Михаил Харитонов - Факап

Исчезновение Званцева Антона не то чтобы сильно подкосило. Наоборот, он ещё сильнее навалился на подготовку. Это все поняли правильно: человек работой горе глушит. Ну и правильно делает, работа вообще всё лечит.

Никто не удивился и тому, что за неделю до старта Малышев пришёл к начальству с просьбой назначить его вторым пилотом корабля доставки. В качестве причин он сослался на наличие лётного свидетельства, а также на психологическую необходимость иметь постоянное занятие во время полёта.

Тут есть один технический момент. К тому времени бондепадхаевский привод считался архаикой. Велись работы по нейтринной деритринитации, которую довели до ума и выпустили в двадцать третьем, что-ли, году. Но в десятые годы была доступна только гравитационка. В общем-то не самая плохая технология, удобная и экономичная, на рейсовых трассах она использовалась до самого появления нуль-Т. Но у неё есть минус: для корректного финиша в заданной окрестности пространства нужен маяк. Возле Авроры маяка не было. В то время сам факт существования гуманоидных цивилизаций держали в секрете. Координаты соответствующих планетных систем знали только те, кому положено. Ну и, естественно, никаких маяков, станций сверхсветовой связи и прочих демаскирующих моментов. Поэтому летать до Авроры надо было сначала до ближайшего маяка, а потом — на бондепадхае с последующей досветовой корректировкой. Занимал весь этот гимор три-четыре месяца и требовал — особенно на последней стадии — квалифицированной работы пилотов. Так что смотаться на Землю по-быстрому, как сейчас, агент не мог. Заброшенный на планету, он сидел там безвылазно как минимум года три. А зубры из старой Группы вообще торчали там по десять-пятнадцать лет, и Землю видели только во сне. Что, конечно, способствовало вживанию в образ, но сильно снижало адекватность... Хотя и это тоже лирика. В данном случае важно было то, что полёт был делом долгим, муторным, а заняться на борту — кроме перечитывания конспектов — было решительно нечем. Так что начальство отнеслось к просьбе молодого человека, только что потерявшего любимого отчима, с пониманием. Чем он будет сидеть целыми днями на койке и неизвестно до чего досидится — пусть лучше займётся чем-нибудь полезным.

Антон повёл себя предсказуемо. То есть дневал за пультом, ночевал в пилотской каюте. Взял на себя наиболее нудные и никем не любимые обязанности, вроде профилактических обходов или контроля систем обеспечения жизнедеятельности, — чем очень расположил к себе команду. В свободное время совершенствовался в литературном арканарском — например, перевёл на русский апокрифическое арканарское сочинение о преступнике и колдуне доне Юсме, а "Гамлета" изящно переложил пятисложными арканарскими полустишиями.

Кстати об этом. Сначала новичков Группы готовили для заброски в четыре разных региона. Но по ходу дело было решено сконцентрировать усилия. Всех новичков забросили в королевство Арканар, находящееся на севере восьмого континента Авроры.

Выбор был обусловлен рядом соображений. Если совсем коротко — аналитики Института признали Арканар самым развитым из крупных государств, имеющих хоть какие-то шансы на долгую историческую жизнь.

Если же не коротко, то дела обстояли следующим образом.

На планете было девять континентов разной величины. Сообщение между ними отсутствовало. Причиной тому, как выяснилось, были не течения, а вирусы и микробы. В отличие от Земли, где основным источником всех болезней была Европа, а из Америки привезли только парочку неприятных вензаболеваний, на Авроре вся гадость была распределена более-менее равномерно между девятью континентами. На каждом из которых сформировался свой уникальный набор болячек. Все попытки установить межконтинентальные контакты чаще всего заканчивались гибелью пришельцев от местных болезней, от которых у них не было иммунитета, а также эпидемией среди местных от болезней импортированных. Что достаточно скоро научило всех простой мысли — за море соваться нельзя, а пришельцев из-за моря нужно убивать. С точки зрения выживания это было правильно, хотя и очень препятствовало взаимодействию культур. В результате подобной изоляции на первом континенте не было сельскохозяйственных злаков, а на третьем и шестом — крупного рогатого скота. Поэтому на первом жила горстка охотников и собирателей, на третьем и шестом царил племенной строй и рабовладение. На остальных дела обстояли несколько лучше, но не так чтобы очень. В общем-то это был уровень земной средневековой Африки. А немногие очаги цивилизации представляли собой тупиковые ветви исторического развития.

