М Валигура - Серебряная тоска
- Название:Серебряная тоска
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
М Валигура - Серебряная тоска краткое содержание
Серебряная тоска - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
- Повернись.
Видя, что выхода нет, Русланчик ещё более понурился и повернулся.
- Не сильно, да? - попросил он.
- Это уж как получится.
Я натянул полотенце и... не ударил. Русланчикова попа смотрелась так беззащитно, так по-детски, что даже в шутку не хотелось по ней бить. Я несильно шлёпнул по ней ладонью и положил руку Русланчику на плечо.
- Ну, чего ты, мяфа.
- Так не будешь бить?
- Не буду.
- Почему?
- А мне тебя жалко.
- Ты это брось.
- Не брошу. Маленьких обижать нехорошо.
- Зато легко.
Мы не выдержали и расхохотались.
- Бедный ты бедный! - Русланчик потёрся своей небритой щекой о мою. Мамка тебя сегодня наругает. Ещё и ремнём выпорет.
- Ай! - автоматически воскликнул я. - Авось, не выпорет.
- Выпорет, выпорет. Я Анну Борисовну знаю. И поделом.
- Что значит - поделом? - возмутился я, отстраняя Руслана.
- Да ведь вас, Матушинский, драть надо. Уроков не учите, мышей не ловите.
- Что я вам, кот?
- Будь вы кот, никто б не требовал, чтобы вы учили уроки.
- А мыслимо ли требовать от пионэров, чтоб они ловили мышей?
- Конечно. А на субботниках?
- Русланчик, иди на хер.
- А я уже там, только ножки свесил.
- Ладно, давай лучше оденемся.
- Зачем? Мне больше нравиться голеньким бегать. Голый человек на голой земле.
Дидро-Руссо, Москва-Петушки, пятнадцать-ноль, авантаж Эдберг.
- Совсем крыша поехала, да?
- Ага, - обрадованно признался Русланчик. - С кем поведёшься, от того ума и наберёшься. Давай будем двумя психами?
- Что значит - давай будем? А мы кто?
- Полтора психа. Ты - полный, а я - наполовину.
- Поворачивайся, - сурово молвил я, потянувшись к отброшенному полотенцу.
- Всё же, будешь бить да? - затрясся Руслан.
- Ты не оставляешь мне выбора. Грубишь, не желаешь одеваться. Счас расплатишься за свою наготу.
- А сам-то, сам-то? Ты тоже голый.
- Опять грубишь. Поворачивайся.
Русланчик неожиданно схватил полотенце перед моим носом и повернулся.
- Ну, тиранствуй, деспот, - обречённо сказал он.
- Отдай полотенце. А то как же мне тиранствовать.
- Гнети. Самодурствуй. Лей расплавленный свинец в глотку свободной мысли.
- А полотенце дашь, юродивый?
- Руби головы, поднятые вверх. Выкалывай глаза, обращённые к свету.
- Слушай, Русланчик...
- Пляши на трупах.
Я пустился в пляс. Русланчик сначала удивлённо смотрел на меня, а потом принялся отплясывать со мной напару.
- Давай хоть музыку включим, - предложил я. - Там, радио...
- А вдруг по радио про сельское хозяйство?
- Спляшем под сельское хрзяйство.
Мы включили радио. Передавали бессмертный "Rock Around the Clock". И под его звуки в маленькой квартирке посреди большого города два голых влюблённых психа, в счастьи своём не стесняющиеся целого мира, самозабвенно отплясывали самую фантастическую джигу всех времён и народов.
Я обессиленно рухнул на диван, выключая музыку.
- Давай ещё потанцуем, - попросил Руслан.
- К маме надо, - с сожалением произнёс я. - Слышь, Русланчик, у тебе ремень есть?
- Для чего тебе? - с подозрением спросил Руслан, оглаживая попу.
- Мама просила привезти. Наверное, пороть меня хочет.
- Для такой цели найдётся.
- Дашь?
