Уильям Дампир - Путь Бонапарта Кн.1

Запись в бортовом журнале сделанная флаг-капитаном Муассаком

' Время шло, наши три корабля ведя бой на траверзе центра английской эскадры, подвергаясь продольному огню авангарда и арьергарда, несли серьезные потери. Через два часа паруса 'Эро' превратились в лохмотьях; весь его бегучий такелаж был порван, и он не мог больше управляться. 'Иллюстр' утратил свою бизань-мачту и грот-стеньгу. При всем этом беспорядке французская линия имела разрывы, предоставлявшие большие выгоды для более энергичного противника. Если бы неприятель повернул тогда оверштаг, то мы были бы отрезаны и, вероятно, уничтожены'.

Три бесперебойно работающие помпы плохо справлялись с хлынувшей в пробоину водой, наверно, где-то проломило доски. За час она поднялась уже до четырех футов, что грозило гибелью и вызывало тревогу. Вскоре валившихся с ног от усталости матросов у помп сменяли каждые пять минут.

- Мистер Бонапарт прошу вас, прикажите пробанить и зачехлить орудия одного плутонга, всю орудийную прислугу переставить от пушек к помпам. А вы, боцман, возьмите несколько человек, начинайте готовить пластырь из нижнего лиселя и пеньковых очесок, - приказал Олмс.

К его чести едва ли кто мог вести себя лучше, чем экипаж 'Монмута', сознавая угрожающую опасность работавший и сражавшийся не зная отдыха, воодушевленный примером молодых джентльменов. Когда пластырь был готов, его завели по правым фор-вантам, к всеобщей радости вскоре течь уменьшилась так, что одна помпа стала вполне справляться с поступавшей водой.

В 16.30 в сражении приняли активное участие пять кораблей французского авангарда, обрушившись на 'Эксетер' и 'Изиду', два корабля в начале британской линии. Закрытый стеной всплесков от близкого падения ядер, подвергаясь сильнейшему обстрелу, 'Эксетер' был вынужден спуститься под ветер, затем 'Артезьен', 'Сен-Мишель' и другие корабли сосредоточили свои усилия на 'Изиде'.

В 5.30 пополудни ветер неожиданно переменился с юго-запада на восток-юго-восток. Британский адмирал не теряя надежды извлечь все преимущества, предложенные ему этим изменением, поворачивает на другой галс и продолжает борьбу. Именно в этот момент около 6 часов вечера, грот-мачта на 'Эро' медленно наклонилась к носу, ее брам-стеньга изогнулась под еще большим углом, затем со страшным треском откачнувшись к корме, мачта с грохотом рушится вниз, увлекая за собой фор-стеньгу и бизань-мачту. Сбитый флаг падает в море, путаясь в снастях, и на английских кораблях раздаются крики

- Он сдался! Сюффрен сдался!

Сквозь облака порохового дыма Хьюз видит как на шканцах 'Эро', среди путаницы снастей и обломков рангоута, пытаясь сплотить экипаж, мечется и кричит толстяк, в рубашке с закатанными рукавами.

'Я никогда не встречал человека, отважней Сюффрена. С его прибытием к берегам Индии мы лишились сна и отдыха'. Белоснежный военно-морской флаг Королевства Франции поднят уже не на гафеле, а на правом ноке фор-марса-рея. Оказавшись в отчаянном положении, Сюффрен приказывает авангарду повернуть последовательно и прийти на помощь центру. На какое-то время ветер заштилел, для буксировки кораблей французам приходится спустить шлюпки обстреливаемые непобежденным 'Эксетером'. Поворачивая через фордевинд, английская эскадра в полном порядке строит боевую линию, возобновляя бой с другого борта. Будучи теперь на ветре авангард Сюффрена, ложится на параллельный курс, проходя между своими искалеченными кораблями центра и линией неприятеля. В 19.30 , с наступлением ночи сражение постепенно затухает, и противники начинают расходиться. Канониры 'Монмута' победно вопя, торопилась последний раз обстрелять врага, силы совершенно оставили Наполеона, он медленно осел на палубу и провалился в полузабытье.

- Что с вами мистер Бонапарт? Подхватили лихорадку?

Спустившийся вниз первый лейтенант взял его за плечо.

- О, нет, сэр. Все дело в усталости, я просто старался не подвести капитана.

- Нельзя делать все самому, вы должны больше доверять своим подчиненным иначе очень скоро свалитесь больным.

- Да, я получил хороший урок мистер Гаскойн.

- Лучше всего вам пойти перекусить, пока есть время. Нам еще идти до Мадраса и Бог знает, что случиться за это время.

- Слушаюсь, сэр.

Потеряв надежду отбить Тринкомали, находившийся в распоряжении французов, Хьюз повернул к северу, вынужденный вернуться в Мадрас, где и стал на якорь. Эскадра Сюффрена, ведя на буксирах совершенно беспомощные 'Эро' и 'Иллюстр', возвращается в Тринкомали. В течение дня оба корабля лишились грот и бизань мачт, фор-стеньга на 'Эро' тоже упала. Адмирал разочарован, пять французских кораблей не участвовали в бою вовсе. По адресу капитанов трех из них Сюффрен напишет ' Плохой, очень плохой, плохой, как всегда'.

Французы потеряли в тот день 82 человек убитыми и 255 ранеными, из которых 64 убитых и 178 раненных принадлежали к 'Эро', 'Иллюстру' и 'Аяксу'. У британцев было 51 убитых и 283 раненых, среди погибших трое заслуженно уважаемых капитанов, молодой перспективный Джеймс Уатт с 'Султана'. Чарльз Вуд с 'Вустера' и достопочтенный Томас Чарльз Ламли с 'Изиды'. Несколько кораблей имели подводные пробоины, наиболее пострадали 'Эксетер' и 'Вустер', последний потерял грот-мачту. Он же имел наибольшее число жертв на эскадре 56 человек, из команды 'Монмута' двое получили ранения.

В донесениях Хьюза нет ни малейших жалоб. Вице-адмирал говорит о павших офицерах в выражениях искренне доброй оценки, о живых часто отзывается с большою похвалой.

Утром 4 сентября на борт 'Эро' прибыли де Тромелэн, де Лаланделль, де Сен-Феликс и Морар де Гай заявить о своем желании 'чувствуя себя нездоровыми' покинуть эскадру.

29 сентября 1782 года Сюффрена пишет морскому министру де Кастри.

' Я был крайне недоволен ими и отпустил их всех с удовольствием. Но у меня нет людей, которые умели бы управлять кораблями. Сердце мое сокрушено отступничеством, общим предательством. Я вновь упустил возможность уничтожить английскую эскадру. У меня было четырнадцать кораблей, но бой с противником на расстоянии 'пистолетного выстрела' вели лишь 'Эро', 'Иллюстр' и 'Аякс'. Все остальные оставались далеко в стороне, палили издалека впустую. Все, да все, могли принять участие в сражении, так как у нас было преимущество в ветре, но никто не сделал этого. Ранее многие из капитанов вели себя достойно, бились с противником отважно. Могу объяснить весь этот ужас лишь общим желанием как можно скорей завершить кампанию, отсутствием доброй воли и неумением, если не предположить худшего. Я уже докладывал Вам, что эти офицеры, так долго пробывшие в бездействии на Иль-де-Франс, не являются более ни моряками, ни военными людьми. Не моряками, потому что утратили навыки командования. Их меркантилизм и неподчинение приказам абсолютно несовместимы с воинским долгом и честью. Вы не можете представить себе всех мелких хитростей, с помощью которых они стараются заставить меня вернуться на Иль-де-Франс'.