Андреа Лоренс - Влюбить в себя жену

Амелия покачала головой и уперлась руками в бедра. Она слегка вздрогнула и зажмурилась, не отвечая немедленно.

– Произошло недоразумение, – продолжал Тайлер. – Мне жаль, что о нашем секрете узнали, но через несколько дней мы так или иначе собирались обо всем рассказать. Конечно, я не хотел, чтобы моя семья узнала новость из Интернета, но сейчас с этим уже ничего не поделаешь. Чем раньше мы прекратим боевые действия, тем скорее восстановим спокойствие.

– И что ты намерен им сказать, Тайлер?

Тайлер открыл рот, но спросил не сразу:

– Что ты имеешь в виду?

– Что ты хочешь им рассказывать? Тридцать дней испытательного срока еще не закончились. Мы не объявили о нашей вечной любви друг к другу. Ты не сделал мне предложение. Признайся, Тайлер. Ты разболтал секрет своей семье потому, что боялся, что не добьешься своего?

– Ты считаешь, я сделал это нарочно? Зачем? По-твоему, я хотел шантажом заставить тебя остаться со мной?

– Ты всегда добиваешься своего любой ценой. Испытательный срок заканчивается в среду. Влюбиться за тридцать дней практически невозможно. Ты боялся, что на этот раз не добьешься успеха?

Внезапно Тайлер осознал, о чем думает Амелия. Он действительно боялся проиграть. Потому что он не хотел, чтобы их ребенок разрывался между двумя домами, где живут его родители. Потому что он был готов пожертвовать своими личными потребностями, чтобы было лучше всем. Но разве от этого он стал плохим парнем? Она считает его манипулятором, который в сжатые сроки перевез ее в красивый дом и заставил поехать с ним в Лондон.

Тайлер горько усмехнулся и покачал головой. Он устал миндальничать с Амелией.

– А почему ты решила, что виноват именно я?

Амелия открыла рот, чтобы возразить, но его резкий тон заставил ее замолчать. Он наблюдал, как зарделись ее щеки, а на глаза навернулись слезы. С его губ срывались суровые слова.

– Ты считаешь, что я веду себя как твой отец. Будто я пытаюсь тобой манипулировать и заставить поступать как мне хочется. А знаешь что? Я к этому не стремился. Я приехал в Нэшвилл, чтобы получить развод, а вместо этого я стараюсь создать чертову семью за тысячу миль от моей компании и дома. Я попытался выудить пользу из негативной ситуации, но ты постоянно мне мешала, Амелия. Ты хочешь правды? Так слушай! Ты трусиха!

– Трусиха? – выдохнула она, неуверенно шагнув назад, словно он ее ударил.

– Да. Ты рассказываешь, что веришь в любовь, и страстно хочешь влюбиться, но ты используешь любой повод, чтобы избежать отношений с потенциальным возлюбленным. Ты ждешь какой-то мифической, идеальной любви, отвергая любого, кто старается тебя полюбить.

– Ты ничего не знаешь обо мне и моем отношении к любви, – сказала Амелия сквозь слезы.

– Я знаю о тебе все. Помни, я твой лучший друг. Именно у меня ты просила оценить туфли, которые ты хотела купить, и отставляла их в сторону, если я говорил, что они тебе не подходят. Я знаю тебя лучше, чем ты себя. Я думал, у нас все получится. Я считал, что через несколько дней мы расскажем нашим родителям хорошую новость. Но ты такая трусиха. Ты схватилась за ничтожный предлог, чтобы разрушить наши отношения и свалить всю вину на меня.

– Нет, это ты нарушил наше соглашение!

Тайлер покачал головой:

– Ты до того упряма, что даже не замечаешь очевидного. Ты согласилась наладить со мной отношения только из-за ребенка.

– Мы оба согласились попробовать ради ребенка, Тайлер. Ты остался со мной только из-за него, поэтому не надо самодовольства. Я…

Амелия умолкла, и ее глаза расширились от страха. Ахнув, она согнулась пополам и схватилась за низ живота.

– О, нет! – закричала она.

Тайлер подбежал к ней и взял за плечи, помогая сохранить равновесие.

– Ты в порядке? Что с тобой?

– Мне плохо. По-моему, я… – Она простонала. – Помоги мне дойти до ванной комнаты.

Он провел Амелию в ванную комнату и стал ждать за дверью. Вскоре он услышал ее горькие рыдания и понял, что происходит. Амелия теряла ребенка.

– Мы сейчас же едем в больницу! – крикнул он через дверь.

– Мне нужно позвонить моему врачу.

– Нет. Мы едем в больницу.

Через мгновение Амелия вышла из ванной комнаты. Она была бледной, как снег, на ее коже блестели капельки пота. Она вцепилась в дверной проем дрожащими руками, стараясь удержаться на ногах. Тайлер решил действовать. Он схватил одеяло с кровати, завернул в него Амелию и подхватил ее на руки. Он отнес ее к машине и уложил на пассажирское сиденье. Он не удосужился запереть дверь дома, а сразу же рванул в больницу.

Сердце Тайлера едва не выскакивало из груди, пока он мчался по улицам. Он не верил в то, что происходит. Она просто не может потерять ребенка. Она сказала, что ребенок удерживает их вместе, и она была права, но только отчасти.

Тайлер не знал, что будет с ними, если они лишатся ребенка. Они либо отгородятся друг от друга, либо потеря их сблизит.

В дороге он украдкой поглядывал на Амелию. Она полулежала на сиденье, прижавшись к двери и закрыв глаза. Она кусала губу, сдерживая слезы боли и страха. Она дрожала даже под одеялом. От отчаяния у Тайлера сжималось сердце.

Он понимал, что он во всем виноват.

Он все испортил. Он открыл свой поганый рот и предал ее доверие. Он использовал ее жесткие и обидные слова как предлог, чтобы обрушиться на нее, наговорив ей ужасных обвинений. И теперь она теряет их ребенка.

Тайлер резко повернул к входу в отделение скорой помощи. Остановив машину, он выскочил из нее, подхватил Амелию на руки и бросился к двери.

– Помогите! – закричал он женщинам за стойкой регистрации. – Пожалуйста, помогите. Мне кажется, у моей жены выкидыш.

Медсестра выбежала в вестибюль с креслом-каталкой. Тайлер беспомощно стоял на месте, когда Амелию усадили на каталку и увезли.

– Прошу вас, подождите здесь, сэр, – сказала ему другая медсестра. – Мы придем за вами, как только будет возможно.

У Тайлера подкосились колени, и он рухнул на стул в зале ожидания. Он очень сожалел, что не может повернуть время вспять.

– Вы ничем не могли ей помочь. И вы не виноваты в том, что произошло. Примерно десять-пятнадцать процентов беременностей заканчиваются выкидышем в первом триместре.

– С ребенком все было в порядке во время первого осмотра. Врач сказал, что у плода устойчивое сердцебиение. – Тайлер спорил с врачом, хотя понимал, что это ничего не изменит.

Амелия лежала на больничной койке, приходя в себя после процедуры, и молчала. Тайлер не знал всех деталей, но конечный результат оставался прежним. Она потеряла ребенка.

– На данном этапе серьезные изменения случаются за две-три недели. Судя по всему, – сказал доктор, – плод перестал развиваться на сроке около семи недель.