Фредерик Пол - Война торговцев космосом

Сердце мое готов было разорваться.

— Митци! — произнес я внезапно охрипшим голосом. Я протянул к ней руку, но она неторопливо, но решительно поднялась со стула и отступила назад. Моя рука повисла в воздухе.

— Оставайся здесь, Тенни, — ровным голосом сказала Митци и ушла в спальню. Дверь закрылась, щелкнул замок. Через минуту послышался шум льющейся воды. Я сидел, обводя взглядом стены комнаты, разглядывая панно с пейзажем Венеры, удивлялся вкусу Митци и пытался понять, что означает все, что она сказала.

Митци предоставила мне достаточно времени, чтобы поразмышлять, но мне это не помогло. Когда она вышла одетая и причесанная, со спокойным лицом, это уже была другая Митци.

— Тенни, — сказала она, — выслушай меня. Я Знаю, что это глупо, что я буду жалеть об этом, но я должна сказать тебе три вещи.

Во-первых, меня не интересует твой проект спасения всякого сброда. Мое агентство такими вещами не занимается. Во-вторых. Сейчас я ничем не могу тебе помочь. Даже если бы хотела. Через день-два я приду в себя и тогда сделаю все, чтобы мы больше не встречались. В данный момент мне не нужен еще один специалист по рекламе, а если тебя интересует мое мнение, то я категорически против. В третьих, — тут она сделала паузу, но потом пожав плечами, продолжила. — Мы, возможно, еще встретимся, но это будет не скоро, по одному вопросу. Это касается Отдела Идей, а также Политики. Это проект особой важности. Но пока это тайна. Может случиться, что ничего и не выйдет, если нам не удастся все вовремя подготовить. Я не должна была говорить тебе об этом. Нам нужно помещение, где разместить этот отдел, так, чтобы о нем никто не знал. Но даже и тогда мы, возможно, решим, что еще не время и надо подождать. Теперь ты понимаешь, насколько все неопределенно. Если же свершится, возможно, ты понадобишься. Позвони мне через неделю.

Она неожиданно приблизилась ко мне. Не сводя с нее глаз, с бьющимся от волнения сердцем я вновь протянул к ней руки, но она, уклонившись, нагнулась и поцеловала меня в щеку. Повернувшись, она направилась к двери.

— Не иди за мной, — сказала она тоном приказа. — Выйдешь через десять минут.

Она вышла.

Хотя маленькие зеленые таблетки, казалось бы, изрядно прояснили мой разум, они не помогли мне разобраться в Митци. Я мысленно повторял каждое слово нашего разговора с ней, беспокойно ворочаясь на своем матрасе. Тишину ночи нарушали хныканье младенцев и храп или сонное бормотание их родителей. Сколько бы я ни вертел в своей памяти каждое сказанное Митци слово, яснее от этого не становилось. Она меня любит? (Ведь она почти произнесла заветное слово, да и не могла она так искусно притворяться:) Митци, которую я знал на Венере, Митци наших коротких встреч и интимной близости, разговоров, не выходивших за рамки служебных интересов, и Митци здесь, на Земле — что между ними общего? Они так не похожи друг на друга.

Было отчего запутаться. Но одно мне было ясно. По окончании смены, помывшись, причесавшись и сменив одежду, я направился в тот конец цеха, где был стеклянный кабинетик мистера Семмельвейса.

Он был не один. Его гостя я уже видел здесь, и не один раз. Он часто захаживал к хозяину, не реже одного раза в неделю, и подолгу засиживался у хозяина. Иногда они вместе отправлялись на ленч и возвращались в отличном настроении от выпитого мартини.

Остановившись в дверях, я легонько кашлянул.

— Прошу прощения, мистер Семмельвейс, — вежливо произнес я.

Он бросил на меня недовольный взгляд, как бы говоривший: не видишь, я занят.

— Подожди, Тарб, — бросил он и продолжил свою оживленную беседу с гостем. Как я понял, речь шла о преимуществах той или иной марки педикеба.

Подождав немного, я снова кашлянул.

Мистер Семмельвейс воздел глаза горё, выразив этим свое удивление моим нахальством, а затем воззрился на меня и со всей строгостью спросил:

— Почему ты не на своем рабочем месте, Тарб?

— Моя смена кончилась, мистер Семмельвейс. Я хотел спросить вас об одном деле.

— Хм! — он бросил взгляд на своего приятеля, удивленно подняв брови. Знал бы он, что у меня когда-то был собственный педикеб с настоящим электромотором.

— Ну, чего тебе надо, Тарб? — наконец спросил он.

— Речь идет о пустующем помещении на верхнем этаже, мистер Семмельвейс. Мне кажется, я нашел вам съемщика. Это известное рекламное агентство.

Глаза Семмельвейса чуть не выскочили из орбит.

— Черт побери, Тарб! Почему ты сразу не сказал?

После этого все пошло, как по маслу. Я могу показать помещение Хэйзлдайну и Митци хоть завтра. Разумеется, я могу в этот день не выходить на работу. Само собой, я могу обращаться к нему в любое время. Нет, он нисколько не сердится, что я прервал его беседу с клиентом… Все в порядке и все такое прочее.

В порядке, но только не для меня. Сомнения, опасения, страхи одолели меня теперь с новой силой.

Когда мне наконец удалось дозвониться до Митци, она была крайне недовольна, словно сожалела, что вопреки своему категорическому заявлению, вынуждена снова общаться со мной. Она долго медлила с ответом, как бы сомневаясь и взвешивая мое предложение. Да, им нужно помещение. Она посоветуется с Хэйзлдайном.

Но когда я позвонил ей, как она просила, через десять минут, она коротко сказала:

— Мы сейчас приедем.

И, действительно, они не заставили себя ждать.

Я встретил их у ворот фабрики.

Хэйзлдайн показался мне еще более раздражительным, чем Митци по телефону.

— Хэлло, Дес, — вежливо приветствовал его я и протянул руку. Он сделал вид, что не заметил ее.

Вместо рукопожатия он недовольно буркнул:

— Черт знает, на кого ты стал похож. Ну, какую крысиную дыру ты собираешься нам показать?

— Прошу сюда, — жестом капельдинера, указывающего кресла в партере, я провел их внутрь, не собираясь предупреждать, как грязно и пыльно в старом здании. Я также не считал нужным извиняться за то, что пыль и спертый воздух в цеху тут же заставили их кашлять и чихать, что громкий стук прессов и гул станков мешал разговаривать, или же за то, что мистер Семмельвейс, мимо стеклянного кабинетика которого мы проследовали, по-свойски помахал им рукой. А впрочем, и еще за многое другое. Их дело решать. Я никого не собирался уговаривать.

На верхнем этаже было получше. Старое здание строилось прочно, и хотя шум станков доносился и сюда, но здесь он казался лишь далеким, не мешающим шумовым фоном. Свет был все такой же мигающий и неверный. Хотя вековая пыль заставила Митци расчихаться еще сильнее, они с Хэйзддайном уже не обращали на это внимания и с интересом осматривали помещение, лестницу черного хода, старый подъемник и множество дверей, каждая из которых была снабжена табличкой «Выход». Похоже эти двери не открывались десятилетиями.