Евгений Лукин - Сокрушитель

— Ну, может быть, одичавшие? — неожиданно для себя предположил Василий. Лучше бы не предполагал — аж самому жутко стало.

— Ого! — с уважением отозвался дедок и посмотрел на собеседника, прищурив глаз и склонив голову к плечу. — А вы, Василий, штучка! Мне вот потребовался месяц, чтобы до такого додуматься… Однако должен вас разочаровать: гипотеза, конечно, прелюбопытная, но… критики, к сожалению, не выдерживает. Как-нибудь потом мы все это с вами обсудим подробно, не торопясь, со вкусом… Кстати, давешняя ваша версия о невменяемости хозяев — тоже, знаете ли…

Василий шумно вздохнул и взглянул с тоской на невероятно высокий потолок, где, согласно законам перспективы, сходились чуть ли не встык золотистые титанические колонны. В следующий миг голова его вздернулась, так что крутой затылок звучно соприкоснулся с глыбой. Василий вскочил.

— Что это? Смотрите!

По потолку шел человек. Вниз головой. Крохотный, как если бы Василий глядел на него, наклонясь с какого-нибудь там двадцатого этажа.

Дедок Сократыч тоже поднял голову, но вскакивать не стал.

— Это?.. — переспросил он, прищуриваясь. — Хм… А действительно, кто бы это мог быть?.. На таком расстоянии, знаете, и не разглядишь даже… Кажется, Леша Баптист… А, нет! Леша — полнее…

— Почему он не падает?

— А почему мы не падаем? — почти дословно цитируя Ромку, спокойно возразил Сократыч. — Что вас, собственно, удивляет, Василий? Нам кажется, что он — на потолке, а ему кажется, что мы — на потолке…

— Да не может же этого быть! — Василий с отчаянием следил, как крохотный человечек там, наверху, неторопливо пересекает «улицу», направляясь к округлым белым камушкам — несомненно, все тем же глыбам.

— Я, конечно, не физик, — мягко заметил дедок, — но, полагаю, коль скоро явление существует, то, следовательно, оно возможно… — Изрекши эту глубокую мысль, он снова прищурился. — Нет, совершенно точно, это не Леша… Да и с чего бы он вылез, если все прячутся?.. Послушайте, Василий! А уж не ваш ли это товарищ?

Василий вздрогнул и вгляделся еще раз. Действительно, на такой высоте рассмотреть что-либо было трудно. Макушка — не поймешь: то ли стриженая, то ли не стриженая…

— Ромка-а! — что было сил закричал Василий. Дедок отшатнулся, но человечек наверху не отреагировал

— Какой у вас голос громкий! — позавидовал дедок, заправляя мизинец в ухо. — Только, знаете, к сожалению, звук туда не доходит. Проверяли уже…

Василий резко повернулся к нему.

— Как туда попасть? — отрывисто спросил он, указав глазами на потолок.

— Да как угодно! — сказал дедок. — Хоть пешком. Но вам, как я понимаю, хотелось бы побыстрее… Тогда скоком! Хм, а какой же скок туда выходит?.. А! Это, кажется, не доходя Клавы, возле Пузырька… Впрочем, до того скока идти далековато… — Дедок встал, озираясь. — Или знаете что? Если вы воспользуетесь вон тем, у стены, то вас выбросит… Так… Куда же вас выбросит…

Дедок запрокинул аккуратную седенькую бородку и принялся высматривать что-то на потолке.

— Вон куда вас выбросит! — победно сообщил он, указывая пальцем вверх и вправо. — Вон за той колонной!.. Вы ее тогда бегом обогните и, может быть, как раз его там и перехватите! Пойдемте!

Быстрым шагом они пересекли «улицу» и подошли к одной из опор.

— Вот, — сказал дедок, останавливаясь перед теневым овалом. — Это, как бы вам объяснить…

— Да я уже им пользовался, — нетерпеливо прервал его Василий.

— Вот как? — поразился старичок. — Что ж, тем проше… А что глаза закрывать надо, знаете? Нет? О-бя-зательно закройте, а то голова закружится. Да! Спасибо вам за помощь.

— Вам спасибо, — буркнул в ответ Василий и, плотно зажмурив глаза, шагнул в теневой овал.

Голова и впрямь не закружилась, но ориентировку Василий утратил полностью. Во всяком случае, открыв глаза, он просто не понял, куда теперь нужно бежать. Взглянул вверх, надеясь увидеть крохотного Сократыча, но того что-то нигде не было. Ну правильно: старичок ведь предупреждал, что Василия выбросит «за той колонной»… За какой же это, за той», хотелось бы знать…

Озираясь, Василий двинулся к ближайшей опоре, обогнул выступ — и остановился. Навстречу ему шел человек — надо полагать, тот самый.

Если белоснежная хламида Сократыча как-то совершенно естественно и ненавязчиво вписывалась в пейзаж, то одежды идущего навстречу казались нелепыми именно в силу своей узнаваемости. Собственно, из одежд на незнакомце были одни штаны. Короткие, скособоченные, плетеные на манер корзины из толстых мягких проводов, они тем не менее гордо свидетельствовали о мужском достоинстве их носителя.

Увидев Василия, незнакомец обомлел. Он явно не верил своим глазам. Наконец губы его шевельнулись в счастливой улыбке.

— Мент… — тихо и нежно, словно боясь спугнуть удачу, выдохнул он. — Заклепать мои карие очи — мент!

— А не досчитался я с вами, драконами, — напевно выговорил незнакомец, не сводя с Василия влюбленных глаз. Пальцы обеих рук он держал при этом несколько врастопыр, словно собирался ударить по клавишам. — Ох, не досчитался…

(Возраст — двадцать пять-тридцать; рост — от ста семидесяти пяти до ста восьмидесяти пяти; сложение — жилистое, худощавое; лоб — низкий; наличие морщин — отсутствуют; глаза — зеленые (а никакие не карие!), средней величины; уши — большие, прижатые; нос — утиный. Особые приметы…)

Василий не поверил и всмотрелся еще раз. Особых примет не было. То есть вообще ни одной.

Незнакомец, надо полагать, сомнение это уловил — и лицо его болезненно дернулось.

— В рифму, свисток, берешь? — совсем уже мяукающим голосом осведомился он. — Ты здесь на цырлах бегать будешь, понял? Бейцалы мне отлэкаешь!

Произнесено вроде все было правильно, только вот зубы доверия не внушали. Неровные (стало быть, свои, а не вставные) и слишком уж целенькие для отбывавшего срок.

— Клыки жмут? — холодно поинтересовался Василий. — Или башка на плечи давит? Наблатыкался и думаешь — автор?

Побледнев от обиды, незнакомец подался навстречу, умудрившись, впрочем, не сделать при этом вперед ни шагу.

— Ночник ты красноперый! — с угрозой выговорил он. — Выстеклю, помою, врача приглашу!

— А ну? — с интересом спросил Василий, неспешно закладывая руку за пазуху и доставая «Макаров». Незнакомец обрадовался.

— Нычь бедолагу-то, — ласково посоветовал он.

Отплевалась сестренка-Василий взвесил пистолет на ладони и задумчиво поглядел незнакомцу в низкий, без морщин, лоб.

— Чего уж там плевать-то? — сказал он. — Дам звона по кумполу — и все дела.

— За кого ж ты меня, пала, стрижешь? — процедил тот. — Да я три лысака как от хозяина! Василий сочувственно поцокал языком,