Дэвид Вебер - Прекрасная дружба

Однако сегодня огонь был просто для уюта, и пять людей расселись вокруг него тесным полукругом, когда шипение горящей древесины проявляло свою древнюю приветственную магию.

– Мне нравятся эти картины, – сказала Ирина, глядя на тройку старомодно написанных маслом картин на стенах.

Она подошла ближе, с явным удовольствием изучая висящую справа картину, любуясь игрой солнечного света и тени, глубиной зелени, серыми, черными и коричневыми стволами деревьев на летнем пейзаже. Картина левее отображала тот же пейзаж, но в натуральных тонах, бледной зелени и весеннего неба цвета яйца малиновки. Самая левая картина вновь показывала этот же пейзаж, на этот раз укутанный сияющей под солнцем белизной снега, украшенный кристальными кинжалами сосулек. Всех их наполнял совершенно иной смысл яркой, непрерывной жизни Сфинкса, когда планета проходила через медленную, величественную смену своих сезонов. Как будто бы зритель мог коснуться изображений, действительно дотронуться до отображенных сезонов, а справа от летнего пейзажа был пустой участок стены. Ясно было, что он дожидался осени, подумала она и повернулась к Харрингтонам.

– Я-то думала, что знаю большинство художников на Сфинксе, – сказала она, – но я совсем не узнаю эту руку. Мне бы очень хотелось найти его и попросить его приехать к дому моего брата и написать ему такую же серию!

– Думаю, это можно устроить, – медленно улыбнулся Ричард Харрингтон и кивнул в сторону жены. – Я очень хорошо знаю этого художника.

– Это вы писали? – взглянула Ирина на Марджори. – Они прекрасны!

– Ну, мне придется подождать еще примерно стандартный год, прежде чем я смогу добавить на стену осень, – ответила Марджори. – Здесь, на Сфинксе, это не то, что получится сделать быстро. Но если ваш брат не против потратить на проект четыре-пять стандартных лет, то я, возможно, смогу втиснуть это в свой плотный график.

Две женщины улыбнулись друг другу, и МакДаллан покачал головой.

– Знаете, мы обречены, – сказал он Ричарду и Стефани. Стефани изогнула брови, и он пожал плечами. – Твоя мама пишет. Ну, Ирина ваяет… и не только из глины. Ей еще очень нравится бронза. Она уже сделала три полноразмерных скульптуры Фишера, и, как будто бы это еще недостаточно плохо, она к тому же еще и гончар. Ее дом усеян чашами, кубками, вазами, тарелками, блюдами, блюдцами, кувшинами, мисками, кружками, графинами, салатницами… я уже говорил про чаши ? И вдобавок она по малейшему поводу их раздаривает. Заполнила этими штуками все шкафы у своих друзей. Я точно упоминал про чаши , а?

– Все чтобы проще было до тебя достучаться, – ласково сказала ему Ирина, а затем, посмеиваясь, взглянула на Марджори. – Хотя в то же время, я уверена, если вам будет интересно, мы сможем попробовать поменяться. Мне хочется изваять скульптуру Львиного Сердца. – Взглянув на Стефани, она стала гораздо серьезнее. – Я думаю то, как он гордится своими шрамами, многое о нем говорит.

– Как и я, – тихо сказала Стефани, поднимая древесного кота себе на плечо.

– И на этой ноте, – твердо сказал Ричард Харрингтон, – давайте вымоем руки и поедим.

Ужин был просто превосходен.

Оба Харрингтона прекрасно умели готовить, и ни МакДаллан, ни Ирина никогда не пробовали Мейердальскую кухню. Она напоминала МакДаллану некую смесь Восточной и Иберийской кухни со Старой Земли, сочетая в себе их элементы так, как ему никогда бы не пришло в голову, но получалось неплохо. Первым блюдом были обжаренные в оливковом масле грибы с чесноком, зеленым луком и петрушкой, а к салату подавалось то, что его тетя из Ново-Мадрида назвала бы соусом ромеско – острым томатным соусом с чесноком, миндалем и фундуком. Миндаль был все тем же, со Старой Земли, хотя «фундук» был с местных деревьев, что по-своему меняло изначальную идею. То же самое можно было сказать и об «анчоусах», которые были рыбой, заполнявшей на соседней со Сфинксом планете Мантикоре ту же самую экологическую нишу, хотя листья салата и эндивия были такими же, как и на Старой Земле, все благодаря садам и теплицам Марджори Харрингтон здесь, на Сфинксе. Оливки, как и «анчоусы», были с Мантикоры, чье орбитальное положение более близкой к звезде планеты дало ей более подходящий для оливковых деревьев и апельсиновых рощ климат.

Главным блюдом были куриные бедрышки с шалфеем, розмарином и тимьяном, но поданные с рисом с соусом на основе кокосового молока, с легким намеком на карри, украшенные шпинатом и кусочками ананаса и апельсина. Завершал меню домашний хлеб… если не считать мороженого из кокосового молока и красной фасоли на десерт.

– Это, – с сытым вздохом сказал МакДаллан, усаживаясь после обеда обратно за стол на чашку кофе, – было восхитительно.

– Вы уверены, что не хотите добавки? – с улыбкой предложила Марджори Харрингтон, кивнув на печально опустевшие блюда, все еще расположенные в центре стола.

– Не выйдет, – сказал он. – Не после всего этого.

– Восхитительно, – согласилась Ирина. – И я тоже объелась.

Однако она, заметила Стефани, съела гораздо меньше, чем другие люди за столом. Что, учитывая ее коренастую фигуру, предполагало, что в отличие от семьи Стефани, ее метаболизм и мышцы не были генетически приспособлены к высокой гравитации. Она явно привыкла к силе тяжести Сфинкса, но Стефани задалась вопросом, как же немодифицированному человеку живется день за днем при гравитации на тридцать процентов превышающей ту, в которой человечество изначально развивалось.

Древесные коты, наоборот, еще не закончили. Стефани подозревала, что у древесных котов понятие о кухни было весьма… базовым. На самом деле, она была немного удивлена, обнаружив, что они все же предпочитали приготовленную пищу, хотя вполне способны были при нужде съесть ее и сырой. Но Львиное Сердце едва не попытался нырнуть прямо в свою тарелку и поваляться там от чистого восторга, когда он впервые столкнулся с готовкой ее родителей, и Фишер, кажется, отнесся к ней точно так же. Во всяком случае, сейчас он трудился над пятым своим куриным бедрышком.

Однако его не сильно заботил шпинат , подметила она. Может быть, если бы приправили веточкой сельдерея…

– В таком случае, раз уж все закончили, почему бы нам не перебраться обратно в гостиную? – предложила Марджори.

– Только если вы сперва позволите нам со Скоттом помочь вам прибраться, – ответила Ирина.

– Если хотите, – сказала Марджори, и Ирина усмехнулась.

– О, конечно, поверьте! Я не хочу, чтобы у него появлялись вредные привычки лишь от того, что мы не дома.

– Ладно, – согласилась Марджори, и люди взялись за стол, перенося остатки на кухню, чтобы спрятать их в холодильник, счистить в компостный мешок, выбросить в мусорное ведро, или поставить в акустическую посудомоечную машину, по ситуации.