Ноэми Норд - Боги должны уйти

- Кецалькоатля! - откликнулись хором воины.

- Возложим жертву на алтарь, воскурим дымы, и сердце нашего бога смягчится, засуха отступит от полей. Божественное дыхание пригонит тяжелые тучи, наполнит кувшины влагой, а леса многоплодной дичью.

Вороньи перья на голове качнулись от ветра. Жрец с опаской придержал убор.

- Пора! - продолжил он. - Небеса торопят, боги ждут!

- Воины последуют за нами в Храм Спящих Надежд,- приказал Несокрушимый.- Там продолжим праздник. А женщины и дети останутся дома.

Женщины недовольно загудели из толпы:

- Подруги, вы слышали, что задумали наши храбрецы? Им, видите ли, пора на праздник! А нам, стало быть, пора варить щи, плести циновки и кормить младенцев?

- Как? Женщины останутся дома? А мужчины уйдут на праздник? Одни? Без жен и детей?!

- Не должны ли жены во время праздника стоять рядом с мужьями, а дети сидеть на широких плечах?

- Небеса торопят наших мужей?! Знаем мы, чем пахнут небеса в городе Уснувших Богов! И, конечно же, не только тыквенной брагой!

- К чему нашим мужьям жены, если в городе полно шлюх?!

- К чему стаду лежебок вся наша деревня, если завтра состоится большая игра в мяч?

- Несокрушимый вождь, ответь на вопрос, но ответь, хорошо подумав: если воины уйдут, кто будет охранять деревню? - спросила мать, вечная заступница женской половины племени. Слова жены Несокрушимый не мог попустить мимо ушей:

- В Храм Надежд пойдут лишь воины, а неполовозрелые мальчики и безусые юноши останутся. Они справятся с мышами и сороками, главными врагами наших женщин. Уверен, что за время праздника, другие опасности не потревожат сон наших жен. Тем более, что омельгоны разбиты, а хищником не крупнее ондатры справится любой мальчик.

- Никогда мужчины не оставляли своих жен во время праздников. Все должны идти в храм Надежд! Редкая красивая церемония проводится лишь раз в двадцать лет. Молодые девушки состарятся, так и не побывав на празднике женихов и невест.

- Что сказал жрец, о том помыслил бог. А жрец сказал, что женщины нашего рода греховны. Поэтому в наказание лишены праздника.

- Жаждой Неба запрещено потакать прихотям женщин. Тяжкий грех, содеянный Синевласой Ланью, до сих пор не смыт. Наказание должно продолжиться. Пусть его разделит весь женский род.

- Это не справедливо! Чем виноваты остальные женщины?

- Женщины останутся без праздника, так как веселье после греха недопустимо, - сказал Жабий Жрец, тыча пальцем в сторону города Уснувших Надежд.

- Пора! - вождь обвел суровым взглядом строй воинов, перья на маске качнулись.

Жрец дернул за веревку, приросшую к языкам пленниц, они хором завыли, рой мух взвился над их дурно пахнущими телами.

- Поторопитесь, воины! В путь! Иначе насекомые раньше богов полакомятся нашими дарами.

Встревоженные опарыши вылуплялись из струпьев пленниц и выкашливались из окровавленных глоток. Мухи с гудением взмывали в небо. Жужжание заглушило звон бубенцов на ритуальных сандалиях жреца. Черная туча, как густой дым, нависла над толпой.

- Откуда столько мух? Такие крупные кровососы в наших краях не водятся, - удивлялся народ. - Да и мухи ли это?

- Омельгоны, их привычная еда, перебиты. Чую, кровососы примутся за нас.

Когда люди поняли, что рой насекомых нашел новую жертву, разбегаться было поздно.

Черная туча облепила толпу. Насекомые безжалостно впивались под кожу. Дети и женщины завизжали.

Жабий Жрец топал ногами, звенел бубенцами, скакал кругами, ловко отбиваясь от кусачих тварей. Торжественный обряд превратился в танец машущих рук. Если учесть, что кулаки воинов при этом сжимали тяжелые топоры, можно было назвать этот танец Пляской Воинов Отрезающих Друг Другу Носы.

Копье Храброго Лиса задело плечо Уха Пса. Воины сцепились, посыпались искры из-под скрещенных топоров.

Обряд явно срывался.

Жрец гневно оглядел толпу и закатил глаза, что-то бормоча под нос. Его щека дергалась от тика, горло свела судорога, он присел, крутанулся на месте и, резко ухнув, ударил жезлом по ноге омельгонки.

Несчастная схватилась за сломанную кость, совершенно позабыв о веревке в языке. Кровь заполнила ее горло, прикушенный язык перекрыл дыхание. Пленница посинела, задыхаясь.

Жрец ударом кинжала отсек язык, и он повис на веревке, натянутой стучащими зубами других омельгонок. Они сразу прекратили вой.

Освобожденная от веревки пленница приоткрыла склеенные гноем глаза, судорожно вздохнула, поднялась, расправила затекшие ноги и бросилась бежать.

Но Крученая Губа ловко подставила беглянке подножку, и та свалилась прямо под звенящие ноги Жабьего Жреца.

Он пришил ее с одного удара по голове.

О! Мозги разлетелись в разные стороны!

Я провела пальцами по щекам...

На руках остались жирные кровавые сгустки.

-8-

Я всегда ненавидела жреца. Люто ненавидела чудовище. Да. Даже в детстве... Это я подрезала нитки в его торжественном уборе, чтобы перья кетсаля навсегда унес ветер.

Ненависть мудрее нас. Она подсказывает имя твоего будущего палача.

Ненавижу приторные глазки и потные пальцы, которые Жабий Жрец каждый раз при случае пытался засунуть под поясок. Была ли в жертвенных проверках особая необходимость? Он запрещал девочкам рассказывать матерям о таинственных ритуалах.

"Не бойся, не больно, - шептал он, сплевывая на палец,- Я должен убедиться, что ты хорошая девочка и не позволяешь каждому встречному мальчику... Закрой глазки, не шуми. Ты красивая девочка... Бог пошлет тебе много детей... Через три дня снова приходи на проверку... Ты же не сорока, которых не любит Пернатый Змей... "

И Маленькая Лилия ненавидит жреца... Я же видела, как она, ласкаясь для вида, засморкала новые вороньи перья.

И еще я знаю, почему Жабий Жрец запретил праздник Священного Гриба Курандеро.

Как только Несокрушимый вождь привез принцессу Глаза - в - Полнеба в деревню, она удивилась:

- Милый, почему ваше племя не празднует Дара Говорения? В этот день все тайны выплывают наружу. Не только мелкие грешки жен и мужей, но и большие преступления можно раскрыть над чашей Священного Курандеро. Дар Говорения поведает, кто обретет мужа или жену в этом году, кто изменил семье, кто скрывает от племени щедрые тропы и даже, кто скоро умрет.

- О, нет! Только не грибы! - воскликнул вождь, - Мы недавно потеряли восемь славных воинов. Они, а с ними пять юных дев, до сих пор блуждают в долинах грез. Наелись в прошлом году без меры, и несчастные матери не могут их разбудить.

Жабий Жрец, вперив в принцессу набрякшие от бессонницы глаза, изрек:

- Праздник сей, грибной, безвременно унес молодых и сильных воинов в чертоги Пернатого Змея. Его отменили во благо щедрой Богини Плодородия.

Жрец был мудр в делах врачевания. Но сравниться с моей матерью ни за что бы, ни смог. Она сказала: