Роберт Маккаммон - Кусака

Миранда снова подняла чемодан. Плечо запротестовало.

— Слышала я разные байки, но эта ни в какие ворота не лезет!

— Ну, тогда иди. — Коди изобразил досаду. — Но, если уж начнешь переходить, не останавливайся. Просто иди — что бы ты ни услышала и ни увидела.

Девчонка разглядывала мост. Смотреть было особенно не на что обычный серый бетон в пятнах света и тьмы. Один из стеклянных шаров перегорел, поэтому в десяти футах от дальнего края темное пятно было больше. Миранда поймала себя на мысли, что, если Бормотун действительно с_у_щ_е_с_т_в_у_е_т_, самое подходящее место для нападения как раз там. Долгий путь от Форт-Уорта (с двумя пересадками, в Эйбилини и Одессе) Миранда проделала не для того, чтобы ее отправил на тот свет здоровенный индеец с обезображенным лицом. Нет, мальчишка все это выдумал — просто, чтобы напугать ее! Разве не так?

— Полнолуние, — сказал Коди. — Он любит полнолуние.

— Только попробуй протянуть лапы, куда не положено, — сообщила девчонка, — так вмажу — окосеешь. — Она подняла чемодан повыше, к груди, и уселась позади Коди.

"Опа!" — подумал он.

— Держись. — Она нерешительно взялась за его грязную рубаху. — Сейчас газанем и проскочим мост — Бормотун даже врубиться не успеет, что мы там. Держись крепко! — предупредил парнишка. Мотор взвыл. Коди лягнул стартер и на первой скорости рванул с места.

Мотоцикл содрогнулся и встал на дыбы. Сердце Коди подкатило к горлу, у него мелькнула мысль, что лишний вес их опрокинет. Сражаясь с силой тяжести, он подался вперед. Миранда стиснула зубы, подавив крик. Но "хонда" уже пулей летела по Республиканской дороге. Переднее колесо подпрыгивало, резина горела, в лицо бил ветер. Они держали курс на мост.

Миранда вцепилась в Коди, едва не сдирая мясо с ребер.

В коконе рева они пулей вылетели на мост. Замелькали узорчатые фонарные столбы с матовыми стеклянными шарами. Вот и самое большое пятно тени. Миранде оно показалось не меньше ямы со смолой.

И тут Коди попала вожжа под хвост. Он просто _д_о_л_ж_е_н _б_ы_л_ это сделать! С воплем "БОРМОТУН!" он бросил "хонду" на левую полосу, словно уворачиваясь от чего-то, проскользнувшего на мост справа.

Девчонка завизжала и так вцепилась Коди, зажав между ними чемодан, что оба едва не задохнулись. Волосы Миранды летели над плечами; на миг ей почудилось, будто чья-то скользкая рука дернула за них, пытаясь стащить ее с мотоцикла, и живот свела болезненная судорога. Девушка безостановочно визжала, глаза выскакивали из орбит — но внезапно, на самой высокой ноте, визг перешел в булькающий смех, потому что она поняла: никакого Бормотуна тут нет и никогда не было… но и тень, и мост уже остались позади. Коди сбавил скорость — они ехали по улицам Окраины.

Миранда смеялась и не могла остановиться, хотя не знала этого парня-гринго и не верила, что он не начнет лапать ее за ноги. Но он не начал. Она отпустила бока Коди, снова уцепившись за рубаху, и парнишка расслабился: девчонка едва не спустила с него шкуру. Смеясь вместе с ней, он тем не менее бросал по сторонам настороженные взгляды: вступив в царство "Гремучих змей", следовало беречься. Однако в какой-то момент в голове у Коди мелькнуло, что за спиной у него сидит отличная страховка.

Коди свернул на Вторую улицу, избежав столкновения с парой бродячих собак, и покатил к дому Хурадо.

Пока Коди плел небылицы о Бормотуне, Рэй Хэммонд глазел в окно своей комнаты, размышляя о том, чем ему грозит самовольная отлучка.

Получу взбучку, вот что, решил он. И за дело.

И все же…

Он сидел у себя уже третий час, воткнув наушники в ящик и слушая записи Билли Айдола, Клэша, Джоан Джетт и "Хьюман лиг". Одновременно Рэй трудился над пластиковой моделью супертяжелого бомбардировщика "гоу-бот". Минут двадцать назад заходила мать; она принесла ему сэндвич с ветчиной, чипсы и пепси и сказала, что Дифин все еще неподвижно стоит в кухне. Сиди тут и не путайся под ногами, пока военные не увезут это существо, сказала она. Рэй видел, что эта мысль разрывает матери душу, но какой у нее оставался выбор? Существо на кухне больше не было Стиви — против факта не попрешь.

Было странно думать, что сестра исчезла, а ее тело стоит на кухне. Рэй всегда воспринимал Стиви как мартышку, сующую свой любопытный нос то в его фонотеку, то в модели. Один раз она даже отыскала запрятанные в глубины шкафа номера "Пентхауса", но, конечно же, он любил маленькую паршивку, она прожила с ними около шести лет, а теперь…

А теперь, подумал он, исчезла, но ее тело осталось. Что же имела в виду Дифин, когда сказала, что Стиви — под защитой? Исчезла Стиви навсегда или нет? Странно. Очень странно.

Из окна Рэя, выходившего на Селеста-стрит, была видна светившаяся чуть поодаль между обувным магазином и аптекой Рингволда синяя неоновая вывеска "Зал игровых автоматов". Там-то сегодня вечером и соберется вся компания — побалдеть, поиграть в видеоигры и потрепаться насчет вертолета, который днем сел в Престон-парке. Слухи будут роиться, как мухи; только ленивый не расскажет пару красивых баек. И клевых телок там будет навалом. Набьется полно народу — Щепы, качки и любители поразвлечься, но правду будет знать только он.

Ништяк, сказал себе Рэй. У меня сегодня ухайдокали сестру, а я думаю о девчонках. Ну и говнистый же ты мужик, Рентген.

Но двадцать минут назад мать сказала ему то, что он слышал сотни раз: "Не путайся под ногами".

Можно подумать, это его второе имя. Рэй Не-путайся-под-ногами Хэммонд. Это он слышал без конца — если не от старших ребят в школе, то от собственных предков. Даже Пако Ле-Гранде сегодня велел ему не путаться под ногами. Рэй знал, что с девчонками он — ноль, красотой не блещет, спортсмен аховый. Такой только и может, что не путаться под ногами.

— Чтоб тебя, — очень тихо сказал мальчик. "Зал игровых автоматов" манил. Но ему велели оставаться здесь, и он нимало не сомневался: меньше всего полковник Роудс хочет, чтобы он удрал из дома рассказывать всем встречным и поперечным, что Инферно посетил инопланетянин. Забудь, мысленно приказал себе Рэй. Сиди тут и не путайся под ногами.

Но один раз — один! — он мог широким шагом войти в "Зал" и побыть л_и_ч_н_о_с_т_ь_ю_, даже не говоря ни слова ни одной живой душе.

Прежде, чем Рэй понял, что делают его пальцы, те уже отстегивали оконный шпингалет. Самоволка — серьезный проступок, подумал он. Типа "батя-мне-башку-оторвет". Проступок без внятных оправданий.

Только один вечер.

Он приподнял раму на три дюйма. Окно слабо скрипнуло.

Еще можно передумать, заметил он себе. Однако, по расчетам мальчика, родители должны были его хватиться не сразу. Он успевал сходить в зал и вернуться раньше, чем родители поймут, что он уходил.