Пол Андерсон - Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]

— …холодный, продуманный расчет вместо слепой ярости…

«Какой расчет я могу им предложить? Я, который пытался их понять и которому это не удалось? От меня здесь никакой пользы. Хорошо бы мне уехать домой. Но могу ли я оставить ее здесь перед лицом смерти?»

Его речь медленно подходила к концу. Когда он закончил, раздался дружелюбный одобрительный гомон. Потом подошли несколько человек и поинтересовались, что именно он предлагает. За него ответила Дония. Она сказал, что цель данного собрания заключается в том, чтобы выработать конкретные действия. Пусть люди взвесят то, что услышали, обсудят, поделятся своей мудростью. Когда у кого-нибудь появится идея, пусть он выскажет ее перед всеми, завтра или через день.

Наконец они остались одни на фургоне, под небом, покрытым грозовыми тучами. Приближающийся шторм дохнул им в лица холодным ветром, горизонт быстро наливался медным светом. Он повернулся к ней взял за руки и взмолился:

— Что мы можем сделать? Что мы можем, кроме как умереть?

— Мы? — мягко спросила она. Ее волосы окаймляли высокие скулы и зеленые глаза.

— Я готов остаться, — запинаясь произнес он. — Если ты, если ты… будешь со мной…

— Джоссерек, — сказала она, помолчав, не отпуская его и не сводя с него глаз. — Я не была добра к тебе, да? А теперь пойдем ко мне в палатку.

Он уставился на нее с изумлением. Его сердце билось, отвечая на удары грома за горизонтом.

— Ты думаешь о моих мужьях? — Она улыбнулась. — Они тоже любят тебя. Да и с ними я бываю не всегда, не каждую ночь. Идем.

Она спрыгнула на землю. Когда он, ошеломленный, спрыгнул следом, она спокойно взяла его за руку и увела к себе.

Утром он проснулся в хорошем настроении, зная, что ему делать.

Если верить записям, которые Сидир сделал во время своего путешествия, он вступил в Неизвестный Рунг в Звездный день, восемнадцатого Ауса. Но это не имело значения — это была всего лишь запись, сделанная сведенной холодом и болью рукой, в книге, страницы которой шелестели на ледниковом ветру. Здесь не существовало времени. Если оно когда-то и было, то явно застыло, закоченело в пространстве и запустении.

Усталая голова работала медленно. «И всего-то?» — подумал он, когда патрульный вскрикнул и указал вперед. Легендарный город казался совсем маленьким у подножья обледеневших гор.

Горы закрывали три четверти горизонта: слева, впереди и справа они образовывали гигантскую дугу, и полоска земли, по которой, спотыкаясь, переставляла копыта его лошадь, была лишь узеньким проходом между ними. Они поднимались все выше и выше, преодолевая террасы и склоны, крутые откосы и каменные завалы, туда, где небо сходилось с землей. Предгорья были покрыты зарослями, и чем выше они забирались, тем сказочнее казалось чистое сверкание зелени и синевы под безоблачным небом. Тут и там на фоне серо-стальных гор сияли радуги. Расселины каньонов были бледно-голубого цвета. Талая вода струилась тысячами ручейков, которые ниже сливались в ревущие потоки. Несколько раз до Сидира доносился грохот снежных лавин, сверкающая пыль поднималась к солнцу или к тучам, набухшим дождем, или к незнакомым созвездиям, окрашивая все в белый цвет, словно в преисподней извергался невидимый вулкан.

Он чувствовал холодное дыхание ледника. Оно проникало сквозь одежду и кожу до самых костей. Не прошло и дня после выхода из Фулда, что лежал на северо-востоке улганских земель, а он уже ощутил влияние ледника. Леса пропали, трава высохла, прерии превратились в тундру. На твердых бурых кочках росли только мхи да лишайник. Мокрая от летних дождей земля прилипала к копытам, ехать приходилось едва ли не со скоростью улитки, лошади слабели с каждым днем; люди не могли найти сухого места, чтобы отдохнуть и обогреться; их силы тоже были на исходе.

Завывали ветры, низвергались ливни, чавкала слякоть, крупный град оставлял на теле кровоподтеки, но и это было лучше, чем москиты, мириадами нападавшие днем. Сидир подумал, что их жужжание будет до самой смерти мучить его в ночных кошмарах. Наверное, даже лежа в могиле он будет слышать этот многоголосый писк, и хлопать, хлопать по лицу, по плечам, по спине… и это будет выматывать его, доводить до безумия, он будет путаться в одеждах, мазаться вонючим соком растений, лихорадочно дрожать от яда, медленно проникающего в мозг. Иногда мелькал заяц, лисица, куропатка или карибу, в некоторых водоемах плавали дикие утки и гуси, с наступлением темноты слышалось уханье совы. Они были бы рады даже нападению туземцев, лишь бы увидеть человека!

Сегодня они были измучены чуть меньше. Обнаружив, что, воздушные потоки, идущие от ледника, относят насекомых в сторону, они придерживались их границы. Это удлиняло путь, к болотам добавились ледяные надолбы, но даже если бы они ехали напрямик, то вряд ли сэкономили бы время: у них не было ни карт, ни засечек, ни отметок. Жителям Арванета не запрещалось посещать Рунг, но в последнем поколении никто не отваживался на такой поход. Наиболее надежным ориентиром для Сидира было то, что город лежал прямо перед ледником, в конце глубокой впадины.

И вот он, наконец, здесь. Цель видна. Он перевел взгляд на мрачную местность, простирающуюся к югу, навел бинокль на резкость и напряг глаза, пытаясь различить дворцы города, о котором были сложены тысячи легенд, но увидел лишь темное пятно неправильной формы, из которого кое-где торчали остроконечные башни.

Полковник Девелкэй ехал рядом.

— Должно быть, это он, а? — Его голос прерывался от усталости. — Что будем делать, сэр?

Сидир задумчиво посмотрел на него. Командир Полка Барракуд, эскадрон из которого принимал участие в экспедиции, был молод, точнее когда-то был. Тундра и ледник состарили его: давно не бритые щеки ввалились и были покрыты рубцами и шрамами, глаза потускнели, плечи поникли, словно кожаный мундир был слишком тяжел для них. Лошадь, на которой он ехал, хромала, ее копыта были разбиты о камни, голова ее повисла, под шкурой, залепленной подсохшей грязью, были видны ребра. «Неужели и я выгляжу так?» — подумал Сидир.

— Вперед, прямо, — приказал он. — Конечно, мы примем необходимые меры предосторожности. Когда подъедем поближе, решим, какие именно. Эту ночь проведем в Рунге.

— Главнокомандующий в этом уверен? Я хочу сказать, что противник может свободно двигаться в этом лабиринте, а мы — нет.

— Мы постараемся не делать глупостей. Как только мы выедем на открытое место, где сможем совершить маневр и открыть огонь, мы будем в состоянии отразить любую атаку. Но откровенно говоря, я сомневаюсь, чтобы они здесь были. Их торговые пути перерезаны; что им здесь делать? Не забывайте, что Рунг не принадлежит этому народу. Они просто считают его своей собственностью и поэтому не будут защищать его с таким фанатизмом, как свои охотничьи угодья. — Сидир поднял голову, ветер взметнул красное перо на его шлеме. Он носил его, считая талисманом жизненной энергии.