Кирилл Еськов - Америkа (с примечаниями редактора)

Есть она не могла - организм не принимал, только пила кофе и какие-то травяные отвары, что постоянно готовил для нее падре Игнасио. В последний раз ее вытошнило уже и этим, и она обессилено подытожила:

- Похоже, всё: надорвалась я, святой отец. Не поднять мне двоих сразу, никак...

- Надо выбирать, да?

- Ну, как-то так...

Падре в ответ промолчал, а потом осторожно напомнил:

- Раненый - стабилен, сеньора, а мальчику становится хуже, и быстро...

- Знаю... Вы догадались - по собаке?

- Да. Она лучше нас чует чужого .

Поведение Флоры и впрямь было как бы не самым загадочным и пугающим во всей этой истории: при виде Саши она теперь начинала придушенно рычать, топорща шерсть на загривке, либо жалась к ногам Ветлугина, жалобно скуля и глядя на него умоляющими, совершенно человеческими, глазами; держали они ее теперь, от греха, в другом помещении. Сам он поначалу не сомневался, что мальчика просто накачали в том вертепе какой-то хитрой отравой или наркотиками, но тут впервые осознал: похоже, не так всё просто... Как должна - о, сугубо теоретически!.. - вести себя собака в присутствии... ну, скажем так: "оборотня, принявшего облик хозяина"? - да вот так, небось, и должна...

Помогая падре перевязать Расторопшина, спросил - надеясь, честно признаться, на утешение:

- Рана, вроде, чистая, без запаха, да и крови немного. Как это смотрится с вашей, врачебной, колокольни, святой отец?

- С моей, фельдшерской , колокольни, сеньор путешественник, в том, что крови снаружи немного, ничего особо хорошего нет: значит, вся она пошла внутрь брюшной полости, и начала уже там разлагаться. Перитонита, хвала Господу, нет - кишечник не задет, это главное, - но полостная операция необходима в ближайшие два-три часа, иначе...

- Иначе - она бросится поддерживать его всеми своими средствами , и сил на мальчика у нее не останется вовсе, да?

- В общем, да.

- А что ваш послушник?

Игнасио поглядел на часы, потом отчего-то на небо, потом опять на часы; вздохнул:

- До города-то он, конечно, добрался, и врача уже мог найти... Но прямой путь к нам сюда ведет как раз через... тот разворошенный вами водуистский муравейник; значит - только в обход. Трудно успеть... Хотя отчаиваться, конечно, не следует.

- Выходит, теперь только молиться, падре?

- Да. И я, с вашего позволения, вернусь к своим обязанностям - вот как раз к этим!

...Расторопшин впервые пришел в сознание ближе к полудню; Мария сидела с ним рядом, "заклиная боль", и первое, что подумал Ветлугин, разглядев наконец хорошенько выражение их лиц, было: "Эх, какая могла бы выйти пара!"

- А, Ветлугин! - приветствовал его ротмистр так, будто они расстались вчера на вечеринке. - Помните ль вы простонародный, но философический анекдот про набожного мужика и разбойников?

Он чуть не перепугался поначалу: больно связно звучала речь ротмистра и насмешлив был его тон - уж не предсмертная ль это ремиссия к тому подкатила?..

- Э-ээ...

- Поехал как-то набожный мужик со своей Матреной на ярмарку с товаром, через лес. А в лесу - разбойнички: мужику настучали по башке, бабу отымели по-быстрому, и укатили весело на ихней телеге. Ну, мужик подымается из канавы, со стонами, и говорит: "Всё, Матрена, от Бога! Что разбойников мы повстречали - это от Бога, и что товара с лошадью лишились, и что башку мне разбили - это всё от Бога. И даже то, что тебя отымели - это тоже от Бога... Но вот уж то, что ты им при этом подмахивала - это всё-таки не от Бога, а от твоей блядской сущности!" Улавливаете ль вы смысл сей побасенки, господин член-корреспондент?

- Разумеется, господин ротмистр. Странно лишь, что вы оборвали ту побасенку на полуслове.

- Кстати, не знал! А ну-ка, развлеките - встречно!

- Ну, по крайней мере в Сибири, где ее слыхал я, баба ему на ту претензию отвечала: "Да-а? А ты сам попробуй-ка не подмахивать, когда тебя - на муравейнике!.." Тоже, знаете ли, весьма философически...

- Ну да, ну да... Хотели, как лучше, а вышло - как всегда: "Что честно умер за царя, что плохи наши лекаря" - и далее по тексту... А ведь я его уже почти оттуда вытащил, эх!..

Помолчали. Мария тем временем уже перебралась к Саше, и он буквально физически ощутил, как затеплившаяся было жизнь вновь стала покидать Расторопшина - капля за каплей.

- Будь мы японцами, - усмехнулся меж тем ротмистр, - мы сейчас обменялись бы ритуальными поклонами, а потом сотворили себе по харакири - одновременно: тут очень важна одновременность! И - никаких больше проблем...

- Ну, одно харакири тебе там уже сделали - уймись на время!

- Да уж... Давай-ка я тебе напоследок подарю одну полезную хитрость... из арсенала российской военной разведки.

- Давай! Только не надо никаких "напоследок"...

- Послушай, если мне понадобится утешитель, я обращусь к специалисту - к здешнему падре! А ты - слушай... По ходу дела тебе будет тут встречаться разный народ - русские, американцы... калифорнийцы. Так вот, кое-кто из них будет, возможно, не тем, за кого он себя выдает.

- Та-аак...

- Когда по всему миру пошли винтовки с унитарным патроном, повсеместно изменилась и форма приклада: появилась шейка. Соответственно, меняется и хват. В российских винтовках, чтоб кисть сразу находила верное положение, на шейке стали делать махонький такой упор под мизинец...

- Надо же: сколько стрелял - никогда не обращал внимания! - удивился Ветлугин. - А что, не везде так?

- Не везде. Это, собственно, сделано для наших рекрутов, никогда прежде оружия в руках не державших. В Америке, где все с оружием привыкли обращаться сызмальства, нужды в таком ограничителе нет, здесь шейка совершенно бесхитростная. Так вот, человек, привыкший к российским винтовкам, и на здешних тоже - первым же движением кисти, рефлекторно и безуспешно - ищет такой упор: проверено!

- Что, и я тоже - ищу?

- Конечно. В общем, ты поглядывай при случае на своих спутников - кто как берется за приклад: может пригодиться...

Тут как раз падре Игнасио глянул за окошко и объявил нехорошим голосом:

- К нам, кажется, гости!..

61

На улице опять моросило.

Черных было семеро: шесть верзил в очках для слепцов - копии давешних, из храма, - и пожилой, но очень подвижный горбун в отчего-то перемазанной глиной пиджачной паре; у горбуна был приплюснутый нос с вывороченными ноздрями и странный шипящий акцент:

- Отдафай малтшика и фройлян!

- С мягким знаком ! - отвечал по-русски Ветлугин, сопроводив свои слова не нуждающимся в переводе оскорбительным жестом, и сунул руку в правый карман. Очень хотелось облизнуть губы - но делать этого категорически нельзя.

Горбун некоторое время изучал его - и взглядом, и выставленной перед собой ладонью, по-детски нежной и розовой, - а затем рассмеялся: