Филип Фармер - Одиссея Грина

И вдруг наступила тишина. В дверях Белого Дома появились девушки, на плечах они несли трон, на котором покоилось тело Джона Ячменное Зерно. Все они принадлежали к женскому обществу Кукурузы и были одеты в традиционные одежды: длинные суконные платья и высокие желтые шляпы в виде кукурузного початка. Они несли единственного мужчину, что был членом общины. Мертвого… Толпа, впрочем, не догадывалась об этом, и при виде его неподвижного тела раздался дружный хохот. Ему уже не раз доводилось показываться народу в таком вот бессознательном состоянии, девушки же никому не сообщили о случившемся. Они заняли положенное им место сразу же за стражей и жрицами, чуть впереди Героя-Солнце.

Вновь раздалась барабанная дробь, вновь взвыли фанфары и флейты, еще громче стали крики мужчин и женщин.

Лось испуганно рванулся вперед. Человек у него на спине с трудом удержал равновесие, едва не свалившись в объятия девушек-подростков, выстроившихся вдоль прохода. Они выкрикивали такие советы, от которых мог бы покраснеть бывалый матрос. Наездник отвечал в таком же духе. Лицо его, еще на ступенях Белого Дома потерявшее печать интеллекта, теперь стало совершенно демоническим. Он изо всех сил рвался к девушкам, а когда Лоси выталкивали его назад, на спину зверя, не церемонясь пускал в ход свои железные кулаки. Несколько Лосей рухнули, алея разбитыми лицами, и были затоптаны своими же собратьями. Их место тут же заняли другие, до поры удерживая Героя-Солнце на спине животного.

— Великий Стегг! — кричали они. — Потерпи до Капитолия! Там мы тебя отпустим, и ты сможешь делать все, что тебе угодно! Там ждет тебя верховная жрица Виргиния — воплощение самой Великой Седой Матери в образе девушки! И там ждут тебя самые красивые девственницы Вашингтона, нежные, томные, преисполненные духа Колумбии и ее дочери Америки! Ждут, чтобы наполниться божественным семенем Сына!

Человек с рогами вряд ли слышал и понимал их, частично из-за того, что его родной язык, хоть и английский, существенно отличался от их языка, но главным образом из-за того, что был сейчас одержим, не владел собой. Он был глух ко всему, кроме кипения собственной крови.

Процессия старалась идти медленно, но по мере приближения к цели ход ее все более ускорялся, возможно, из-за угроз девушек разорвать Лосей на части, если они и дальше будут медлить. Все больше крови лилось под бичами и стрелами. Несмотря на это, девушки то и дело вклинивались в процессию. Одна из них умудрилась вспрыгнуть прямо на плечи Лосей, державших Героя-Солнце на спине оленя. Ее стряхнули на землю, содрали одежду, тело ее мгновенно покрылось кровавыми пятнами. Один из мужчин попытался даже предвосхитить Героя-Солнце, но за такое святотатство ему разбили голову, девушку же отшвырнули в задние ряды зрителей.

— Жди своей очереди, красотка, — кричали Лоси, смеясь. — Если на тебя не хватит Большого Стегга, маленькие утешат тебя чуть позже, малышка.

Когда процессия достигла подножия лестницы Капитолия, вновь возникла короткая свалка между девушками, жрицами и лучницами. Лоси сняли Героя-Солнце со зверя и понесли вверх по ступеням.

— Еще минуту, Великий Самец, — кричали они. — Потерпи, пока не поднимемся наверх. А там мы отпустим тебя.

Герой-Солнце исступленно взревел, но позволил нести себя. Он не мигая смотрел на статую Великой Седой Матери, установленную на верхней площадке лестницы у входа в здание. Высеченная из мрамора, она была пятнадцати метров в высоту. Великая Седая Мать кормила своего Сына из огромной груди, ногою же попирала бородатого дракона.

Толпа взорвалась неистовым криком.

— Виргиния! Виргиния!

Из-за колонн на огромный балкон, опоясывавший Капитолий, вышла Верховная Жрица.

Свет факелов заливал ее обнаженные плечи и грудь. На этом светлом фоне еще более темными казались золотисто-медовые волосы, спадавшие до лодыжек, загадочная темнота окружала ее алый, как свежая рана, рот, черными углями сверкали глаза, темно-синие при дневном свете.

Герой-Солнце взревел, словно самец, учуявший самку во время гона. Он закричал:

— Виргиния! Больше ты не оттолкнешь меня! Ничто не остановит меня сейчас.

Темный рот открылся, как распустившийся бутон, в свете факелов сверкнули белоснежные зубы. Длинная стройная рука простерлась к нему. Стегг вырвался из цепляющихся за него рук и побежал вверх по ступеням. Он не обращал внимания ни на громовое крещендо музыки, ни на вторившие высоким нотам флейт похотливые крики девушек. Он не видел того, что бывшие его телохранители изо всех сил боролись за свою жизнь, вырываясь из острых ногтей девственниц, рвущих их на части. Он не видел, как смешались в одну кучу с упавшими на пол мужчинами белые юбки и кофты, сброшенные девушками, взбирающимися теперь по ступеням.

Лишь одно заставило остановиться его на мгновение — неожиданное появление молодой девушки в стальной клетке, установленной у подножия статуи Великой Матери. Она была молода, но одета совсем иначе: шапка с длинным козырьком, как у игроков в бейсбол, свободная рубаха с какими-то нашивками, широкие штаны до лодыжек и толстые чулки с туфлями на толстой подошве.

Над клеткой была надпись на языке Ди-Си:

ДЕВА

пойманная при набеге на Кейсиленд

Девушка бросила на него всего один полный ужаса взгляд и отвернулась.

Недоумение исчезло с его лица, и Герой-Солнце бросился к Верховной Жрице, встретившей его простертыми руками, как бы благословляя. Она изогнула спину назад и широко раскрыла бедра, давая ясно понять, что долгое ожидание закончилось и она не будет противиться.

Он закричал так, будто крик шел из самых глубин его нутра, схватил ее за одежды и потянул к себе.

Такой же безумный крик исторгся из тысяч глоток позади него и, окруженный со всех сторон плотью, он исчез из виду собравшихся у подножия лестницы отцов и матерей прорвавшихся наверх девушек.

Звездолет совершал вокруг Земли один виток за другим.

Капитан Питер Стегг оторвался от смотрового экрана.

— Земля сильно изменилась за восемьсот лет, не правда ли? Как объяснить то, что мы видим?

Доктор Кальтроп почесал длинную седую бороду и повернул маховичок на панели под экраном. Поля, реки, леса приблизились и исчезли. Теперь телескоп показывал город по обеим сторонам реки, некогда называвшейся Потомак. Совсем небольшой, никак не более десяти квадратных миль.

Он был виден настолько отчетливо, словно корабль висел в сотне метров над Землей, не более.

— Что я думаю об этом? — переспросил Кальтроп. — Твои предложения так же могут оказаться истиной, как и мои. Как старейший на Земле антрополог, я должен бы тщательно проанализировать полученные нами данные и, возможно, даже объяснить, каким образом получилось то, что мы видим. Но я не могу. Нет необходимых данных. Я не уверен, что этот город — Вашингтон. Если даже это так, то он перестроен безо всякого плана. Больше я ничего не знаю, впрочем, и ты тоже. Поэтому надо просто сесть и все выяснить.