- Пока не оденусь - не надейся. Знаем мы вас, Матушинских.
- И что же вы о нас знаете?
- Разбойный вы люд. А вы, Игорь Васильевич, вообше поэт с большой дороги.
Русланчик быстро оделся, порылся в шкафу и протянул мне коричневый ремешок с серебристой пряжкой.
- Советую и вам одеться, сударь. Негоже являться к матушке в таком неглиже.
Мама моя жила в пяти трамвайных остановках от нашей с Русланом квартиры. Бывал я у неё редко, а хотел бы бывать ещё реже, поскольку наши разговоры ничем хорошим не кончались. Маме было пятьдесят три года, из которых она тридцать лет проработала преподавателем химии ( к счастью, не в моей школе). Она была женщиной каменной воли с раз и навсегда устоявшимися понятиями о том, как надо и как не надо. Единственной её слабинкой был я, единственное же чадо, которое никак не желало вписываться в переодическую таблицу элементов её кумира Менделеева. Я вёл себя легкомысленней всех неинертных газов вместе взятых, менял удельный вес, как перчатки, и вступал во всевозможные реакции с самой неожиданной валентностью.
С моим отцом мама развелась, как только я окончил школу - до той поры не хотела травмировать детскую душу, которой необходимо получить аттестат зрелости. Мама не могла переносить беспринципную мягкотелость отца, а папа чересчур устал от несгибаемого комильфотства матери. Он переехал от нас в комнатёнку в общежитии, которую предоставил ему родной завод, и зажил без особого, возможно, счастья, но с облегчением. Раза три-четыре в год мама, движимая чувством долга, являлась к нему в общагу, наводила порядок, коротко и строго бранила, а папа сидел на кровати, точно пёс, поджав хвост, и лишь глазами молил, чтоб она поскорее ушла.
Во второй раз замуж мама не вышла - это шло вразрез с её понятиями "comme il faut". Квартира её, строгая и опрятная, с мебелью в стиле 50-х годов, с чашечками в буфете, с всегда выстиранными скатёрками и занавесками, навевала на меня тоску зубоврачебного кабинета. Портреты Менделеева ( которого я в детстве принимал за Карла Маркса ) на стене и генералиссимуса на книжной полке олегкомысливались увеличенным снимком улыбающейся хари вашего покорного слуги в возрасте шести лет. По словам мамы то был последний год, когда я ещё оставался "милым, отзывчивым мальчиком". Гнетущее впечатление от комнаты несколько скрасилось бы наличием книг, не будь среди них столько справочников по химии.
Мама сумела внушить мне стойкое отвращение к этому предмету.
Я позвонил в дверь. Мама открыла сразу же, точно ждала меня в прихожей. Ноги в расшарканых тапочках, коричневые чулки, строгое тёмно-серое платье, седые волосы уложены в качанчик на макушке.
- Здравствуй, мама. - Я наклонился, чтобы поцеловать её. Она не отстранилась, но и на поцелуй мой не ответила.
- Проходи, Игорь. - Она чуть посторонилась. - Ты опоздал на пятнадцать минут.
- Трамвая долго не было, мам, - оправдался я. - Ты же знаешь, как они ходят.
- Это потому, что всем теперь управляют такие же безалаберные люди, как ты.
Вот оно, типичное начало разговора. Я уже предвкушал пару приятнейших часов.
- Снимай обувь, надевай тапочки и пойдём в комнату.
Я послушно переобулся и проследовал за мамой в комнату.
- Мам, а я ремень принёс, - похвастался я.
- Какой ремень?
- Ну, ты ж просила, чтоб я захватил. Только отдашь потом, я его у Русланчика одолжил.
- Игорь. - Мама устало покачала головой. - Когда ты повзрослеешь?
- Ты же знаешь, мам, - никогда.
- И чему же ты так рад?
- Вот этому самому и рад.
- Садись за стол. - Мама махнула рукой. - Чаю хочешь? Или, может быть, пообедаешь?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: