Илья Варшавский - Сюжет для романа (Сборник научно-фантастических рассказов)

Вносить сейчас коррективы невозможно. То, что люди избегают иметь детей, может привести к катастрофическим последствиям.

Только теперь я понимаю, что меня мучит с самого утра. Мне необходимо причинить боль Лилли. Нанести удар в самое чувствительное место. Нет, такой случай нельзя упустить!

- Действительно, Тони, - говорю я, - почему бы вам с Лилли не завести ребенка?

Лилли закусывает губу. Сейчас она вся - как натянутая пружина.

- Я же импотент, - добродушно отвечает Тони. - Разве вы не знаете, что я импотент?

Попадание в яблочко! Лой недоуменно поворачивается к Лилли.

- Сейчас очень модно выходить замуж за импотентов, - говорит она небрежным тоном, - это освобождает от кучи всяких омерзительных обязанностей.

Так... Лилли всегда считала, что возмездие должно быть скорым и безжалостным.

Лой ничего не понимает.

- А разве вы не хотите иметь ребенка?

- Я не хочу плодить бездарностей. Их и так слишком много развелось.

- Но все же есть шанс, - настаивает Лой.

- Меня такой шанс не устраивает. Мне нужно иметь по крайней мере пятидесятипроцентную уверенность. Тони рассказывал, что когда-то в древности боги спускались с Олимпа и брали дочерей человеческих. Так рождались герои.

Правда, Тони?

Тони кивает головой. Глаза его устремлены на графин. Там еще осталось немного выпивки. Я наполняю его стакан и жду, что будет дальше.

Намек настолько прозрачен, что понятен даже Лою. Он колеблется.

- Это не очень рекомендуется. Гениальность, как и всякое отклонение от нормы, связана с накопленной ошибкой в наследственном веществе. При этом бывают сопутствующие изменения генетического кода. Иногда летальный ген...

Он говорит о своей гениальности так, словно речь идет о паховой грыже.

- Вы слишком осторожны! - В голосе Лилли звучат нотки, от которых мне становится тошно. - Цель оправдывает риск. Разве я вам не нравлюсь?

Это уже черт знает что!

Лой жмурится, как сытый кот. Сейчас он облизнется.

- Что ж, - говорит он, - было бы любопытно составить генетический гороскоп нашего потомка.

Лилли бросает на меня торжествующий взгляд. Пауза затягивается.

- Давайте сыграем в тараканьи бега, - предлагает Тони.

- Тони историк, - поясняет Лилли. - Он всегда выкапывает что-нибудь интересное.

Тони достает из стола коробочку и извлекает оттуда двух тараканов. Один помечен белой краской, другой - синей.

- Выбирайте! - предлагает он мне.

- Где вы их раздобыли? - спрашиваю я.

- В энтомологическом музее. У меня там есть приятель.

Я выбираю белого таракана.

Тони ставит на стол деревянный лоток.

Лой наблюдает за ним со снисходительным любопытством, будто мы сами забавные и безвредные насекомые.

Игра идет с переменным успехом. После нескольких заездов я возвращаю своего таракана Тони.

- Надоело? - спрашивает он.

Я киваю головой. У меня так мерзко на душе, что еще немного - и я разревусь. Мне страшно думать о том, что Лилли... Уж лучше бы это был не Лой, а Макс.

- Это потому, что мы играем без ставок, - говорит Тони. - Представьте себе, что проигравший должен был бы пойти в соседнюю комнату и повеситься.

"Висеть повешенному за шею, пока не будет мертв". Игра сразу бы приобрела захватывающий интерес.

- Что ж, это мысль, - усмехается Лилли. - Попробуй, Свен. Рыцарский турнир на тараканах за право обладания дамой. Очень элегантно!

До чего же она меня ненавидит!

Право, я не прочь попробовать, но мне не хочется подвергать риску Тони.

Он, в общем, славный парень. Вот если бы Лой... Чего не сделаешь ради того, чтобы на свете стало одним лопоухим меньше.

- Ладно! - говорю я и пододвигаю лоток к Лою. - Выбирайте таракана.

- Я не играю в азартные игры, - сухо отвечает он. - Что же касается вашей затеи, то это просто идиотизм! Неужели у вас нет более разумных развлечений?

Тони неожиданно взрывается.

- А что вы нам еще оставили? - кричит он.

Лой пожимает плечами.

- Не понимаю, чего вы хотите.

- Работы! - орет Тони. - Можете вы понять, что и обычные люди хотят работать?!

- Разве вы не работаете?

- Работаю. - Он одним махом допивает коктейль и немного успокаивается. - Я написал монографию о восемнадцатом веке, а кому она нужна? Кто ее читал?

Да и какой смысл копаться во всем этом дерьме, когда я не понимаю, что творится вокруг? Чем вы там занимаетесь в вашем проклятом Центре?! Какие сюрпризы вы нам еще готовите? Господи! Иногда мне кажется, что все мы заперты в огромном сумасшедшем доме. Ведь есть же еще люди на Земле. Можете вы объяснить, почему мы ограждены от всего мира непроницаемой стеной? Не умеете сами сообразить, что делать, так учитесь у других! Весь мир живет иначе.

- Нам нечему учиться у коммунистов, - высокомерно отвечает Лой. Уровень производства, достигнутый нами...

- Я ничего не смыслю в производстве, но думаю, что тот уровень не ниже... - говорю я. - Меня интересует другое - люди. Что вы сделали с людьми?

- Разве автоматизация не освободила их от тяжелого труда?

- Освободила. От всего освободила, а взамен ничего не дала. Может быть, поэтому мы перестали походить на людей.

- Глупости!

Мне не хочется больше спорить.

- Был очень рад повидать тебя. Ли, - говорю я. - До свиданья!

- Будь здоров, дорогой!

- Прощайте, Тони! Мы еще с вами как-нибудь сыграем.

Лой тоже встает. Он целует руку Лилли и небрежно кивает Тони.

Мы выходим вместе.

- Пройдемте пешком, - предлагает Лой. - Мне нужно с вами поговорить.

Я знаю, о чем он хочет поговорить.

Лой ставит рычажок на пульте против надписи "возврат", и мы поднимаемся на пешеходную трассу.

Он сразу приступает к делу:

- Я хочу получить у вас кое-какие сведения о Лилли. Ведь вы ее хорошо знаете.

- Никто не может познать душу женщины.

Меня самого ужасает пошлость этой фразы.

- Я спал с ней всего три месяца, - добавляю я, и это уже пахнет стопроцентным кретинизмом.

Лой бросает на меня быстрый взгляд из-под насупленных бровей.

Точь-в-точь как Макс на ту корреспондентку.

Я сгораю от стыда, но в душе рад, что разговор на эту тему уже не состоится. Целый квартал мы проходим молча.

На перекрестке затор. Равнодушная, сытая толпа молча наблюдает движущуюся колонну молодых ребят. Они несут транспарант с надписью: "Л о п о у х и е, п р и д у м а й т е н а м з а н я т и е!" Очевидно, это студенты.

- Вы понимаете, что им нужно? - спрашивает меня Лой.

- Вам лучше знать, - отвечаю я.

- К их услугам все блага жизни, - задумчиво продолжает он. - Они ни в чем не нуждаются и могут заниматься чем угодно, в меру своих сил и возможностей, разумеется.

- Вот в этом-то все и дело, - говорю я. - Возможности непрерывно сокращаются. Вероятно, они боятся, что скоро даже те крохи, которые вы им оставили, будут отвоеваны вашими обезьянами.