Стенли Вейнбаум - Очки Пигмалиона

- Я очень устала,- сказала она и исчезла в доме.

Дану хотелось броситься вслед, но старик поднял руку, чтобы удержать его.

- Друг теней,- промолвил он,- выслушай меня.

Дан не без колебаний присел на соседнюю скамью.

Чувство тревоги охватило его: он не ожидал услышать что-либо приятное.

- Я должен сообщить тебе кое-что,- продолжал Левкон,скажу это, ничуть не желая тебя огорчить, если только фантомы способны огорчаться. Так вот. Галатея любит тебя, хотя мне кажется, что она пока сама об этом не догадывается.

- Я люблю ее тоже,- сказал в ответ Дан.

Седой Ткач устремил на него изумленный взгляд.

- Не понимаю. Субстанция, разумеется, может любить тень, но как тень может любить субстанцию?

- Я люблю ее,- повторил Дан.

- Тогда горе вам обоим! Потому что в Паракосме это невозможно, это противоречит законам. Галатее уже назначили супруга. Возможно, он вот-вот явится.

- Законы! Законы! - процедил Дан сквозь зубы.- Чьи законы? Не мои, не Галатеи!

- Но они есть,- настаивал Седой Ткач.- Не нам их критиковать... только вот интересно, какая сила их отменила и позволила тебе явиться сюда!

- Я не признаю таких законов.

Старик внимательно посмотрел на Дана в сумерках вечерней зари.

- А разве так можно?

- В моей стране - да.

- Безумцы! - воскликнул Левкон.- Жалкие законы, созданные кучкой людей! Какая людям польза от законов, которые предусматривают исключительно наказания, придуманные опять же людьми? Может быть, никакой? Неужели такие, как вы призраки - принимают законы, запрещающие ветру дуть с запада, и разве ветер подчинится?

- Да, принимаем,- с горечью признал Дан.- Может быть, они и глупые, но более справедливые, чем ваши.

- Наши законы,- с гордостью сказал Седой Ткач,- это незыблемые законы Вселенной, законы Природы. Их попрание всегда приводит к несчастью. Я видел и познал это на примере матери Галатеи. Но Галатея сильнее ее... Ты здесь ненадолго, и прошу, не поступай дурно. Прояви милосердие; не заставляй ее страдать еще больше.

Старик встал и вошел в дом. Когда минуту спустя Дан последовал за ним, тот уже доставал из своей машины серебристый лоскут ткани. Дан грустно побрел в свою комнату, где звенела, словно отдаленный колокольчик, водяная струйка.

Когда Дан проснулся на рассвете, Галатея опять появилась с блюдом фруктов. Она поставила еду, чуть грустно улыбнулась и посмотрела на него так, точно ожидала чего-то.

- Пойдем со мной, Галатея,- сказал он.

- Куда?

- К реке. Поговорим.

Они молча шли к любимому месту Галатеи. В окружавшем его мире Дан заметил какую-то незначительную перемену. Очертания предметов стали расплывчатыми, эфирная музыка цветов еле доносилась, и даже пейзаж как-то колебался, будто дымка. Странное дело: когда он привел сюда девушку, чтобы поговорить с ней, то не знал, что сказать, и лишь скорбно молчал, не сводя глаз с очаровательного лица.

Галатея показала на восходившее багровое солнце.

- Так мало времени осталось до того, как ты вернешься в свой мир призраков,- прошептала она.- Мне будет грустно, очень грустно... Милая тень,- сказала она едва слышно, касаясь кончиками пальцев его щеки.

- А если я не уйду? - неуверенным голосом спросил Дан.Вот захочу - и не уйду! - вдруг закричал он.- Останусь!

Тихая печаль девушки внезапно успокоила его. Он осознал всю смехотворность такой борьбы с неизбежным финалом сновидения.

- Если бы я устанавливала законы, ты бы остался. Но нельзя, мой добрый друг. Нельзя!

