Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

— Милорд, — сказал Слит, — нужно разыскать тех, кто скрывается среди нас и истребить, а остальных запереть в Пьюривайне, где они не смогут причинять вреда.

— Полегче, дружище, — сказал Валентин. — Ты ненавидишь живых метаморфов, верно?

— Не без причин.

— Да, возможно. Ну, что ж, мы их разыщем, чтобы не было тайных метаморфов, прикидывающихся Понтифаксом, Леди или даже работником в стойлах. Но я думаю, что мы должны установить контакт с этим народом и вылечить их от злобы, если это удастся, иначе Маджипур втянется в бесконечную войну.

Он встал и поднял руки.

— Друзья, у нас впереди много работы, но первым делом — праздник! Слит, назначаю тебя распорядителем празднования моего возвращения, устройства банкетов и развлечений, приглашения гостей. Пошли известие всем в Маджипуре, что все хорошо, или почти хорошо, и что Валентин снова на троне!

Тронный зал Конфалума был самым большим из всех помещений Замка, роскошным, величественным залом с яркой позолотой, прекрасными гобеленами, полом из шелковистого дерева с гор Кинтора. Там происходили самые важные императорские церемонии, но такое зрелище Тронный зал видел редко.

Высоко на громадном многоступенчатом Троне Конфалума сидел Лорд Валентин Корональ, слева на троне чуть пониже сидела Леди, его мать, вся в белом, а направо на троне такой же высоты, что у Леди, сидел Горнкейст, главный спикер Понтифакса: Тиверас прислал его вместо себя, а перед ними выстроились герцоги, принцы и рыцари королевства в таком ансамбле, какого не бывало со времен самого Лорда Конфалума — верховные Лорды из далекого Зимрола, из Пидруда, Тиломона, Нарабала, герцог-гейрог из Долорна, великие герцоги Пилиплока и Ни-Мойи из пятидесяти других городов Зимрола, из сотен городов Алханрола, кроме пятидесяти из Горы Замка.

Но не все, заполнившие зал, были герцогами и принцами, был и более скромный народ — Гарцвел-скандар, Кордилейн, парусный мастер, Панделон, плотник, Виноркис-хорт, торговец шкурами, мальчик Гиссан из лабиринта, Тизана, толковательница снов из Фалкинкина и многие другие, рангом не выше этих, стояли среди вельмож, и лица их сияли.

Лорд Валентин встал, отсалютовал матери, ответил на салют Горнкейста и поклонился, когда раздались крики:

— Да здравствует Корональ!

Когда настала тишина, он сказал:

— Сегодня мы даем большой фестиваль в честь восстановления всеобщего благосостояния и полного порядка. У нас есть для вас предложение.

Он хлопнул в ладоши, и вошли двенадцать музыкантов под предводительством Шанамира.

Рога, барабаны, трубы заиграли приятную веселую мелодию.

За ними вошли жонглеры в костюмах редкой красоты, впору хоть принцам: впереди Карабелла, за ней Слит, а потом грубые косматые Залзан Кавол и его два брата.

Они несли жонглерский инвентарь всякого рода: мечи, ножи, серпы, факелы, яйца, тарелки, ярко раскрашенные дубинки и много других вещей.

Дойдя до середины зала, они встали на свои позиции лицом друг к другу по лучам воображаемой звезды.

— Подождите, — сказал Лорд Валентин. — Тут есть еще одно место!

Он опустился по ступеням трона Конфалума и остановился на третьей снизу.

Он улыбнулся Леди, подмигнул Гиссану и махнул Карабелле, которая кинула ему свой меч.

Он ловко поймал его, она бросила второй и третий, и он начал жонглировать ими на ступенях трона, как обещал Леди на Острове Снов.

Это было сигналом к началу жонглирования. Воздух сиял от множества предметов, некоторые, казалось, летали сами по себе. Мир еще не видел жонглирования такого качества, Лорд Валентин был в этом уверен.

Через несколько минут он сошел со ступеней трона, вошел в группу и радостно смеялся, обмениваясь серпами и факелами со Слитом, скандарами и Карабеллой.

— Как в старые времена, — сказал Залзан Кавол. — Но ты, милорд, теперь работаешь еще лучше.

— Публика вдохновляет меня, — ответил Лорд Валентин.

Залзан Кавол был в ударе.

Он прямо из воздуха выхватил яйца, тарелки и дубинки, его четыре руки беспрерывно двигались и каждую схваченную вещь он бросал Лорду Валентину, а тот без усилия принимал их, жонглировал ими и перебрасывал Слиту или Каравелле, и в ушах его звучала похвала зрителей — не просто льстивая, это было ясно.

Да, вот это была жизнь! Как в старые времена, даже лучше!

Он засмеялся, поймал сверкающий меч и высоко подбросил его.

Илидат считал, что Короналю неприлично делать такие вещи перед принцами королевства, и Тонигорн был того же мнения, но Лорд Валентин не согласился с ними, добродушно заметив, что ему плевать на этикет. Теперь он видел, как они смотрят, раскрыв рты, со своих почетных мест на это поразительное зрелище.

Однако он понимал, что пора оставить это поле действий.

Он поочередно перекидал все предметы, которые поймал, и отступил.

Дойдя до первой ступени трона, он остановился и позвал Карабеллу.

— Пойдем со мной и станем зрителями, — сказал он.

Щеки ее залились краской, но она, не колеблясь, избавилась от дубинок, ножей и подошла к трону.

Лорд Валентин взял ее за руку и вместе с ней поднялся.

— Милорд, — прошептала она.

— Ш-ш-ш. Это очень серьезное дело. Осторожно, не споткнитесь.

— Я споткнусь? Я? Жонглер?

— Прости, Карабелла.

— Я прощаю тебя, Валентин.

— Лорд Валентин.

— Значит, теперь будет так, милорд?

— Не всегда. Когда мы вдвоем — нет.

Они поднялась на верхнюю ступеньку.

Их ждало двойное сидение, сияющее зеленым и золотым бархатом.

Лорд Валентин стоял, вглядываясь в толпу.

— Где Делиамбер? — шепотом спросил он. — Я его не вижу!

— Его не привлекают эти дела, — сказала Карабелла, — и он, наверное, уехал на время праздника. Колдуны скучают на фестивалях, а жонглирование его никогда не интересовало, ты сам знаешь.

— Ему полагалось бы находиться здесь.

— Когда он тебе понадобится, он вернется.

— Надеюсь. Давай сядем.

Они заняли свои места на троне.

Внизу жонглеры показывали свои лучшие трюки, казавшиеся чудом даже Лорду Валентину, хотя он знал их тайную подоплеку.

Глядя на них, он чувствовал странную печаль, потому что теперь сам отстранился от группы жонглеров, отошел, чтобы подняться на трон.

Это было серьезным изменением в его жизни.

Он понимал, что жизнь бродячего жонглера, свободная и радостная, кончена, что на него снова навалилась всей тяжестью ответственность власти, которой он не хотел, но от которой не мог отказаться.

Это его огорчало.

Он сказал Карабелле:

— Когда-нибудь, когда двор будет смотреть в другую сторону, мы потихоньку соберемся все и покидаем дубинки. Как, Карабелла?

— Наверное, да, милорд. Я хотела бы этого.

— Мы вообразим, что мы где-то между Фалкинкином и Долорном, нас пригласят в Постоянный Цирк, мы найдем гостиницу и…