Более или менее близкий к земному набор животных и растений имелся только на восьмом континенте. Что и обусловило его относительную прогрессивность.

Но и на восьмом всё было не очень-то весело.

Арканар — то есть город с одноимённым названием и прилегающие к нему местности занимал центральную часть так называемого Запроливья. Каковое представляло собой огромный остров на севере континента, отделённый от основного массива суши относительно узкой водной преградой.

Формально Арканар считался провинцией Эсторской империи, полтысячелетия назад объединившей континент. Когда-то это был центр цивилизации, осчастлививший свой мир такими продвинутыми технологиями, как ирригация, письменность, кораблестроение, даже арифметика и примитивная алгебра. Эсторцы даже додумались до десятичной системы счисления и понятия нуля, что позволило создать позиционную запись чисел. Не очень удобную, но на фоне прочих туземных разработок это было, конечно, круто.

Но с того времени много воды утекло. Власть эсторских императоров уже пару веков была довольно условной, чтобы не сказать номинальной. Причиной тому было не военное поражение, проблемы с династией или ещё какой-нибудь человеческий фактор. А исключительно природа, мать её. Конкретно — очередной микроледниковый период, который накрыл Аврору лет за двести до начала событий. Что повлекло за собой ряд изменений климата, в частности — превращение экваториального континента в засушливую полупустыню. Особенно скверно было то, что катастрофически обмелели две реки, служившие не только источником влаги, но и транспортными артериями. Дело довершили эпидемии. Население Эсторской империи сократилось раз в десять, а древняя столица эсторских королей превратилась в мёртвый город. Эсторская династия не прервалась и даже пыталась как-то управлять немногими оставшимися плодородными землями. Но на все былые территориальные приобретения пришлось махнуть рукой.

Примерно то же самое произошло и с эсторской культурой. Вот уже два века как Эстор перестал быть источником инноваций. При этом претензии на культурное лидерство остались. Более того, чем больше нищала аристократия и чем ниже был её реальный образовательный уровень, тем больше надменности она демонстировала по самым пустяковым поводам. Образованные аристократы щеголяли знанием древней поэзии и умением говорить с особым аристократическим акцентом. Который состоял в проглатывании половины звуков. Нижние слои тянулись за верхними, так что эсторское письмо давно перестало соответствовать реальному звучанию слов. Это делало обучение грамоте крайне затруднительным делом, особенно для всяких там варваров. Эсторцы чрезвычайно этим гордились. Образованные люди похвалялись тем, что не читают сочинений менее чем двухсотлетней давности, и употребляли в речи только те слова, которые встречаются в сочинениях древних авторов... Впрочем, некоторые области культуры всё же совершенствовались. Например, этикет, становившийся всё более утонченным, и дающий всё больше поводов для конфликтов. Или — искусство изощрённых пыток и наказаний (именно эсторцы изобрели "квалифицированную казнь"). Эсторцам не было также равных в искусстве придворной интриги, в утончённой клевете, и вообще в области причинения вреда ближнему всеми возможными способами. Придворное же общество и вовсе представляло собой клубок шипящих змей, неспособных ни к какой конструктивной деятельности на общее благо. Как с горечью написал один из последних эсторских писателей, бывший дон, а потом орденский брат Хава из Нагилы, "эсторский дворянин состоит из коварства, жадности и спеси". Практика подтвердила это.