Фредрик Браун - Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!

Темп замедляется, замедляется…

В десять часов Этаоин Шрдлу остановился окончательно. Некоторое время его мотор еще слабо гудел, затем и этот гул стал затихать, так что его едва было слышно.

Я стоял, не смея дышать, пока не убедился окончательно. Ноги у меня тряслись. Я подкрался к ящику с инструментами и достал отвертку. Затем вернулся к Этаоину Шрдлу и медленно — я был готов в любой момент отскочить — перегнулся через клавиатуру и вывинтил винт из второго подъемника.

Ничего не произошло. Тогда я перевел дух и разобрал тисочки.

Затем торжествующе крикнул:

— Джордж!

Он влетел в типографию.

— Бери отвертку и гаечный ключ, — приказал я. — Мы разберем его до последнего винтика и… Ну да, у тебя же на заднем дворе есть здоровенная яма. Мы свалим туда все и зароем. Завтра тебе придется купить новый линотип, но я думаю, ты не разоришься.

Он поглядел на части, которые я уже отсоединил и сложил на полу, сказал: «Слава тебе, Господи!» и пошел к верстаку за инструментами.

Я двинулся было следом за ним, но вдруг обнаружил, что чертовски устал, и повалился в кресло, а Джордж подошел и остановился возле меня.

— Как тебе это удалось, Уолтер? — очень почтительно спросил он.

Я ухмыльнулся.

— На эту идею меня навела шишка, Джордж. Шишка у Будды. Шишка да еще то, что линотип так активно реагировал на все, чему можно обучиться. Понимаешь, Джордж? Это был совершенно девственный ум, и в нем не было ничего, кроме того, что в него вкладывали мы. Он набирает книгу по рабочему вопросу и сейчас же объявляет забастовку. Набирает любовную историю и требует, чтобы ему доставили еще один линотип. Так вот, я накачал его буддизмом, Джордж. Взял в библиотеке и в книжной лавке все, что там было о буддизме…

— Буддизм? Какое отношение буддизм имеет…

Я встал и ткнул пальцем в Этаоине Шрдлу.

— Понимаешь ли, Джордж, он верит в то, что набирает. А я накачал его религией, которая убедила его в том, что все суета сует и что нужно стремиться к небытию. Om mani padme hum, [27] О, сокровище на лотосе (санскр.). Джордж. Взгляни… Ему теперь наплевать, что с ним происходит, и он даже не замечает, что мы здесь. Он достиг нирваны и теперь созерцает собственный отливной аппарат.

Освещение внутри металлического куба было неприятного зеленоватого оттенка, и от этого мертвенно-белая кожа существа, сидевшего за пультом управления, казалась светло-зеленой.

Единственный многофасетчатый глаз посредине лба неотрывно следил за полудюжиной циферблатов с тех пор, как корабль стартовал с Ксандора. Галактической расе, к которой принадлежал Кар-388-игрек, сон не был знаком. Жалость тоже. Достаточно было взглянуть на резкие, жесткие черты пониже единственного глаза…

Куб остановился в выбранной точке пространства. Кар протянул верхнюю правую руку и повернул переключатель стабилизатора. Потом встал, потянулся, разминая затекшие мышцы, и сообщил своему сотоварищу:

— Первая остановка. Звезда Икс-1035. У нее девять планет, но обитаема только третья. Будем надеяться, что здесь найдутся твари, пригодные, чтобы стать рабами.

Лал-16-зет тоже встал и потянулся.

— Будем надеяться, — отозвался он. — Успех на первой же остановке был бы чудом. Возможно, нам придется облететь тысячу планет.

Кар пожал плечами.

— Облетим и тысячу. Лунаки вымирают, и мы должны найти рабов: иначе, если шахты остановятся, мы погибнем.

Он нажал тумблер и включил экран.

— Мы над ночной стороной третьей планеты, — сказал Кар. — Под нами слой облаков. Перехожу на ручное управление.

Он заиграл тумблерами и через несколько минут вскрикнул:

— Взгляни на экраны, Лал! Огни расположены правильным рисунком — это город! Планета населена!

Лал сел к приборному щитку, управляющему орудием уничтожения. Теперь он тоже следил за стрелками указателей.

— Опасаться нечего. Вокруг города нет силового поля. Научные познания у этой расы еще примитивны. Мы можем уничтожить город одним выстрелом, если они нападут на нас.

— Хорошо, — произнес Кар. — Но не забывай, что мы здесь не для разрушения. Пока. Нам нужны образцы. Если они окажутся подходящими, наш флот придет сюда, заберет в рабство сколько нужно и уничтожит не только город, но и всю планету.

Куб легко опустился на поверхность планеты; Кар включил механизм, открывающий шлюзы.

Он вышел первым, за ним Лал.

— Смотри, — показал Кар. — Пара двуногих. Два глаза, две руки, похожи на лунаков, но меньше ростом. Ну вот и образцы!

Он поднял левую верхнюю руку, всеми тремя пальцами сжимавшую тонкий, обвитый проволокой стержень, и направил его сначала на одно существо, потом на другое. Аборигены застыли, словно окаменев.

— Они некрупные, — сказал Лал. — Я понесу одного, а ты другого. Изучим их в корабле, когда будем в космосе.

Кар оглядел сумеречную местность.

— Да, двоих достаточно. Кажется, один из них — самец, другой — самка. Ну пошли!..

Вскоре куб поднялся. Как только они вышли из атмосферы, Кар включил стабилизатор и присоединился к Лалу, уже начавшему проводить исследования.

— Живородящие, — сообщил Лал. — Пятипалые, пальцы способны к довольно тонким операциям. Но определим сначала главное — умственное развитие.

Кар достал спаренные головные обручи. Одну пару он протянул Лалу, и тот надел обруч на голову образца, другой — на свою собственную. Кар проделал то же самое.

Через несколько минут инопланетяне озадаченно уставились друг на друга.

— На семь пунктов ниже минимума! — произнес Кар. — Их нельзя обучить даже простейшим работам на шахтах. Они не способны воспринять элементарные команды. Ну что ж, оставим их хотя бы для Ксандорского музея… А теперь полетим к звезде Н-9333 — там три обитаемые планеты…

Дежурный редактор «Чикаго стар» стоял в наборном цехе, следя за тем, как готовятся страницы местных новостей. Дженкинс, дежурный метранпаж, вставлял набор.

— В восьмой колонке есть место еще для одной заметки, Пит, — сказал он. — Строк на тридцать петитом. Есть две подходящие. Какую дадим?

Редактор взглянул на заметки.

— О конвенции и о беглецах, да? Ладно, давайте о конвенции. Кому какое дело до того, что из зоопарка сбежала парочка обезьян?

Это был обычный вечер. В редакции нас было трое. Слеппер сидел, вызывающе положив ноги на стол, и ничего не делал. Джон Хейл менял ленту в машинке. А я описывал утомительнейший банкет, на который ходил накануне по долгу службы.

Карген, наш главный, вышел из кабинета и подошел к нам.

— Парни, — сказал он, — только что звонил Барни Велч, говорит, что к нему в бар пришел человек, называющий себя марсианином.

Барни содержал бар как раз напротив редакции нашего «Триба».