Владимир Васильев - Тень улитки

Сейчас он семейно жил с бывшей буфетчицей с биостанции, которая стала директором и, на паях, хозяйкой ресторана. Вроде бы, со стороны глядя, неплохо они жили, да вот все равно он вздыхал. Алевтина любила иногда встретиться с Квентином. Не выясняя отношений, они чувствовали, что понимают друг друга, и глядя на воду, вздыхали вместе.

А вокруг озера пышно расцветали и кудрявились зеленые лесные цветы, которые ей неизменно привозил Стоян. Кстати, они буквально заполонили поселок. И здание Управления было опутано ими буквально по крышу, и все коттеджи. И вот - берега озера. Они радовали глаз, но действовали Алевтине на нервы, постоянно напоминая о Стояне. Вот же Ромео на ее грешную голову!.. И никакая ревность его не берет!.. Другой бы уж давно плюнул и растер... Или уж пристрелил бы соперника. А он тоже только все вздыхает.

Тогда, в первый день, когда Стоян примчался на мотоцикле с биостанции с громадным букетом цветов, который, ворвавшись в дом, сунул ей, смущенно покраснев, потому что она была не одета, и ринулся с кулаками на Тузика, еще валявшегося в постели. Но до Тузика он не добежал - откуда ни возьмись, возникли телохранители, и Стоян вдруг оказался связанный и побитый на полу.

- Резвые у тебя поклонники, - хмыкнул беззлобно Тузик, - и верные... Это хорошо. Нам нужны верные люди... Поднимите его.

Стояна подняли и поставили, как куклу, перед Тузиком.

- На колени, - уточнил Тузик и сам сел в кровати, не прикрываясь и почесывая волосатый, но поджарый живот. - Хорош экземпляр... Решил, что Перец сволочь, бросил бедную женщину без защиты, а уж ты защитишь?.. Перец, может и сволочь, но защищать ее, - показал он пальцем на голую Алевтину, теперь буду я и иметь буду я, - и шлепнул ее несильно ладонью по голой заднице. - Запомни это!.. А служить ей можешь, и защищать, когда меня нет, а больше - ни-ни!.. Ты у нас, кажется, главный знаток Леса?.. Прекрасно, нам нужны знатоки Леса. Будешь главным егерем! На тебе организация, проведение и обеспечение безопасности отдельных туристов и туристических групп в Лесу.

- Но чужим в Лес нельзя! - воскликнул Стоян. - Они погибнут. Лес чужих не пускает!..

- Вот ты и проследишь, чтобы не погибли. А если прошляпишь, никогда тебе ее больше не видеть... Посмотри-посмотри: ах, хороша... Можешь даже потрогать... Ах да, руки связаны... Ну, тогда в другой раз. Будешь себя хорошо вести, дам потрогать... Алевтина, организуй ему отдельный коттедж, соответствующий его высокому положению... Главный егерь - это очень большой человек здесь! От него зависит наше благополучие... Так что, Стоян, иметь ты будешь много, но и служить должен верно, а главное - безопасность клиента! Любой ценой!.. Уведите и развяжите... Пока иди в гостиницу, скажи, что от меня. Сегодня же будешь иметь свой коттедж и можешь иметь в нем, кого хочешь, кроме, - пощекотал он между ног, - Алевтины. - Она взвизгнула, хихикнув, и отскочила. Букет она швырнула в палисадник. А он взял, да и принялся. Глядя на ее домик, и другие стали просить отростки... Теперь весь поселок покрыт лесной зеленью... А Стоян обучает егерей и довольно часто видится с ней в Управлении на всяких совещаниях, которые проводит то Домарощинер, то она сама. Тузик принимает только женщин и только функционально. Про науку Стоян, конечно, уже не вспоминал, как и никто в поселке, а начальником оказался неплохим, энергичным. Правда, проверить его егерские достоинства пока не удавалось из-за того, что Перец захватил и держал под охраной единственную дорогу в Лес. Поэтому туристов временно водили на обрыв и показывали Лес с высоты, расписывая его тайны и странности, и обращая внимание на зловещий лиловый туман, который в последнее время стал совсем густым и почти фиолетовым, и выглядел весьма мрачно. Ссылаясь на него, туристов и предостерегали от посещения Леса, мол, в это время года лиловый туман бывает ядовитым и лучше подождать, пока он рассеется. Какое удовольствие идти в Лес в скафандрах? Туристы внимали объяснениям, но недовольство отсутствием вылазок в Лес и охоты на зверей и русалок высказывали. Хотя и не очень активно - напряжение снимали русалки в шоу-комплексе и обслуживающий персонал в прочих увеселительных заведениях, здесь, вдали от цивилизации, в порядке вещей было такое, на что на Материке рассчитывать, по крайней мере, за те же деньги не приходилось.

Но долго, все это понимали, так длиться не могло. Реклама работала вовсю, и туристы сюда рвались не для шоу, а в Лес.

Тогда-то и было принято решение о бомбардировке бывшей биостанции, захваченной Перецом и Ритой. Не сразу, конечно, было принято. До этого была объявлена награда за уничтожение Переца и поимку Риты. Ее уничтожать запрещалось категорически. И награда была, по мнению Алевтины, сверхщедрая. Таких денег в поселке никому прежде и не снилось.

И в щелях обрыва закишели, как тараканы, снайперы с винтовками и видеокамерами, дабы заснять предсмертную агонию Переца. Однако все они позорно бежали после того, как Перец включил генераторы инфразвука, от которых ехала крыша и обнаруживалось катастрофическое недержание всяческих испражнений - так что от охотников пахло весьма дурно. Немногие решались повторить попытку. Но все же находились такие настырные, придумывавшие и испытывавшие всяческие "глушилки" инфразвука. Если "глушилка" срабатывала, то, как правило, снайпер возвращался с пулевым ранением в руку.

Фигура Переца обрастала легендами, а Алевтина пила. Она теперь почти не была трезвой, а только более или менее пьяной. Ей страшно было быть трезвой. Да, надо признать, живя с Тузиком это было и трудно. Он любил гульнуть на широкую ногу. Позволял Домарощинеру с Алевтиной поуправлять некоторое время, а потом, уж Алевтину обязательно, увлекал в очередной загул. Чаще всего Домарощинер оставался за главного и трезвого и был фактическим руководителем "Лесотура", но и Алевтине он не препятствовал в управлении, признавая ее несомненные административные таланты.

Предпринимались, насколько было известно Алевтине, и альпинистские попытки проникновения на биостанцию, и десант со стороны Леса, но из этих рейдов никто не вернулся и потому подробностей рассказать не мог.

Тузик просто бесился от неуязвимости Переца, выходил из себя и долгое время не возвращался. В конце концов, и было принято решение о бомбардировке. Алевтина была против, но Тузик не услышал ее резонов и, более того, обругал последними словами и обвинил в пособничестве своему бывшему хахалю. Домарощинер признавал обоснованность возражений Алевтины, но все же склонился к тому, что "нарыв надо вскрывать". Да, военные действия могут отпугнуть часть туристов, но существование Переца может вообще прекратить их поток. Кому нужен "лесной туризм" без Леса?..