Леви Тидхар - Юная Венера (сборник)

Возможно, ее действительно привлекли именно его способности механика. Паналина предложила ему такое объяснение вчера, помогая привести в порядок его приданое – старый грузовик, который он купил на премию, полученную за труп морского змея. Давно брошенное судно он сумел отремонтировать за год. Многие считали грузовик безнадежно обветшалым.

– Что ж, он вполне рабочий, можешь его забрать, – решила вчера вечером старший механик колонии Тайри, обойдя судно с носа до кормы и проверив все от якорных тросов и каменного киля до скамеек, сидя на которых несколько пар здоровых мужчин могут вращать винт, двигающий лодку вперед.

Она постучала по дополнительным пузырям-емкостям, приоткрыла кран, из которого с шипением потянулся сжатый воздух. Затем Паналина проверила рычаги, которые при необходимости запускают в цистерны воду, позволяя подводной лодке оставаться на дне, обезопасив пассажиров от падения в смертельно опасное небо.

– Пойдет, – наконец сказала механик, к большому облегчению Ионы. Теперь его супружеская жизнь могла начаться с хорошей ноты. Не каждый жених мог похвастаться подводной лодкой в качестве приданого!

Иона приобрел это старое судно за несколько месяцев до того, как люди поняли, насколько ценными могут быть даже такие развалюхи, как эта. В непрерывной череде катастроф, обрушившихся на каньон, они могут стать единственным способом спасения и эвакуации. Он не успел закончить ремонт вовремя, чтобы помочь эвакуировать семьи из треснувших куполов Сиксина и Садула, и очень переживал из-за этого. И все же, согласно правилам судоходства, этот автомобиль может обеспечить Петри Смот весомое место в иерархии колонии Лауссан, и тогда Иона станет для жены незаменимым.

Только… что же будет, когда разрушится много куполов и целые больше не смогут принимать беженцев?

Уже шли разговоры о запрещении поселения в Тайри других колонистов, даже эвакуированных, и о необходимости перехода к автономии. Некоторые поговаривали о вооружении подлодок и подготовке к войне.

– Раньше пузыри были толще и прочнее, – сказала Паналина, похлопывая рукой по переборке, первой из трех полупрозрачных сфер, соединенных в короткую цепочку, словно три жемчужины на нитке. – Они перестали использоваться примерно четыре или пять поколений назад. Нужно будет нанимать шесть здоровых гребцов, чтобы перевозить полностью нагруженную товарами лодку. Прибыль у тебя останется небольшая.

Старая добрая Паналина всегда рассуждала так, будто все скоро наладится и возобновится бартерный обмен, как было раньше.

Седая ремесленница утверждала, что ей шестьдесят, но она была, конечно, моложе. Бабушки позволили ей поддерживать эту басню, что обычно было уголовно наказуемым проступком, и ее чрево оставалось пустым. Паналина имела только двух живых наследников, оба были мальчики.

– И все же. – Паналина еще раз оглядела лодку и напоследок хлопнула рукой по борту. – Это надежная лодка. Знаешь, среди матерей был разговор о том, чтобы запретить тебе забирать ее из Тайри. Смоты пообещали за нее полтонны измельченного винограда и еще принять одну семью из Садула. Но я думаю, им больше нужен ты сам.

Иона ломал голову над этим загадочным замечанием Паналины, после ее ухода, во время пьяного мальчишника, страдая от плоских шуток и издевок женатых мужчин, и после, когда не мог уснуть, ворочаясь в предсвадебном волнении. В процессе самой церемонии мать говорила с ним тепло и ласково, что было на нее совсем не похоже, но от этого Иона еще сильнее чувствовал, что он уходит навсегда. Хотя на самом деле настоящей причиной материнской мягкости было то, что теперь в семье становилось одним мужским ртом меньше.

Во время церемонии связывания запястий супругов Иона неожиданно вспомнил слова старого ученого Ву, с которым говорил недавно. Баланс полов может измениться, если дело действительно дойдет до войны. Производители станут менее ценными, чем бойцы.

В доке Иона увидел, что его маленькая подлодка украшена цветами, и все три сферы сверкали, отполированные выше ватерлинии. Этот жест был очень приятен. Чуть выше винта свежей краской было написано название лодки.

«Птица из Тайри».

Хорошо. Мать всегда любила рассказы о доисторических существах Старой Земли, летавших в небе, которое было неизмеримо большое и прекрасное.

– Я думала, ты собираешься назвать ее в честь меня, – вполголоса прокомментировала Петри, не переставая ласково улыбаться.

– Я так и сделаю, моя любовь. Сразу же, как только мы придем в доки Лауссана.

– Ну, может быть, не сразу, – ответила она, больно ущипнув Иону за ягодицу. Ему удалось не дернуться и не показать виду. Но ясно было, что его жена не намерена терять время, когда они прибудут домой.

Домой. Он должен был переосмыслить значение этого слова.

И все же, загрузив пассажиров, подарки и багаж в лодку, Иона последний раз бросил взгляд на корму, представив там название, которое хотел дать своей лодке.

«Новая надежда».

Они были в пути, пройдя уже больше половины расстояния до колонии Лауссан, когда глухой удар прокатился по каньону. В самый неподходящий момент субмарину тряхнуло так, что она загрохотала, как детская погремушка. Удар был сильный и поздний. Настолько поздний, что никто уже и не предполагал, что он будет сегодня. Народ уже решил, что сегодня обойдется без падения комет. Это был самый длинный перерыв в ударах на памяти Ионы. Возможно, поговаривали некоторые, время комет подошло к концу, как это было давно предсказано. После катастрофы, постигшей Олдрин и Безо два месяца назад, это стало всеобщим тайным желанием.

До этого момента движение лодки происходило спокойно и приятно даже для взволнованных молодоженов. Иона стоял у руля, глядя вперед через участок отполированного с обеих сторон пузыря, достаточно прозрачного, чтобы ориентироваться. Надеясь, что выглядит как бывалый моряк, он держал руль, поворачивая «Птицу из Тайри», хотя двигатель подлодки был неподвижен. В этом рейсе свадебный кортеж буксировал большой, изящный и современный трейлер из Лауссана, команда которого, состоявшая из двенадцати мужчин, обливаясь потом, слаженно вращала привод кривошипного вала.

Петри стояла рядом с мужем, в то время как пассажиры болтали, сидя позади них, во втором отсеке. Когда они проплывали мимо очередного купола, она говорила о всяких женских делах, например о политике, дипломатии, торговле, известных личностях и традициях колоний. Она рассказывала о том, какие товары и продукты производит каждая колония, в чем нуждается, о темпах мутации и количестве детей. И насколько хорошо каждая колония поддерживает свое генетическое разнообразие… Ее тон изменился, когда она начала говорить о генетике, словно осознала, насколько эта тема утомляет их обоих. Матери в Лауссане обсуждали ее очень часто.