И забылись слова Седого Ткача!

- Я люблю тебя, Галатея!

- И я тебя тоже,- шепнула она.- Видишь, милая тень, я нарушаю тот же закон, что и моя мать, и я счастлива, что не боюсь грозящей мне беды. Левкон очень мудрый,- добавила она, ласково беря его за руку,- и я должна его слушаться. Но это - выше его мудрости, он так поддался старости... Поддался старости,- медленно повторила она.

Глаза девушки светились странным блеском. Она встала и повернулась к Дану.

- Добрый друг! То, что происходит со стариками...это смерть, о которой ты говорил... А что потом?

- После смерти? Кто знает?

- Но... Но нельзя же просто исчезнуть! - возразила она дрожащим голосом,- должно же когда-нибудь наступить пробуждение!

- Кто знает? - повторил Дан.- Некоторые думают, что мы просыпаемся в лучшем мире, хотя...

Он покачал головой.

- Наверно, так. Именно так и должно быть! - воскликнула Галатея.- Для тебя наверняка есть другой мир, лучший, чем тот безумный, о котором ты рассказывал. Милый мой друг,прижавшись к Дану, зашептала она,- предположим, приходит ко мне назначенный возлюбленный, а я отказываюсь от него. Предположим, у меня нет детей и я поддаюсь старости, старею больше, чем Левкои, до самой смерти. Встречусь ли я тогда с тобой в том лучшем мире?

- Галатея! - в смятении воскликнул Дан.- Дорогая моя! Какая ужасная мысль!

- Ужаснее, чем ты думаешь,- все также прижимаясь к нему, шептала она.- Это больше, чем обычное нарушение закона. Это мятеж! Все запланировано, все предусмотрено, только не это. А если у меня не будет ребенка, его место будет пустовать, и места его детей, и детей их детей, и так до тех пор, пока в один прекрасный день весь огромный Паракосм не рухнет и не сможет выполнить своего предназначения. Это - разрушение, но я люблю тебя так, что не боюсь... смерти!

Дан взял ее на руки и прижал к себе.

- Нет, Галатея! Только не это! Обещай мне!

- Я могу пообещать и не сдержать обещанного,- она привлекла к себе его лицо; их губы сомкнулись, и он ощутил в ее поцелуе запах и привкус меда.

- Во всяком случае я назову тебя именем, под которым буду любить. Филометрос! Мера любви моей!

- Именем?

В голову пришла фантастическая идея: доказать себе, что все это реальность, а не просто страница, которую может прочитать всякий, кто носит магические очки Людвига. А что если Галатея произнесет его собственное имя? Возможно, тогда он останется, мелькнула дерзкая мысль, но он от нее отказался.Галатея! - воскликнул он.- А мое имя ты помнишь?

Не сводя с него грустных глаз, она молча кивнула головой.

- Тогда произнеси его! Скажи, дорогая!

Девушка печально взглянула на него.

- Скажи, Галатея,- умолял Дан.- Имя, милая, только имя!

Она, побледнев, приоткрыла было рот, и Дан мог бы поклясться, что его имя дрожало на ее губах.

- Не могу, любимый! Не могу! Закон запрещает.

Вдруг она встала, бледная, как полотно.

- Левкон зовет,- сказала она.

По каменистой дорожке Дан устремился за ней, но Галатея оказалась проворнее; у входа он увидел лишь стоявшего Седого Ткача, сурового и холодного. Увидев Дана, тот поднял руку.

- У тебя мало времени. Иди и подумай о зле, которое ты причинил!

- Где Галатея?

- Я отправил ее далеко.

Старик загораживал собой вход. В какое-то мгновение Дан чуть было его не ударил, чуть было не оттолкнул, но что-то удержало его. Он повернулся и окинул луг безумным взглядом... Там! Серебристая молния за рекой, на опушке леса. Он бросился вперед. Седой Ткач, не шелохнувшись, хладнокровно смотрел ему вслед.