Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Приближаясь к фургону, Слит спросил Валентина:

— Мы освободим пленника?

— Да.

Валентин поманил к себе Лизамон. Она спустила Делиамбера на землю и пошла за Валентином.

Под предводительством Слита они побежали к площади. К облегчению Валентина, она была почти пуста, лишь горстка стражников стояла на посту. Двенадцать клеток все еще находились тут, поставленные в три яруса, на самом верху клетка с синекожим. Не дав стражникам опомниться, Лизамон схватила сразу двоих и швырнула чуть ли не на середину площади.

— Не отнимай жизнь, — предупредил ее Валентин.

Слит с ловкостью обезьяны взобрался наверх и начал резать толстые прутья, удерживавшие дверь клетки. Валентин натягивал прут, а Слит пилящими движениями ножа резал. Через минуту лопнули последние волокна, и Валентин открыл дверь.

Чужак выбрался из клетки, разминая затекшие ноги, и вопросительно посмотрел на своих избавителей.

— Пойдем с нами, — сказал Валентин, — Наш фургон недалеко, за площадью. Ты понимаешь?

— Понимаю, — сказал чужак.

Голос его был глубоким, звучным, с резким щелканьем на каждом слоге. Ничего не сказав, он спрыгнул на землю, где Лизамон закончила дело с метаморфами и аккуратно укладывала их в кучу.

Валентин стал резать крепления на ближайшей клетке с лесными братьями. Маленькие руки просунулись через решетку и скоро существа вышли наружу.

Валентин перешел к следующей. Слит уже спустился вниз.

— Минутку, — окликнул его Валентин. — Работа еще не закончена.

Слит вытащил нож и принялся за дело. Через минуту-другую все клетки были открыты, и десятки лесных братьев скрылись в ночи.

На пути к фургону Слит спросил:

— Зачем ты это сделал?

— А почему бы и нет? — ответил Валентин. — Они тоже хотят жить.

Шанамир и скандары подготовили фургон, животные были впряжены, роторы крутились. Последней пришла Лизамон. Она захлопнула за собой дверь и крикнула Залзану Каволу, и тот немедленно пустился в путь.

И как раз вовремя: появилось с полдюжины метаморфов, — они бросились вдогонку, крича и жестикулируя. Залзан Кавол прибавил скорость.

Преследователи скоро остановились и скрылись из виду, когда фургон въехал во тьму джунглей.

Слит беспокойно оглядывался.

— Как вы думаете, они все еще преследуют нас?

— Не догонят, — сказала Лизамон. — Они путешествуют только пешком. Мы в безопасности.

— Ты уверена? — спросил Слит. — А если они пройдут каким-то боковым путем и перехватят нас?

— Не тревожься заранее, — сказала Лизамон. — Мы едем быстро.

Она вздрогнула.

— Не дай нам, божество, еще раз увидеть Илиривойн!

Все замолчали. Фургон быстро двигался вперед.

Валентин сидел чуть поодаль от остальных. Это было неизбежно, но огорчало его, потому что он все еще был больше Валентином, чем Лордом, и ему странно и неприятно было ставить себя выше друзей. Но ничего не поделаешь. Карабелла и Слит, узнавшие о нем частным образом, согласились держать это в секрете. Делиамбер, узнавший правду раньше самого Валентина, никогда открыто не показывал этого, но остальных, может, и подозревавших, что Валентин не простой странник, ошеломило открытое признание его ранга в гротескном выступлении метаморфов. Они смотрели на него молча, застыв в неестественных позах, как бы боясь шевельнуться в присутствии Короналя. Но как полагается вести себя в присутствии правителя Маджипура? Нельзя же все время делать перед ним знак горящей звезды!

Валентину этот жест вообще казался абсурдным: растопыренные пальцы — и только.

Его растущее чувство собственной значимости, видимо, не исключало сомнений.

Чужак назвал себя Коном из Кайнимора, относительно близкой к Маджипуру планеты. Он был сумрачен и задумчив, и находился в состоянии гнева и отчаянии, что выражалось, как казалось Валентину, в форме его рта, тоне голоса и главным образом в пристальном взгляде его необычных пурпурных глаз. Конечно, он мог судить со своей, человеческой точки зрения, об этом чуждом существе, а по мнению жителей Кайнимора, Кон, возможно, веселый и приятный тип. Но сомнительно.

Кон приехал на Маджипур два года назад по делу, суть которого не стал объяснять.

Это была, как он с горечью сказал, величайшая ошибка в его жизни, потому что он растратил на Маджипурские развлечения все деньги, по глупости отплыл в Зимрол, не зная, что на этом континенте нет космопорта, откуда он мог бы отправиться на родную планету, и сделал еще большую глупость, зайдя на территорию метаморфов, где предполагал поправить свои денежные дела какой-нибудь торговлей, а метаморфы схватили его, посадили в клетку и держали в ней много недель, чтобы в главную ночь фестиваля принести в жертву фонтану.

— Может, это было и к лучшему, — сказал он. — Один быстрый удар воды — и всем странствиям конец. Я устал от Маджипура. Если мне суждено умереть здесь, я предпочел бы умереть скорее.

— Прости нас, что мы освободили тебя, — ядовито сказала Карабелла.

— Нет, я не хочу быть неблагодарным, — только…

Кон сделал паузу.

— Мне тяжело здесь, и на Кайниморе тоже. Есть ли во вселенной место, где жизнь не означает страдание?

— А чем она плоха? — спросила Карабелла. — Мы находим ее вполне терпимой. Даже самая плохая жизнь лучше смерти.

Она рассмеялась.

— Ты всегда такой угрюмый?

Чужак пожал плечами.

— Если ты счастлива, я могу этому позавидовать. Я нахожу существование тяжелым и жизнь бессмысленной. Но это слишком мрачные мысли для того, кто только что был освобожден. Я благодарен вам за помощь. Кто вы, как попали в Пьюрифайн и куда теперь едете?

— Мы жонглеры, — сказал Валентин.

Кон остро посмотрел на остальных.

— Мы приехали в эту провинцию, думая, что здесь найдем работу. Если нам удастся удрать отсюда, мы поедем в Ни-Мойю и вниз по реке в Пилиплок.

— А оттуда?

Валентин сделал неопределенный жест.

— Кое-кто из нас хочет совершить паломничество на Остров Снов. Ты знаешь о нем? Куда хотят ехать другие — не могу сказать.

— Мне надо добраться до Алханрола, — сказал Кон. — Это моя единственная надежда попасть домой, поскольку с этого континента это сделать невозможно. Может быть, в Пилиплоке я сумею устроить себе переезд через море. Могу ли я ехать с вами?

— Конечно.

— Но у меня нет денег.

— Понятно, — сказал Валентин. — Но это не имеет значения.

Фургон быстро продвигался вперед. Снова пошел дождь. В темноте леса опасность могла подстерегать со всех сторон, но, как ни странно, всем было легче оттого, что в темноте ничего не видно, и фургон ехал без задержки.

Примерно через час Валентин увидел, что перед ним стоит Виноркис, тяжело дыша, как пойманная рыба, и весь дрожит.

— Милорд, — тихо сказал он.