Константин Соловьёв - ГНИЛЬ

Не дожидаясь его приказа, унтер крикнул:

— Огонь!

Автоматы зарокотали в несколько голосов. Выстрелы были негромкие, ухающие, как будто рядом заработал многоцилиндровый большой двигатель. Маан видел, как Гнильца впечатало в камень и его желтая обвисшая плоть, это жалкое подобие человеческой кожи, стала рваться в клочья, обнажая алое рыхлое мясо под ней и ломкие белые осколки костей. Через две или три секунды все было уже закончено. То, что когда-то было Гнильцом, лежало бесформенным ворохом, из которого выделялись лишь эти бесполезные огромные руки, и Маан только сейчас разглядел, что заканчиваются они не пальцами, а какими-то губчатыми присосками. На всякий случай Маан прицелился и выпустил три пули, целясь в голову. С неприятным влажным хлопком та раскололась на несколько частей.

— Всегда надо… быть уверенным, — сказал он, почему-то оправдывающимся тоном, словно Кулаки могли обидится на него за то, что он сделал их работу, — У некоторых, знаете ли… Очень сильная регенерация.

Унтер понимающе кивнул, опуская автомат. Руки у него не дрожали.

— Я в курсе. Поэтому мы обычно сжигаем все трупы после операции, если от ребят Мунна нет особых указаний…

Он не договорил, по лицу Маана видимо обо всем догадавшись.

— Еще один?

— Да, — выдавил Маан, — По ту сторону… Где-то рядом.

Ощущение присутствия чего-то постороннего не пропало, а значит, Гнилец был не один. Но запах почти тот час стал слабеть.

— Он уходит!

— За ним! — скомандовал унтер.

Все четверо нырнули в пролом, беззвучно, как кошки. Свет фонариков заплясал на стенах, все дальше и дальше. Маан устремился за ними, но отверстие оказалось мало для него, и прошло добрых полминуты, прежде чем он перевалился по другую сторону. К этому моменту Кулаки уже исчезли в мешанине камня и стали, Маан лишь смутно слышал эхо их шагов.

— Ждите меня! — приказал он в микрофон, понимая, однако, что в горячке преследования его могут просто не услышать.

Он побежал следом, сжимая в одной руке пистолет, а в другой — выставленный перед собой фонарь. Пятно света плясало на стенах, едва освещая путь, перед ним вырастали фантастические фигуры, похожие на гротескные, высеченные сумасшедшим скульптором, статуи. В глухом каменном лабиринте чувство направления быстро отказывалось служить, несколько поворотов спустя Маан уже не чувствовал уверенности, что движется в нужную сторону. Спрашивать совета в эфире он не стал, никто из инспекторов не мог ему ничем помочь, даже Геалах с его фотографической памятью.

Ему стало страшно. Сжатый со всех сторон камнем, Маан ощутил себя в огромной западне. Так иногда бывает с излишне самоуверенными охотниками.

— Господин инспектор! — раздался в динамике знакомый голос унтера, — Где вы?

— Хотел бы я знать, — отозвался Маан, бессмысленно водя лучом фонаря по глухой стене, — Я отошел метров на сто, вряд ли больше.

Собственный голос звучал уверенно, и это помогало. Он не один, группа рядом. И его инспектора, и Кулаки, все здесь, готовые придти на помощь. Да и в помощи необходимости пока никакой не было.

— Не видим вас.

— Я отстал от группы, — неохотно сказал Маан в эфир, — Не паникуйте. Попытаюсь выйти сам. Что с Гнильцом?

— Готов. Нагнали его у лестницы.

— Мертв?

— Так точно. Очень верткий, но умер сразу. Как гусеница.

— Гусеница?

— Или змея… — унтер замешкался, — Сложно сказать. Такой бугристый, почти без ног.

— Значит, осталось двое?

— Скорее всего. Из них одна старая «тройка». Это может быть опасно. Возвращайтесь к тому месту, где отстали от нас, господин инспектор. Мы не сможем найти вас в этой дыре без хорошей карты.

— Я постараюсь, — пообещал Маан, — Просто пойду обратно.

— Вы помните, как шли?

— Да, вроде бы. Не заблужусь же я в этих трущобах…

— Мы ждем вас на месте.

Маан отключил связь. Хорошее дело. Ребята, конечно, в эфире ничего не скажут, но повод позубоскалить за его спиной появился хороший. Пошел во главе ударной группы и отстал на пятой минуте! Руководитель операции!

«Хорошо бы Мунн не узнал, — подумал Маан, разворачиваясь, — Иначе совсем позор».

Мунн, конечно, тоже ничего не скажет. Он не говорит даже тогда, когда есть, что сказать, такой уж он, Мунн. Он просто посмотрит на Маана и по его взгляду все будет понятно и без слов. «Я же предлагал вам, Маан, — скажет его взгляд, — Я намекал, что вы уже стары для этого. Вы не послушались — что ж…».

Маан попытался вспомнить, как он шел, и это далось ему с трудом. Каждый поворот был похож на предыдущий, к тому же, когда он бежал, пытаясь нагнать Кулаков, он не особо глядел по сторонам. Сворачивал ли он тут?.. Или прошел прямо? Он не мог этого сказать. Оставалось лишь надеяться, что он случайно выйдет в нужное место или, на худой конец, столкнется с группой Геалаха или Лалина.

— Группам продолжать движение, — приказал он, — Главное — найдите мне ту старую «тройку». Она не должна уйти.

— Понял.

— Судя по всему, это чертовски неприятная «тройка». Мне кажется, именно этот Гнилец заметил нас еще на подходе. В любом случае надо держать ухо востро. Нам не нужны сюрпризы. Будете начеку. Особенно ты, Лалин. Не спешите, проверяйте каждое помещение.

— Мы двигаемся. Пока контакта нет.

Отключив микрофон, Маан почувствовал стыд — ни к чему было пенять Лалину, тот и так был отличным специалистом, и уж конечно никогда не повода для подобных замечаний.

Машинально сказал. От злости.

Впрочем, извиняться по общей связи было бы еще глупее.

Маан продолжил идти, освещая путь узким лучом фонаря. Иногда ему казалось, что он узнает дорогу, и в такие моменты сердце начинало биться радостнее и чаще, но еще один поворот или коридор с обвалившимися плитами оставался за спиной, а он так и не замечал человеческого присутствия. Скверно выходит. Пожалуй, придется в итоге обращаться к тем, кто караулит снаружи — разбившись на небольшие, по два-три человека, группы, они быстро прочешут весь первый уровень и вытащат его. Конечно, не сейчас, только после того, как последние два Гнильца будут нейтрализованы. До тех пор придется рассчитывать на собственные силы.

Пистолет лишал его свободной руки, но Маан не спешил убирать оружие в кобуру. Когда ты на территории Гнильцов, в их «гнезде» и один, без того, кто прикроет тебе спину, мысль спрятать оружие может стать самой глупой мыслью в твоей жизни. И, скорее всего, самой последней.

Быстрее бы отсюда выбраться. Проклятый разрушенный стадион напоминал ему подземный склеп, а воздух из-за вечной сырости не столько насыщал, сколько создавал дискомфорт, высасывал из тела тепло. После этого даже ночной воздух города покажется свежим и кондиционированным. Пожалуй, как только это закончится, стоит вернуться в «Атриум» и пропустить еще пару порций хорошего джина. Он определенно это заслужил, да и ребята работают вовсю. Если бы еще у них не было такого бестолкового руководителя…