Филип Фармер - Одиссея Грина

Начальница девушек осведомилась о причине спора. Выслушав спорщиков, она заметила:

— Впервые все так скверно подготовлено. Видимо, нам нужен новый Джон Ячменное Зерно.

Острием стрелы она указала на главу братства Лося:

— Ты возглавишь процессию. Твои братья удостоены чести нести Героя-Солнце.

Старейшина братства Изюбря запротестовал — то ли из упрямства, то ли просто по глупости:

— Я всю прошлую ночь пропьянствовал с Ячменным Зерном, и он клятвенно обещал мне, что чести удостоятся Изюбры. Я требую объяснения, почему вместо нас избраны Лоси?

Командир бесстрастно взглянула на него и наложила стрелу на тетиву. Однако она была достаточно искушена в политике, чтобы стрелять в кого-либо из могучего братства Изюбря.

— В эту ночь Джона Ячменное Зерно, очевидно, воодушевлял не дух Великой Богини, а что-то другое. То, что Лоси будут сопровождать Героя-Солнце по пути в Капитолий, было решено недавно. Как зовут Героя-Солнце? Стегг. А как с незапамятных времен называют самца лося? Тоже стегг. И при том только лося. Самца изюбря всегда звали просто быком.

— Да, все так, — согласился глава Изюбрей, побледнев при виде стрелы. — Мне не нужно было слушать Джона. Но по традиции очередь была наша. В прошлом году была очередь Львов, в позапрошлом Баранов. Следующими должны бы быть мы.

— Так бы и случилось, если бы не это.

И она указала в направлении Пенсильвания-авеню.

В шести кварталах от Белого Дома проспект упирался в гигантское здание бейсбольного стадиона. Но еще выше подымалась в небо сверкающая игла корабля, который Земля не видела семьсот шестьдесят лет. Всего лишь месяц назад, в самом конце ноября, он с грохотом и пламенем опустился с неба прямо в центр игрового поля.

— Ты права, — кивнул глава Изюбрей. — Никогда прежде Герой-Солнце не спускался к нам с небес, как посланник самой Великой Седой Матери. Дав ему имя Стегг, она определила, какое из братств удостоится самой высокой чести.

Как только Изюбрь со своими людьми отошел от ступеней Белого Дома, из Капитолия донесся крик, хорошо слышный за шесть кварталов, разделяющих два священных места. Толпа притихла, будто парализованная, мужчины побледнели, глаза женщин загорелись нетерпеливым предвкушением. Некоторые упали на землю, корчась и издавая стоны. Вновь раздался вопль, и всем стало ясно, что кричат молодые девушки, сбегая вниз по ступеням лестницы Конгресса.

Это были жрицы, недавние выпускницы семинарии в Вассаре. На них колыхались высокие конические шляпы с узкими полями, распущенные волосы свисали до бедер, груди были обнажены, как и у других девственниц. И лишь через пять лет служения смогут они прикрыть груди, как подобает матронам. Не им этой ночью предназначалось семя Героя-Солнце, их участие сводилось к прологу торжества. Белые переливающиеся юбки в виде колоколов чуть приоткрывали множество нижних юбок. Некоторые из них опоясались живыми светящимися гремучими змеями, у остальных гремучие змеи обвивали шеи и плечи. В руках они держали трехметровые кнуты из змеиной кожи.

Зазвучала барабанная дробь, пропели фанфары, зазвенели тимпаны, пронзительно взвизгнули флейты.

Дико крича и безумно вращая глазами, молодые жрицы добежали по Пенсильвания-авеню, расчищая путь кнутами. Вот они уже у решетки, окружающей двор Белого дома. Последовала короткая притворная схватка. Почетная Стража только делала вид, что противится вторжению. Однако схватка эта была далеко не безобидной, так как и лучницы, и молодые жрицы имели заслуженную репутацию норовистых сучек. Они таскали друг друга за волосы, царапали и выкручивали обнаженные груди. Жрицы постарше время от времени остужали пыл не в меру разошедшихся ударами своих плеток по голым спинам. Девушки с визгом отскакивали в разные стороны и продолжали схватку уже с меньшим рвением, уразумев ее символический смысл.

Многие жрицы вытаскивали из-за пояса маленькие золотые серпы и угрожающе размахивали ими, что также было частью ритуала. И тут с хорошо отрепетированной торжественностью в дверях Белого Дома показался Джон Ячменное Зерно. В руке он держал полупустую бутылку виски. Не было сомнения, куда девалось остальное. Пошатываясь, Джон наощупь нашел свисток, висевший у него на шее, вложил его в рот и пронзительно свистнул.

Сейчас же ему ответил вопль собравшихся на улице Лосей. Многие из них прорвали стражу и стали взбираться на крыльцо. Вся одежда Лосей — миниатюрные рога, торчащие в разные стороны, накидки, пояса, с которых свешивались оленьи хвосты, штаны в виде двух вздувшихся фаллосов — была изготовлена из оленьих шкур. Даже походка их, вприпрыжку на кончиках пальцев, напоминала бег оленей. Они угрожающе размахивали руками в сторону жриц, а те, как бы испугавшись, отпрянули в сторону, открыв перед Лосями проход в Белый Дом.

Здесь, внутри огромного вестибюля, Джон Ячменное Зерно еще раз свистнул и начал выстраивать их в соответствии с положением в братстве, а затем нетвердой походкой стал подниматься по широкой лестнице на второй этаж.

Однако он опростоволосился, потеряв равновесие, и упал прямо на руки следовавшего за ним главы братства Лосей. Тот отпихнул его в сторону. При обычных обстоятельствах он бы не отважился так бесцеремонно обращаться со Спикером Дома, но то, что Джон совсем потерял форму, придало ему смелости.

Шатаясь, Джон Ячменное Зерно привалился к перилам, затем перегнулся через них и упал головой вниз на мраморный пол приемной. Шея его была под необычным углом к туловищу, он не шевелился. К нему быстро подскочила молоденькая жрица, заглянула в остекленевшие глаза, пощупала пульс, а затем вытащила золотой серп.

Тотчас же по ее голым плечам и груди хлестнула плеть, оставляя сочащийся кровью след.

— Что ты задумала? — закричала пожилая жрица.

Молодая жрица раболепно приникла к земле, отвернув голову в сторону, но не смея поднять рук, чтобы защититься от плети.

— Я хотела воспользоваться своим правом, — захныкала дева. — Великий Джон Ячменное Зерно мертв. Я — воплощение Великой Седой Матери, я хотела пожать урожай.

— Я бы тебя не остановила, — сказала старшая жрица. — Ты была бы вправе оскопить его, если бы не одно обстоятельство: он умер случайно, а не во время Ритуала Посева. Ты хорошо знаешь это.

— Да простит меня Колумбия! — пролепетала жрица. — Я не могла удержаться. Сегодняшняя ночь — наступление зрелости Сына, коронование Рогатого Короля, лишение девственности молодых жриц…

Суровое лицо пожилой жрицы расплылось в улыбке.

— Да простит тебя Колумбия! В воздухе и впрямь есть что-то такое, что лишает нас рассудка. Это божественное присутствие Великой Седой Матери в образе Виргинии, невесты Героя-Солнца и Великого Стегга. Я ощущаю ее присутствие. Она с нами…