Елена Асеева - Середина. Том 2

Атеф ласково прижал мальчика к груди, облобызал не только его лоб, но и как Перший очи, да нежно втянул его дух в себя, прижавшись носом к волосам.

— Ты пахнешь как зеленая поросль травы, — погодя вставил он, и теперь уже поцеловал его в макушку. — Такой замечательный мальчик… самый лучший. Мы все… все сделаем, чтобы тебе было хорошо, и днесь с Мором постараемся, чтобы ты любезный малецык не тосковал, и не грустил. Наша малость… наша малость, — это слово Велет, озвучил впервые. Однако оно прозвучало так полюбовно, словно Атеф сказывал о членах своей печищи, где значился самым старшим.

— Мне надобно вас оставить. Родитель желает со мной поговорить, и это впервые после обряда, потому вельми интересно и волнительно, — молвил Перший, останавливая взмахом руки толкования Велета и прислушиваясь к шипению змеи в венце, коя нависнув над его ухом, теперь вгоняла вглубь него свой язык.

Старший Димург зримо волновался и сказал свою речь с легким трепетанием в голосе, ибо понимал, что прибытие Мора и Велета могло привести к его отлету из Млечного Пути… Отлету который ни Яробор Живко, ни тем паче Крушец сейчас не смогли бы спокойно пережить.

— Ярушка, — мягко обратился он к мальчику, которого уже спустил с рук Атеф, поставив подле своих могучих ног. — Побудешь здесь с Богами, покуда меня не будет? Или отнести тебя в комлю, право молвить Кали-Даруги ноне занята, и сможет к тебе прийти несколько позже.

— Нет, не пойду в комлю, останусь с Мором и Велетом, — спешно отозвался юноша, оно как совсем не желал оказаться в комле, да еще и с Кали, которая вновь поднимет пред ним вопрос о занятиях.

— Хорошо, — верно уловив мысли мальчика дыхнул Перший и слегка качнул головой, тем самым, толи высказывая недовольство, толи просто направляя змею на положенное место в венце.

Змея незамедлительно вытащила из уха Господа свой раздвоенный язык, и, приподнявшись на хвосте, вздела вверх свою треугольную голову, дюже внимательно обозрев не только залу, Мора и Велета, но и самого юношу, точно запечатлела их образ. Засим она также неторопливо скрутилась в спираль в навершие венца, пристроив голову на хвост, и ядренисто пыхнула зеленью своих очей. Перший, мысленно послав веление сынам приглядывать за мальчиком, развернулся и не торопко покинул залу.

Поколь рябью поигрывали от ухода старшего Димурга зеркальные стены, очевидно, все еще храня в себе его серебристый цвет сакхи, Мор степенно направился к единственному креслу, и, воссев на него, резко вздел вверх руку. Он тем рывком, вроде как содрал со свода огромный пласт колеблющегося облака, на чуть-чуть живописавший фиолетовую поверхность, и скинул его вниз. Ком облака, подобно болиду преодолел расстояние от свода до пола, да гулко плюхнувшись на него, в мгновение ока образовал могутное серое кресло, присыпанное сверху мельчайшей голубоватой изморозью. Велет полюбовно огладил волосы мальчика, и, двинувшись к созданному для него креслу, очень нежно молвил:

— Благодарю, милый малецык, — Атеф не менее степенно опустился в глубины кресла, и те слышимо пухнув, живописали враз под его руками облокотницы, а под ногами, выкатившись из сидалища, долгий лежак. — И, что же ты желал поведать, мой любезный. Я не очень понял твое сообщение, ибо оно дюже спонтанно прозвучало, а переспрашивать не решился, або почувствовал, что ты взволнован. И зачем понадобилось малецыку Усачу срочно все бросать и лететь в Северный Венец?

— Чтобы забрать Стыня, — коротко отозвался Мор, и гулко вздохнув, смолк.

Яробор Живко с интересом оглядел замерших Богов, не сводящих с него трепетно-полюбовного взора, и принялся шевелить белые низкие испарения укрывающие местами черную гладь пола, разгребая их комковатое полотно правой ногой, стопа которой была обута в серебристую сандалю.

— Малецык Стынь поколь находится в Северном Венце, — все также значимо недовольно и почасту вздыхая продолжил пояснения Мор, явно нуждающийся в слушателе. — Туда оногдась прибыл Китоврас, и он присмотрит за малецыком, покуда его не заберет Усач. Там же Усач сам решит передать ли Стыня Асилу, Дивному или все же Воителю, как того сам желал милый малецык. А торопил я тебя и Усача, потому как боялся, что коли задержусь, Родитель наново передумает и пришлет в Млечный Путь Воителя взанамест меня. Сам же знаешь, как было по первому Родителем решено. Вежды мне сказал, ономнясь связавшись, чтобы я все бросил и незамедлительно прибыл в Млечный Путь. Ибо он поколь в Отческих недрах и возможно не скоро сможет забрать Стыня, так как предполагает, Родитель его накажет. А как бросить, коли не куда пристроить Стыня. А вдруг у бесценного малецыка случится отключение, надобно чтобы подле был кто из старших и знал как помочь. Мерик после посещения кремника на Хвангуре несколько отупел, как мне кажется… лучше бы продолжал красть чем то, что ноне происходит с ним… Всего боится, трясется и даже исполняет поручения несмело, словно не уверен в своих способностях. Совсем испортили черта эти тупоголовые криксы-вараксы, такая неприятность… такая… Посему я и обратился к тебе и Усачу за помощью. Зная, что Усач никогда не откажет мне, коли попрошу, да и ты тоже… Не решился, однако беспокоить старших Богов или Воителя, поелику он поколь не выяснит, что? как? зачем? почему? никогда не прилетит. А так Усач заберет Стыня и сам же его доставит к Воителю в Блискавицу али к Асилу в Геликоприон… И вообще, знаешь Велет, порой возникает такое ощущение, что кроме меня и Вежды в нашей печище все призваны только расстраивать Отца… Уж я не говорю о том, чтобы помогать.

— Ну, ну, мой любезный, — Атеф, наконец, перевел взгляд с мальчика и очень ласково воззрился на Димурга, а мышцы на его плечах перекатились туды…сюды так приметно, что заколыхалась материя сакхи, словно жаждая порваться. — Что ты такое говоришь, как это так призваны расстраивать нашего дорогого Отца. А потом недолжно тебе, моя драгость, забывать, что ты и Вежды старшие сыны… А скоро ответственность и вовсе многажды возрастет, стоит нашему бесценному малецыку переродится… Ты должен быть к этому готов… Готов, что забота о Стыне перейдет в целом на тебя. Поколь малецык будет восстанавливаться, возрастать и Отец, и Вежды будут большую часть времени подле него. И тебе в основном придется участвовать в жизни Стыня, поддерживать Темряя и Опеча. Эт, конечно, не значит, что я иль иные старшие Боги не будут вам помогать, но ты должен осознавать свое взросление… свое особое… существенное место средь Димургов.

Велет говорил достаточно неспешно, точно соизмеряя каждое свое слово, включая в речь не только наставление, успокоение, но и всю нежность, каковую испытывал к младшим членам печищ, и особенно к Димургам… К Димургам, в печищу которых, также как и Седми, когда-то желал вступить.