Филип Дик - В ожидании прошлого

— Так точно, — кивнул мрачный чернокожий.

— Так точно, сэр , — сурово поправил его Гас. «С этими африканцами ничего не добьешься, — сказал он себе, — если не привить им должного уважения».

— Сэр, — покорно повторил Джефф.

— А теперь скажи мне, почему ты сбежал от ниг-партов?

Бывший ниг-парт начал нервно переминаться с ноги на ногу, потом ответил:

— Все из-за этих мысленных проекторов. От них у меня начались всякие там видения.

— Какие именно? — Гас постарался, чтобы этот вопрос прозвучал по-доброму и с симпатией. Он знал: наилучших результатов добиваешься, если обращаешься с нигами, как с детьми, которыми они, в сущности, и являются. «Пусть они воспринимают меня, — сказал он сам себе, — как кого-то вроде доброго отца».

— Да разные. Включаешь, бывало, машину, воображаешь себе что-нибудь, и это вроде как становится реальным. Только… Иногда, когда выключаешь машину, иллюзии никуда не деваются. И ты продолжаешь видеть их… Порой по нескольку дней.

— А ты сам, например, что себе представлял?

Именно этот момент допроса доставлял Гасу наибольшее удовольствие. Каждая история казалась более фантастической, чем предыдущие.

— Понимаете, сэр, — неуверенно начал ниг, — это началось, когда мы с двумя другими бойцами отправились за припасами и провиантом на ферму, что на окраине вашей плантации. В тот раз нам пришлось нелегко, потому что тот фермер, его жена и двое сыновей не давали нам приблизиться, поливая из лазеров. Мы решили, что ваши ребята скоро заметят вспышки, и на нас обрушатся ионокрафты. Вот я и подумал, что неплохо бы было получить какое-никакое подкрепление с помощью этой самой машины иллюзий — всего-то какой-нибудь десяток-другой человек, чтобы нагнать на фермера страху. И на тебе — эта штука прислала двадцать четыре человека, причем, все они сражались как ветераны, а потом помогли нам донести припасы до базы. Все бы ничего, да вот только мне до сих пор невдомек, как это иллюзия может тащить на себе ящик консервов. А самое удивительное, что когда я отключил машину, эти двадцать четыре человека никуда не исчезли. Они остались со мной в горах и ели, как кони. Да, сэр, буквально, как кони. В принципе, я был не против. Я даже подружился с одним из этих ребят. Он оказался настоящим товарищем. Мы целыми часами болтали с ним, причем он, похоже, знал все на свете. Никогда в жизни еще не встречал такого умного парня. Звали его Майк Монах, он родился и вырос в Нью-Йорке. Майк говорил, что присоединился к Перси Х потому, что никак не мог найти работу. Он, вроде, так шутил, но в этой шутке была и доля правды. Много кто примкнул к Перси потому, что никому больше они были не нужны.

Однажды он спас мне жизнь. Сбил гомотропный дротик, который вел себя так, будто на нем было написано мое имя. После этого я перестал считать его просто иллюзией. Решил для себя, что парень настоящий. Вот. А как-то вечером мы сидели в окопе и трепались, и тут я вдруг заметил, что остальные двадцать три человека куда-то подевались. Ну, я и говорю: «Слышь, Майк, чего это делается-то, а?» А он и отвечает: «Не бери в голову, Джефф, малыш!» Только я вдруг смотрю, а у него ступней нет. Я и говорю: «Слышь, Майк, а что это у тебя со ступнями?» Он и отвечает: «Да ничего, все у меня со ступнями в порядке, ты чего?» И тут я вдруг понимаю, что могу видеть сквозь его ноги. «Слышь, дружище, — говорю я, — а знаешь что? Я могу видеть сквозь твои ноги». А он и говорит: «Да брось ты, приятель». А я говорю: «Слушай, откуда ты все-таки взялся?» А он отвечает: «Я ж тебе говорил, я самый обычный пацан из Нью-Йорка». Только я-то видел, что у него уже вообще нет ног, а сам он весь стал прозрачным. Ну, я и говорю: «Слышь, дружище, куда это ты собрался?» А он и отвечает: «Никуда я не собрался. Куда я от тебя денусь?» Но голос его становился все тише и уже доносился вроде как издалека. Я кричу: «Эй, ты где?» И слышу, тихо-тихо так: «Там, где я всегда был раньше, и буду всегда-всегда бок о бок с тобой, черт ты эдакий». А потом — пуфф! И его не стало. С тех пор я никогда его больше не видел.

— И, значит, — спросил Гас, — после этого ты и дезертировал, да?

— Нет, — ответил Джефф. — Это было уже позже, когда я снова воспользовался машиной иллюзий.

— И зачем же ты использовал ее во второй раз? — удивленно спросил Джефф.

— Ну, а что бы вы стали делать на моем месте, будь у вас эта штука, мистер Свенесгард, сэр? Сделал себе хорошенькую подружку, вот что я сделал.

— Ага, значит, после того, как подружка стала растворяться…

— Нет, сэр. Еще до того как она начала растворяться. Уж поверьте, сэр, это была самая зловредная и капризная из всех женщин, которых я когда-либо встречал! Поверьте, сэр, я вовсе не трус, но это именно она заставила меня дезертировать.

В пещере высоко в горах спящий в спальном мешке человек пошевелился и сел.

— Линкольн! — сурово произнес Перси, протянул руку и потряс спящего товарища.

— А? — сонно пробормотал Линкольн. — Чево-о?

— Я решил, — сказал Перси. — Мы слишком долго оборонялись. Но с тем оборудованием, которым теперь располагаем, мы запросто можем перейти в наступление, вырваться, наконец, из этих гор и перебить пару-тройку чизов.

— Вот и я думаю то же самое, — сонно отозвался Линкольн. — До сих пор с этим новым оружием мы только щекотали им нервы.

— А ты пусти слух, мол, мы скоро применим все новое оружие за исключением Большого Папочки, что хранится в Верхней пещере. Будь я проклят, дружище, приходится признать, что эта штука пугает даже меня. Оставим один день на приготовления, а потом обрушимся на Свенесгарда всеми силами. Если захватим его плантацию, то заполучим и все оружие ганийцев, которое он позаимствовал у червяков, а заодно и множество Томов, которые как только увидят, что мы побеждаем, перейдут на нашу сторону.

А если хоть немного повезет, мы сможем прищемить даже этого червя Меккиса. Я слышал, Меккис практически ничего не делает, только лежит да читает. А все управление территорией Теннесси отдал на откуп Свенесгарду. Стоит захватить плантацию, и мы двинемся дальше, захватывая все более обширные территории. А если ганийцы захотят воспользоваться ядерным оружием, то мы уже окажемся там и там, не будем сосредоточены в одном месте. Все зависит от темпов нашего наступления. И, — закончил он, только уже себе под нос, — от иллюзий.

— Девушка Ниоткуда грядет! — возвестил Оракул.

— А чего орать-то? — огрызнулся Меккис. — Не видишь что ли, я читаю! «Все есть не что иное, как иллюзия, — сказал он себе. — Все мы лишь замкнутые монады, не имеющие ни малейших контактов с окружающим миром. И Балкани доказывает это. В таком случае, зачем мне волноваться по поводу столь бессмысленных фантомов как Девушка Ниоткуда, ниг-партов и Великой Общности? Ведь мир всего лишь картина, и если бы я захотел изменить ее, мне понадобилось бы всего лишь представить, что она изменилась.