Ежи Жулавский - Победитель. Лунная трилогия

— Но это она его поймала! — вскричал Марек.

— Да, но делая это, она была здесь наедине с ним, и поэтому должна умереть, закопанная в песке. Таков закон.

— Таков закон! Она должна умереть! — послышалось отовсюду.

Победитель вспыхнул от гнева.

— Плевать мне на ваши законы! Я здесь устанавливаю законы, если вы признали меня вашим господином! Она будет жить, потому что я хочу этого!

Элем согнулся в поклоне.

— Ты можешь все, Победитель, но ты сам не захочешь того, чего мы не хотим, чтобы от нашей плоти рождались дети шернам!

Ихезаль сорвалась с места.

— Я чиста! — крикнула она с горящими глазами, повернувшись к толпе лицом. — Слышите, я чиста! Кто смеет…

Слезы сдавили ей горло и помешали говорить дальше. Она закрыла лицо и, падая вновь к ногам Марека, повторила тихим и молящим голосом:

— Я чиста… Убей меня, Победитель, но поверь, что я чиста…

Марек наклонился над плачущей девушкой и, как ребенка, взял ее на руки.

— Она находится под моей защитой, слышите! — заявил он. — Никто не посмеет прикоснуться к ней. Я беру на себя ответственность за нее!

Среди собравшихся послышался ропот, однако никто не посмел возразить. Обращаясь к Элему, Марек добавил:

— А передо мной за нее отвечаешь ты! Если с ее головы упадет хоть один волос, я прикажу тебя закопать живым в песок!

Он говорил это твердым, приказывающим тоном, к которому неожиданно привык за это короткое время, проведенное среди лунных жителей.

Элем молча поклонился.

— А с шерном что прикажешь делать, господин? — спросил он через минуту.

— Пусть пока живет. Поместите его в крепком и надежном месте. А теперь идите все отсюда и оставьте меня одного.

Площадка мгновенно опустела. Авия стащили по крутой лестнице и по приказу Элема приковали, заменив веревки цепями, в подземной сокровищнице храма, который с этих пор должен был быть местом жительства Победителя, как единственное соответствующее его росту помещение во всем городе.

На крыше остались с Мареком только Ихезаль и медлящий с уходом Ерет.

Победитель вопросительно посмотрел на него.

— Господин, — сказал юноша, — она должна была стать моей женой…

— А ты хотел ее смерти!

— Нет. Я не хотел этого. Только такой закон.

— Был.

— Тем лучше для нее, что был. Однако и сегодня ни один человек не возьмет женщину, оскверненную прикосновением шерна.

— Ты не веришь, что она чиста?

— Я хочу верить и верю, когда ты это говоришь, Победитель, спустившийся, к нашей радости, со звезд! Но если так, то я хочу попросить тебя о чем-то — я, который готов быть твоим псом и служить тебе, как ты захочешь. Не отнимай ее у меня, господин! Я люблю ее.

Марек засмеялся своим свободным, земным смехом.

— Даже ребенком я не играл в куклы! Что бы я с ней делал?

Ихезаль, до сих пор безразлично слушающая их разговор, подняла на него глаза.

В них таился какой-то вопрос, однако она ничего не сказала, только крепко сжала губы и стала смотреть на далекое море… Марек посмотрел на нее, и ему в первый раз пришло в голову, что она почти голая. Ему не очень понравилось, что Ерет смотрит на нее. Он снял большой красный платок, который был завязан на его шее, и набросил на маленькие плечи девушки. Она не пошевелилась и не поблагодарила его даже взглядом.

— О чем ты думаешь? — резко спросил он, поворачиваясь к смотрящему на девушку Ерету.

Тот усмехнулся.

— Думаю, господин, что если бы не ты, я бы лишился счастья всей моей жизни. Потому что я не посмел бы противостоять закону — и тело Ихезаль в эти минуты уже зарыли бы в песок…

Юноша пылающими глазами смотрел на нее, не смея, однако, приблизиться к ней, удерживаемый либо присутствием Победителя, либо задумчивостью и неподвижностью девушки.

— А ты? — спросил Марек. — О чем ты думаешь сейчас?

Она подняла на него грустные, но ясные и спокойные глаза.

— Мне вспоминается старая легенда, записанная в книгах, хранящихся в сокровищнице храма… Я думаю о благословенной пророчице Аде, которая, не зная мужчины, служила когда-то Старому Человеку, а когда он возвращался на Землю, проводила его до края Великой Пустыни и осталась жить там, всматриваясь в далекую звезду…

Победитель несколько принужденно засмеялся.

— Я — «Молодой Человек», — сказал он, — и когда буду возвращаться на Землю, возьму тебя с собой… Возьму вас обоих, — поправился он, взглянув на Ерета, — там вы будете счастливы…

Ихезаль чуть усмехнулась, не отрывая глаз от огромного синего моря.

Солнце еще только начинало клониться к западу, когда после разрушения замка шернов народ с триумфом сопровождал Победителя к храму, провозглашая его единственным властителем всей лунной планеты…

Сражение было тяжелым и долгим. Штурм был начат в полдень, в то время, когда над лунным огромным морем ежедневно бушуют бури, — и сопротивление противника было сломлено. Люди, которые издавна даже при мысли о шернах с суеверным испугом рисовали на лбу знак Прихода, теперь — видя обещанного им Победителя во главе шеренги — бросались в гущу сражения с неслыханной отвагой, забыв обо всем. У ворот тройной башни, однако, они встретили сопротивление, о которое едва не разбился их натиск. На этот раз их противниками оказались не шерны, а морцы, которые, уклонившись от первого сражения, теперь отчаянно бились до последнего дыхания, зная, что ждет их в случае разгрома. Каждую дверь надо было штурмовать отдельно, каждый коридор, каждый поворот лестницы, почти каждую ступеньку.

Морцы, вытесненные с одной позиции, перемещались на другую, расположенную выше, по-прежнему упорно обороняясь. В оглушающем шуме разразившейся бури люди медленно двигались к самому верху башни, подскальзываясь в крови и теряясь в темноте узких коридоров, сгустившейся еще больше из-за туч, которые затянули небо, проливаясь сильным дождем.

Победитель не принимал участия в схватке, продолжавшейся внутри замка, так как был слишком большого роста, чтобы свободно там передвигаться, он остался снаружи и оттуда руководил сражением, следя, чтобы никто из осажденных не сбежал, воспользовавшись суматохой боя. И действительно именно таково было намерение шернов, закрытых в замке. Видя, что страх перед их именем исчез без следа, и уже не мечтая о победе, они оставили морцам оборону подступа к самому верхнему этажу, а сами собирались на узкой площадке между тремя башнями и выжидали только подходящей минуты для того, чтобы сбежать. Марек заметил их и понял, что они хотят воспользоваться своими неловкими крыльями, чтобы перелететь к морю над головами нападающих, и, справившись там с немногочисленной стражей, оставленной людьми возле кораблей, уйти в свои родные края, без страха быть настигнутыми. Он крикнул Ерету, которого имел при себе в качестве адъютанта, чтобы он следил за флотилией в бухте, сам же, собрав возле себя лучших стрелков из лука, с их помощью начал уничтожать появлявшихся на крышах шернов. Выстрелы из луков, сделанные слабыми руками, редко достигали цели и причиняли небольшой вред, зато огнестрельное оружие Победителя производило страшное опустошение в рядах шернов. Спустя несколько минут оставшиеся в живых шерны перестали появляться на крыше, видимо, уже не надеясь на возможность побега при помощи крыльев, и начали искать спасения внутри замка.