Илья Варшавский - Сюжет для романа (Сборник научно-фантастических рассказов)

Неправдоподобно большая черепная коробка еще хранит розовый рубец, след недавней операции.

Сидящий рядом комментатор кажется по сравнению с Максом крохотным и жалким.

- Скажите, Макс, - спрашивает корреспондент агентства печати, - какие, по-вашему, перспективы сулят операции подобного рода?

Макс усмехается, обнажая острые желтые клыки.

- Я думаю, - говорит он, - что если бы эти операции не давали желаемого результата, то я бы сегодня не имел чести беседовать с вами.

Камера панорамой показывает журналистов за столиками, торопливо записывающих ответ в блокноты.

- Боюсь, что вы меня не совсем точно поняли, - продолжает корреспондент.

- Я имел в виду перспективы.... э-э-э... для человечества в целом.

- Я работаю для человечества, - сухо звучит ответ. - Неужели вы думаете...

- Простите, Макс, - перебивает комментатор, - я позволю себе уточнить вопрос моего коллеги. Считаете ли вы возможным, что подобные операции когда-либо будут производиться на людях?

Макс пожимает плечами.

- Этот вопрос нужно адресовать тем, кто такие операции разрабатывал.

Спросите лопоухих.

Смех в зале.

- И все же, - настаивает корреспондент, - нас интересует ваша точка зрения.

У Макса начинает дергаться губа. Несколько секунд он глядит на корреспондента остановившимся взглядом. Затем из его глотки вырывается пронзительный рев. Согнутыми руками наносит себе несколько гулких ударов в грудь. По-видимому, у оператора сдают нервы - телекамера стремительно откатывается назад.

- Ну что вы, Макс! - Комментатор протягивает ему связку бананов. Стоит ли из-за этого волноваться!

Пока Макс жует бананы, в студии такая тишина, что я отчетливо слышу тяжелое сопение и глухие, чавкающие звуки.

- Извините! - Он запахивает расстегнувшийся халат. - Так о чем мы?..

- Возможны ли такие операции на людях? - подсказывает комментатор.

- Это скорее вопрос этический, чем научный. Для того чтобы создать один сверхмозг, двух особей из трех нужно умертвить. Там, где речь идет о жизни животных, ваши лопоухие не проявляют особой щепетильности. Не знаю, хватит ли у них решимости, когда дело коснется людей.

Он слишком смело говорит о лопоухих. Комментатор явно чувствует себя неловко и пытается изменить ход беседы.

- Может быть, вы расскажете, над чем вы сейчас работаете?

Быстрый взгляд исподлобья. Какое-то мгновение он колеблется. Честное слово, эта горилла умнее, чем я предполагал. Достаточно посмотреть на улыбку.

- Боюсь, что это не так просто. Я плохой популяризатор, да и сама проблема выходит за пределы понимания людей с обычным генетическим кодом. Не можете же вы объяснить мартышке законы стихосложения.

Браво,Макс, браво!

- Так... - Комментатор обескуражен. - Есть ли еще у кого-нибудь вопросы?

На экране - крупным планом - корреспондентка радио:

- Простите, Макс, возможно, мой вопрос будет несколько... Ну, может быть, вы сочтете его чересчур... - Кажется, она безнадежно запуталась.

- Интимным? - приходит ей на помощь комментатор.

- Вот именно. - Она облегченно вздыхает. - Ваше прошлое. Ведь его нельзя так просто списать со счета. Звериные инстинкты. Не появляется ли у вас иногда желание...

Макс кивает головой:

- Я вас понял. Мы все находимся во власти инстинктов. От них ведь никуда не спрячешься. Разве у вас, когда вы ночью остаетесь наедине со своим мужем, не появляется желание внимать их зову?

Ржут журналисты, ухмыляется комментатор, только лицо гориллы сморщено в брезгливой гримасе.

Корреспондентка краснеет.

Отличная вещь цветной экран! Я наслаждаюсь богатством оттенков румянца на лице этой дуры.

- Я... девушка... - с трудом выдавливает она.

Теперь уже хохочет Макс.

- Тем более! - Он достает из кармана халата платок и вытирает им глаза.

- Тем более: неудовлетворенные инстинкты - самые сильные.

Комментатор пытается спасти положение:

- Спасибо, Макс. Разрешите поблагодарить вас и от имени телезрителей, которые, надеюсь, с интересом слушали это интервью.

Я выключаю экран. Пора завтракать.

Двенадцатый шифр - диетический завтрак для страдающих ожирением. Однако почему-то вместо обычных двух блюд и стакана чая металлическая рука выталкивает на поднос все новые и новые тарелки. Я пытаюсь захлопнуть дверцу, но она не поддается. Ага, понятно: новый трюк - хочешь не хочешь, а повышай потребление.

Я не могу сказать, что все это невкусно. Блюда приготовлены по рецептам опытных гурманов, но стоит мне съесть две ложки, как аппетит пропадает. Меня раздражает такое обилие еды. Я сваливаю содержимое всех тарелок на поднос, тщательно перемешиваю и выбрасываю в утилизатор. При этом я стараюсь не думать о счете, который придет в конце месяца. Нужно быть патриотом.

Необходимо обеспечить загрузку всех автоматических линий. Конвейер, работающий по замкнутому циклу, действительно страшная вещь. Что-то вроде писателя, которому не о чем писать.

Кстати, о писателях. Сейчас ты, дорогой мой, сядешь за стол и напишешь две полагающиеся на сегодня страницы. Так, на чем мы остановились?

Минут десять я тупо смотрю на недописанный лист и размышляю. Впрочем, может быть, только делаю вид, что размышляю.

Нет, пожалуй, надо начинать с главного. Я подхожу к информатору и вызываю центральный пост.

- Слушаю!

- Дайте справку. Сколько раз в литературе использована ситуация, в которой герой любит героиню, но она не разделяет его чувств и уходит к другому?

- За какой период?

- От Эсхила до наших дней.

Явное замешательство. Я слышу, как дежурный пере дает задание дальше.

- Абонент?!

-Да.

- Мы не можем дать такую справку. Объем информации превышает емкость памяти машин.

- Ну тогда за последнее столетие.

- Подождите.

Я терпеливо жду.

- Справка будет готова завтра к двадцати трем часам. Вас устраивает такой срок?

- Ладно, - говорю я, - не так уж важно знать, какая ты по счету бездарность.

- Простите?

- Нет, это я просто так. Развлекаюсь. Можете считать заказ аннулированным.

- Хорошо.

Двух страниц не будет ни сегодня, ни завтра, ни во веки веков. Аминь.

Честное слово, я испытываю облегчение. Теперь нужно решить, чем занять день.

Я подхожу к зеркалу и оглядываю себя с ног до головы. Выгляжу я просто шикарно. В мире, изнывающем от изобилия, стоптанные башмаки, вздутые на коленях брюки и пиджак с прорванными локтями - признак изысканного снобизма.

Отвесив глубокий поклон своему изображению, я выхожу на улицу.

Верхний этаж - для пешеходов. Здесь же расположены магазины, поэтому в воздухе стоит такой гул. Сотни динамиков зазывают зайти и взять что-нибудь.

На перекрестке несколько молодых девушек.

Если стремление по возможности ничем не прикрывать свои телеса будет прогрессировать, то Главному Конвейеру грозит полная остановка.