Пол Андерсон - Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]

— Первое дыхание весны проходит через мир людей, — сказал он. — Это была самая суровая зима за много столетий, и, думаю, сталось это из-за колдовства йотунов. А мы плывем в страну вечного льда, на их родину. — Он снова взглянул на Скафлока. — Уже давно я должен был отправиться в путешествие на край света. Разве я не король Океана? Жаль, что я ждал так долго и не сделал этого, пока Туата Де Данаан были единственными богами и находились на вершине власти. — Он покачал головой. — Даже Асы, которые по-прежнему являются богами, не избежали потерь в своих походах в Йотунхейм. Что касается нас двоих, то… не знаю. Просто не знаю.

Он помолчал и смело добавил:

— Но я поплыву туда, куда захочу! В Девяти Мирах не будет вод, которых не избороздили корабли Мананаана Мак Лира.

Занятый собственными мыслями, Скафлок не отвечал. Лодка вела себя почти как живое существо. Ветер играл в снастях, а водяная пыль радужной завесой опускалась на статую Фанд. Воздух был холодный, но ярко вспыхнувшее солнце выпило туман и рассыпало алмазную пыль по волнам, резвившимся под голубым небом, покрытым пушистыми белыми облаками. Руль дрожал в руках Скафлока. Тронутый свежестью утра, юноша тихо сказал:

Мананаан внимательно пригляделся к нему.

— Этот поход потребует всего, что ты можешь дать, — сказал он. — Не оставляй ничего на берегу.

Скафлок покраснел от гнева.

— Я не просил в спутники того, кто боится смерти, — буркнул он.

— Муж, которому незачем жить, не слишком опасен для врагов, — заметил владыка морей. Потом быстро взял в руки арфу и запел одну из древних боевых песен сидов. Странно прозвучала она на просторах моря, неба и ветра. На мгновенье Скафлоку показалось, что он видит призрачное войско, готовящееся к битве, солнце, сверкающее на украшенных перьями шлемах и на лесе копий, освещающее развернутые знамена, слышит голос рогов и грохот колесниц, несущихся по небу.

Они плыли непрерывно три дня и три ночи. Ветер постоянно дул с юга, и лодка Мананаана неслась по волнам, как ласточка по воздуху. По очереди стояли они на вахте, спали в спальных мешках под небольшой носовой палубой, питались сушеной треской, сыром, сухарями, превращая морскую воду в питьевую с помощью колдовства. Они мало говорили между собой, потому что Скафлок не имел желания разговаривать, а Мананаан, как бессмертный, довольствовался своими мыслями. Но по мере тяжкой работы росло их взаимное уважение и доброжелательность, так что они вместе пели колдовские песни, которые провели их через границу Йотунхейма.

Корабль плыл очень быстро, и, забираясь все дальше на север в середине зимы, они чувствовали, что с каждым часом становится все холоднее и темнее.

Солнце все ниже поднималось над горизонтом, и наконец стало далеким бледным кружком, изредка выглядывавшим из-за снеговых туч. Мороз был силен и пробирался сквозь одежду, тело и кости до глубины души. Водяная пыль замерзала на снастях, иней покрыл золотую статую Фанд. Коснуться металла означало содрать кожу с пальцев, дыхание замерзало на усах.

Все глубже проникали они в мир ночи, плывя по черным, искрящимся серебром морям, между ледяными горами, призрачно маячившими в лунном сиянии. Темное небо было усеяно бесчисленными яркими звездами, между которыми плясали полярные сияния, напоминавшие Скафлоку жуткий огонь над курганом Орма. В чудовищной ледяной пустоте слышался только свист ветра и шум моря.

Они прибыли в Йотунхейм не как в одно из королевств Страны Чудес, а просто заплыли дальше, чем посмел бы это сделать корабль смертных, на воды, становившиеся все холоднее и чернее, так что в конце концов дорогу им освещали только звезды, луна и полярные сияния. Скафлок считал, что страна эта находится не на земле, а в удивительном измерении возле края всего, где мир вновь погружается в Бездну, из которой когда-то появился. Ему казалось, что он плывет из мира живых по Морю Смерти.

Через три дни после того, как они в последний раз увидели солнце, путешественники потеряли счет времени. Каким-то образом луна и звезды вращались в обратную сторону, а среди ветра, волн и моря время перестало существовать. Чары Мананаана стали подводить их, ибо слишком удалился он от мира, где они действовали исправно. Налетал встречный ветер, с которым справились бы немногие корабли, кроме лодки владыки морей. Начиналась метель, ветер сыпал снегом и дождем. Корабль раскачивался из стороны в сторону, черпал обжигающе холодную воду и противился рулю. Огромные ледяные горы выплывали из мрака, и путешественники едва избегали катастрофы.

Однако страшнее всего был туман — неподвижная, беззвучная серая взвесь, замерзавшая, сокращавшая видимость до половины локтя, проникавшая сквозь одежду и стекавшая по коже в сапоги, так что странники непрестанно стучали зубами от холода. Лодка останавливалась, тихонько покачиваясь на невидимой ряби, и в тишине слышен был только плеск волны и стук капель с обледеневших снастей. Двигаясь наугад, ругаясь и дрожа от холода, Скафлок и Мананаан пытались улучшить погоду с помощью колдовства, но у них ничего не получалось. Они чувствовали, как неведомые Силы ползут сквозь завесу тумана и жадно заглядывают внутрь корабля.

А потом вдруг налетал шквал, чаще всего с самой неподходящей стороны, и странники забывали о своем беспокойстве. Мачта стонала, шкоты ранили руки, пенистые валы поддавали в борт, и корабль взлетал на волне к небу, чтобы сразу потом провалиться вниз, как в ад.

Скафлок пропел:

Наконец пришло время, и они увидели землю. Увидели ее в свете звезд и полярных сияний, плясавших и мерцавших над голыми скалами и зеленоватыми ледниками. Волны разбивались на отвесных скалах, за которыми земля постепенно поднималась — огромный мертвый мир гор, ледовых полей и ветра, стонущего над вечными снегами.

— Там находится Йотунхейм, — сказал Мананаан, показывая рукой и пытаясь перекричать вой ветра и грохот волн.

— Утгард, вблизи которого живет гигант Болверк, должен, по-моему, лежать к востоку от этого места.

— Ну, раз ты так считаешь… — буркнул Скафлок, уже давно утративший всякую ориентацию. Впрочем, ни один альв ничего не знал об этой стране, кроме страшных слухов.

Юноша не чувствовал усталости, она осталась где-то позади. Он словно стал кораблем с намертво закрепленным рулевым веслом, который плывет вперед, потому что не может иначе, и никого не будет волновать, если он вдруг утонет.