

- Аня? - отец сел на край кровати и сжал мою руку. - Как ты, дорогая?

- Не знаю, - пробормотала я.

- Анна Викторовна, - мягко позвала Новикова. - Мы обнаружили в вашей крови следы снотворных и успокоительных, так же огнестрельное ранение в предплечье. На данный момент восстановление закончено. Есть еще что-то о чем мы должны знать?

Я помотала головой.

- Нет.

- Хорошо. Виктор Сергеевич, я вас оставлю. Пожалуйста, не задерживайтесь надолго, Анне Викторовне требуется отдых.

- Я понял, Света, - отец кивнул.

Я внимательно посмотрела на него. Была ли в нем хотя бы капля беспокойства обо мне? Или волновался ли он о Маше, не зная где она.

Мне вспоминались какие-то кусочки из детства, когда он заботился о нас. Когда он впервые взял меня с собой в Global и представлял всем Анной Викторовной, меня, семилетнею девчонку, без передних зубов, с двумя косичками. Или когда трехлетняя Маша упала с качелей и разбила коленку, он поднял ее на руки и успокаивал, гладил по волосам и не отпускал, пока ранка не исчезла. Или как он неумело готовил нам ужин, когда мама допоздна задерживалась в больнице...

Из моих глаз покатились слезы, я оплакивала своего отца, давно исчезнувшего за маской человека, который сейчас смотрел на меня. Мое сердце сжималось от боли и сожаления, и я знала - существуй хотя бы один шанс что он изменится, я бы простила его.

- Не плачь, все закончилось, - спокойно сказал он.

Я помотала головой, нет не закончилось. И не закончится никогда, я всегда буду тосковать по тому что потеряла и не могу вернуть. Некоторые вещи просто не зависят от меня. Единственное что я сейчас могу - это заботиться о самом близком человеке в моей жизни. Моей сестре. Именно из-за нее я вернулась, и ради нее я буду сильной.

Отец обнял меня, и я уткнулась носом в его плечо, отпустив все свои чувства. Чтобы не случилось, этот момент я запомню. Это было мое прощание с ним, и с моей старой жизнью.

- Они не причинят тебя вреда, я обещаю. Мы их найдем, и они заплатят за все что сделали.

- Они хотели убить меня... - прошептала я. - За то, что ты хочешь убить их. Так они сказали.

Отец поднялся на ноги и тяжело вздохнул.

- Мы не собирались никого убивать, - устало сказал он. - Мы хотели лишь контролировать рождаемость, что бы не было такого огромного количества отдельных. Это они рожают детей, обрекая их на нищету, и потом эти дети становятся ворами и убийцами.

- Все это из-за мамы? Из-за того как она умерла?

- Ее убили, - стальным голосом ответил Власов. - Эти жестокие дикари. И теперь они чуть не убили тебя! Ох, они получат, то чего достойны.

- Что ты собираешься делать?

Он развернулся и посмотрел на меня, его лицо изменилось до неузнаваемости от переполнявшей его ярости. Но меньше чем через пол минуты вернулась маска спокойствия.

- Не думай об этом, дорогая. Отдыхай, набирайся сил,- отец улыбнулся. - Мне нужно идти, иначе Светлана Ивановна рассердится. Джон приедет к тебе позже.

- Я не хочу его видеть. Он стрелял в меня, сказал "убейте ее"! Как он мог?

- Дорогая, всего лишь тактика переговоров, он хотел убедить их что ты не важна, что бы они отпустили тебя.

- Он стрелял! - воскликнула я. - О, господи! Михаил Семенович! Он жив? - вовремя вспомнила я, что не должна знать об этом.

- Да, он в порядке, - кивнул отец. - Джон сожалеет, он стрелял не в тебя, а в похитителя. Дай парню шанс, он места себе не находил. Ты ведь любишь его.

Давать ему шанс никак не входило в мои планы, но, если я буду сильно сопротивляться, у отца может возникнуть соблазн отредактировать мои воспоминания.

- Хорошо, пусть приходит. Но ему придется постараться на этот раз, чтобы я простила его.

- Он приедет вечером и заберет тебя домой.

- Где Маша? Она вернулась?

- Нет, мы решили, что лучше ей быть подальше отсюда, пока мы не найдем похитителей.

Я кивнула.

- Хорошо, где мои вещи? Коммуникатор? Я хочу позвонить ей.

- Я говорил с ней пол часа назад, она знает, что ты в порядке. Тебе нужно отдохнуть, позвонишь позже, - отец наклонился и поцеловал меня в лоб, - до вечера.

***

Джон, как отец и обещал, приехал вечером. Он вошел в мою палату, держа в одной руку букет желтых лилий, а в другой чехол с одеждой.

- Привет, любимая, - его губы растянулись в чисто американской улыбке. Стоит заметить, что выглядел он хорошо, его волосы стали чуть длиннее и теперь были зачесаны назад, кончики слегка вились. Я успела забыть эту деталь за прошедшие годы. Конечно, на нем был дорогущий костюм.

- Привет, Джонни, - ответила я, стараясь не смотреть ему в глаза. Чип в моей голове говорил, что я должна любить его, но здравый смысл напоминал об обратном.

- Это тебе, - он положил мне на колени букет.

Я поморщилась, резкий запах цветов ударил мне в нос, мгновенно вызвав головную боль. Я ненавижу лилии, они ассоциируются у меня со смертью, большинство людей, которые были на похоронах мамы, приносили ей эти цветы.

- Спасибо, - пробормотала я в ответ, переложив их подальше от себя.

- Твой отец предупредил, что ты злишься...

Мои брови взлетели вверх от изумления.

- Злюсь? О, это не то слово, Джон, - я покачала головой. - Я напугана, растеряна и разочарованна.