Роберт Маккаммон - Кусака

— А, так вот чем можно привлечь ваше внимание? Громким шумом и мелкими разрушениями? Вот что вращает колесики?

— Ага, — ответил Коди. — Надо было запустить в стену этой фиговой книжкой в первый же день занятий.

— Крутые парни… и девица, — сказал Том, взглянув на сидевшую вместе с Гремучками Марию Наварре. — Круче некуда. Локетт, у вас с Хурадо очень много общего…

Рик издевательски фыркнул.

— Много, — продолжал Том. — Стараясь переплюнуть друг друга, вы оба ведете себя жестоко и глупо, чтобы произвести впечатление на дураков, которые сейчас сидят вокруг вас. Я просмотрел ваши контрольные. Мне ничего не стоит отличить ученика, который лишь притворяется тупицей, от настоящего болвана. Вы оба могли справиться черт знает насколько лучше, если бы…

— Дядя, да у тебя словесный понос, — перебил Коди.

— Возможно. — Из-под мышек у Тома ручьями тек пот, но останавливаться было нельзя. — Я знаю, что вы оба могли справиться значительно лучше. Однако то ли вы притворяетесь, что у вас котелки не варят, то ли вам скучно, то ли вы попросту… пофигисты. — Последнее слово усилило внимание ребят. — Вот что я вам скажу: оба вы — трусы.

Наступило долгое молчание. Лица Локетта и Хурадо ничего не выражали.

— Ну? — подзадорил Том. — Давайте! Не поверю, чтобы такие крутые парни не смогли сказать пару умных слов…

— Да, мне есть, что сказать, — Коди встал. — Урок окончен.

— Прекрасно! Иди! Выкатывайся! У Хурадо, по крайней мере, хватает духу остаться и выслушать.

Коди холодно улыбнулся.

— Вы, мистер, идете по жутко тонкой проволоке, — сказал он. — На уроках я сижу и слушаю вашу фигню, но после звонка начинается _м_о_е время. — Он тряхнул головой, и сережка-череп красной искрой сверкнула на солнце. — Ты кем себя воображаешь, дядя? Думаешь, самый умный и можешь всех лечить? Мистер, да про меня-то ты ни хера не знаешь!

— Я знаю, что на уроках ты слушаешь — хочешь ты, чтобы об этом знали или нет, все равно. Я знаю, что ты куда сообразительнее, чем показываешь…

— Подумаешь! Отцепись! Окажешься в моей шкуре, тогда и будешь мне мораль читать! А пока пошел к черту!

"Отщепенцы" одобрительно загалдели. Кто-то зааплодировал. Том посмотрел на Рика Хурадо: тот медленно хлопал в ладоши.

— Эй, Локетт! — насмешливо сказал он. — В артисты собрался, мужик? Не миновать тебе премии!

— А тебе не нравится? — Тон Коди был холодным, но глаза горели. Тогда ты знаешь, что делать, козел.

Рик прекратил хлопать. Ноги изготовились выстрелить напрягшееся тело из-за парты.

— Может, я так и сделаю, Локетт. Приеду и спалю твой сраный дом — как твои люди пожгли наши дома.

— А ну хватит угроз, — сказал Том.

— Ну, насмешил! — издевательски выкрикнул Коди, игнорируя учителя. Никаких домов мы не жгли. Ты, небось, сам их спалил, чтобы можно было поорать, будто это _н_а_ш_и_х_ рук дело!

— Приходи вечерком на наш берег, _o_м_б_р_e_, - спокойно отозвался Рик, — устроим тебе по-настоящему жаркую фиесту. — На губах парнишки застыла жестокая ухмылка. — Понял, говнотряс?

— Ах, дрожу! — На самом деле Коди знал, что никто из Щепов не поджигал домов на Окраине.

— Ну, довольно! — потребовал Том. — Почему бы вам не оставить свои дурацкие разборки?

Они сверкнули на учителя глазами так, словно он был самым бесполезным насекомым, какому случалось выползать на свет божий.

