Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Из всего, что узнал Хиссайн, история Иньянны Форлэйн больше всего тронула его сердце. Отчасти потому, что жила она в его время, и мир ее не казался таким чуждым, как мир художника или Тесме. Но главная причина заключалась в том, что чувства Хиссайна были созвучны чувствам современницы из Велатхуса, поскольку и та начинала практически с нуля, лишившись практически всего, но тем не менее, достигла могущества, величия и богатства. Старая истина: Дивине помогает тем, кто помогает себе сам, а Иньянна своими делами, вернее, отношением к делам, внушала уважение. Конечно, счастье ей улыбнулось — она привлекла внимание нужного человека в нужный момент, но разве у других не может быть так же? Во всяком случае, Хиссайн, сам оказавшийся в нужное время в нужном месте, когда Властитель Валентайн несколько лет назад скитался по Лабиринту, верил в это. Но мог ли он рассчитывать на что-нибудь выше места писца? Да! Пусть ему уже восемнадцать и делать карьеру кажется поздно — перед ним пример Иньянны Форлэйн. Почему Властитель Валентайн не может послать за ним в любую минуту, Властитель Валентайн, прибывший в Лабиринт с неделю назад? Он может вызвать его и сказать: «Хиссайн, ты уже достаточно послужил в этом грязном месте. Хочешь жить у меня в Замке-Горы?» Разумеется, да, но он пока не слышал подобных предложений от Венценосца и вряд ли услышит. Несмотря на свою богатую фантазию, он никогда не тешил себя несбыточными мечтами. Поэтому он продолжал исполнять свою работу и осмысливать то, что познал в Счетчике Душ, а потом принялся искать в хранилище запись Властителя Валентайна. Это была наглость. Он понимал, что опасно искушать судьбу: он бы не удивился, если бы вспыхнул свет, зазвенела тревога и стража схватила бы юного наглеца, без малейшего почтения проникшего в душу самого Венценосца. Так что больше всего его удивило, что механизм выдал ему запись Властителя Валентайна, сделанную очень давно. Хиссайн не колебался…

Их было двое, широкоплечих, высоких и сильных, с черными блестящими глазами: держались они так, что сразу было видно — они братья. Но они были разными. В одном осталось еще что-то мальчишеское, и это было видно не только по чуть заметной поросли бородки и гладкому лицу, но и некой теплоте и озорству в его глазах. Старший казался более сдержанным, более суровым, более властным, словно нес на плечах какое-то бремя :наложившее на него отпечаток. Так оно и было: ему, Вориаксу из Халанкса, старшему сыну Канцлера Дамандайна, еще в детстве было прилюдно сказано, что он станет Венценосцем. Еще было предсказано, что после брата Валентайн займет место, но сам Валентайн не питал никаких иллюзий относительно этого — обычные комплименты младшему сыну высокопоставленного лица. Вориакс был старше на восемь лет, и, вне всяких сомнений, если кто и отправится в Замок-Горы, это будет Вориакс. Их отец, Канцлер Дамандайн, был одним из ближайших советников Властителя Тупвераса и тоже мог претендовать на роль следующего Венценосца, но когда Властитель Тупверас стал Понтифексом, он провозгласил Венценосцем Малибора, правителя Бомбифэйла, города у подножия Горы. Никто не возражал, несмотря на то, что Малибор, человек довольно резкий, более интересовался охотой и развлечениями, нежели был озабочен тяжким бременем власти. Валентайн тогда еще не родился, но Вориакс рассказывал ему, что отец никогда ничем не выдал разочарования, когда трон получил посторонний человек, хотя он подходил для него лучше всего.

Валентайну очень хотелось знать, поступит ли Вориакс столь же благородно, если ему откажут в венце звездного взрыва вопреки всем обещаниям, и провозгласят Венценосцем кого-нибудь из высокопоставленных особ — Елидата, например, или Морвойла, или Тунигорна. Иногда Валентайн тайком произносил их имена, чтобы услышать на слух: Властитель Елидат, Властитель Тунигорн, Властитель Морвойл, Властитель Вориакс и даже — Властитель Валентайн. Но подобного рода фантазии были глупыми и редко приходили на ум. Валентайн не желал занимать место брата, но очень хотел, чтобы именно Вориакс сделался Венценосцем, когда придет время Малибору стать Понтифексом. Но сейчас сложная путаница дворцовых перестановок была далека от Валентайна. Они с братом находились на отдыхе у подножья Горы. Это была давно откладываемая поездка, так как в позапрошлом году во время путешествия со своим другом Елидатом в лесах пигми под Амблеморном Валентайн получил ужасный перелом ноги, и лишь недавно оправился. Это был последний длительный отдых Валентайна, поскольку ему исполнилось семнадцать лет и предстояло войти в группу княжичей, из которой обычно набирались Венценосцы и правители городов, а там предстояло учиться многому, после чего начиналась бесконечная работа.

Он ехал с Вориаксом, который под благовидным предлогом — присматривать за братом, удрал от своих обязанностей в Замке и радовался этому, как мальчишка. От семейного дворца в Халанксе до ближайшего города удовольствий Верхнего Морпина можно было добраться на Колеснице Джаггернауна по силовым тоннелям, но Валентайну хотелось прокатиться на зеркальных катках. Он высказал свое пожелание, намекнув, что хотел бы испытать сломанную ногу; по лицу Вориакса он понял, что тот сомневается, сумеет ли Валентайн справиться, но был слишком тактичен, чтобы высказывать сомнения вслух.

Когда они неслись вниз, Вориакс держался возле Валентайна, подстраховывая брата. Валентайну это не понравилось, и он отъехал на несколько шагов. Вориакс не отставал; так продолжалось до тех пор, пока Валентайн не оглянулся.

— Боишься, что я шлепнусь?

— Совсем не боюсь.

— Тогда чего прилип? Сам боишься грохнуться? — Валентайн расхохотался. — Не волнуйся, я успею тебя подхватить.

— Какой ты всегда рассудительный, брат, — улыбнулся Вориакс в ответ. А затем катки развернули зеркала, и больше не оставалось времени для шуток. Какое-то мгновение Валентайн чувствовал себя неловко (зеркальные катки не для калек, а после перелома осталась легкая, но приводящая в ярость, хромота), он быстро ухватил ритм и выпрямился, великолепно балансируя даже на самых бешеных виражах, и когда, крича во все горло, пролетел мимо Вориакс, то заметил, что тревога исчезла с лица брата. Тем не менее, суть эпизода заставила Валентайна о многом подумать, пока они спускались до Тентага, где любовались празднеством деревенских танцев, а потом до Эрсад Гранда, Минимэйла и через Гимкандэйл до Фьюрибла, города каменных птиц. Обычно, пока они ждали начала скольжения зеркальных катков, Вориакс держался с братом, как любящий страж, и его забота о безопасности Валентайна казалась последнему чрезмерной и неуместной, но он понимал, что Вориаксом движет братская любовь, и не корил его.