— Дядя, — сказал Рик, — понимал бы ты чего-нибудь! И учеба твоя фигня. — Он устало взглянул на Тома. — Я-то постарался и доучился. Но у меня полно знакомых, кто плюнул на это дело.

— Что же с ними стало?

— Кое-кто занялся кокаином и разбогател. Кое-кто дал дуба. — Рик пожал плечами. — А кое-кто нашел себе другое занятие.

— Например, работу у Мэка Кейда? Не слишком блестящее будущее. Тюрьма — тоже.

— А ползти каждый день на работу, которую ненавидишь, и лизать начальству жопу, чтоб не вылететь на улицу, лучше? — У Рика лопнуло терпение, и он поднялся. — В этом городе старого Престона почти пятьдесят лет лизали во все места. И что вышло?

Том хотел ответить, но колесики логики у него в мозгу застыли. Крыть было нечем.

— Так ты знаешь не все на свете? — удивился Рик. — Послушай, ты живешь в хорошем доме, на хорошей улице, и не должен выслушивать, где тебе можно ходить, а где — нельзя, словно ты собака на коротком поводке. Ты не знаешь, что значит с боем добывать все, что у тебя есть или когда-нибудь будет.

— Суть не в этом. Я говорю о вашем образо…

— В ЭТОМ, ЕДРЕНА МАТЬ! — заорал Рик, и Том от изумления замолчал. Парнишку затрясло. Сжав кулаки, Рик переждал приступ гнева. — В этом, взвинченно повторил он. — Не в учебе. Не в книжках, написанных покойниками. Не в том, чтоб каждый день лизать жопу, пока не научишься любить ее вкус. Суть в том, чтобы бороться, пока не получишь то, чего хочешь.

— Тогда скажи, чего ты хочешь.

— Чего я хочу? — Рик горько улыбнулся. — _У_в_а_ж_е_н_и_я_. Я хочу ходить по любой улице, какая мне понравится, — даже по вашей, мистер Хэммонд. А если приспичит, то и среди ночи, без того, чтобы шериф ставил меня мордой к своей машине. Я хочу такого будущего, где никто не будет стоять над душой с утра до вечера. Я хочу знать, что завтра будет лучше, чем сегодня. Вы можете дать мне это?

— _Я_ не могу, — сказал Том. — Ты сам — можешь. Главное — не отказываться работать головой. Попробуй, и потеряешь все, каким бы крутым ты себя ни считал.

— Опять слова, — фыркнул Рик. — Которые ни шиша не значат. Ладно, читайте свои книжки, написанные покойниками. Учите по ним, если охота. Только не прикидывайтесь, будто они действительно что-то значат, потому что важно только _в_о_т _э_т_о_. — Он поднял сжатый кулак, испещренный шрамами, памятью о давнишних драках, и повернулся к Коди Локетту. — Ты! Слушай! Сегодня твоя шлюха обидела моего человека. Сильно обидела. А утром ко мне приходила другая шлюха, со звездой. Ты спелся с Вэнсом? Платишь ему, чтоб не мешал вам жечь наши дома?

— Совсем спятил. — Шериф Вэнс был нужен Коди как рыбке зонтик.

— Я задолжал тебе, Коди. За Пако Ле-Гранде, — говорил Рик. — Вот что я тебе скажу: если кто из моих перейдет через этот хренов мост, лучше их не трогай.

— Тот, кто таскается сюда по ночам, сам напрашивается на трепку. С радостью сделаем вам такое одолжение.

— Ишь, король выискался, едрена мать! — Не соображая, что делает, Рик поднял парту и отшвырнул ее в сторону. Все Гремучки и "Отщепенцы" мгновенно очутились на ногах, разделенные лишь воображаемой чертой, пролегшей через класс. — Мы будем ходить, где захотим!

— А через мост вечером не будете, — предостерег Коди. — На территорию Щепов не соваться.

— Ладно, угомонитесь. — Том стал между ними. Он чувствовал себя полным идиотом — угораздило же его вообразить, будто из такой затеи выйдет толк. — Драка ничего не…