Василий Звягинцев - Фазовый переход. Том 2. «Миттельшпиль»

«Рональд Рейган» отличался от остальных авианосцев своего класса тем, что на нём большая часть механических, гидравлических и пневматических систем была «революционно» заменена на электрические. В обслуживании так, конечно, проще, особенно если заведомо не собираться воевать с достойным противником. Зато поговорка про яйца и корзину сразу себя оправдала. Могучее «чудо современных технологий» почти мгновенно превратилось в беспомощно тонущий стальной сундук, борьба за живучесть на котором не только бессмысленна, но и невозможна. Даже броненосцы времён Цусимы были лучше к ней приспособлены.

Коммодору Вудбери хватило минуты, чтобы понять масштаб катастрофы – достаточно было, цепляясь за ступеньки скобтрапа на переборке рубки, шипя от боли в сбитых коленках, встать с покрытого стального настила мостика, на который повалились все, на нём находившиеся, включая адмирала. На авианосце вообще мало кто удержался на ногах из шести тысяч членов команды и авиакрыла – кроме тех, кто в момент столкновения успел ухватиться за что-нибудь надёжное или кому просто некуда было падать.

Не говоря о сразу сброшенных в море законом Ньютона сотнях по делу и без дела находившихся вблизи от края полётной палубы матросов, офицеров, авиатехников, за борт начали сползать и валиться в воду рядами выстроенные на взлётной, рулёжной и посадочной палубах для техобслуживания «Супер-Хорнеты», «Викинги» и «Орионы». От сверхмассированного поступления воды в отсеки одного борта корабль тотчас же получил ощутимый и всё увеличивающийся крен.

Сквозь прозрачную, как в бассейне на вилле коммодора, бирюзовую воду командир авианосца увидел мрачную громаду уходящей в глубины океана скалы – убийцы его корабля и погрузившийся в глубь корпуса узкий, будто специально заточенный клык её вершины.

Сколько было сил, он прокричал единственно верную, хотя и запоздавшую команду:

– Стоп машина! Малый назад!

Коммодор надеялся, что, погасив инерцию авианосца, он сумеет удержать его пришпиленным к этой проклятой скале. Лишь бы она поглубже воткнулась в нутро корабля, не вывернулась из раны, не разорвала ахтерштевень и не отпустила «Рейгана» в свободный полёт до самого дна. А глубина Филиппинского моря, согласно лоции, в среднем около четырёх километров, достигая чуть северо-восточнее, в Марианской впадине, целых одиннадцати.

– Немедленно аварийно глушить реакторы! – нарушая нерушимое правило при живом командире на мостике не командовать, заорал адмирал, с курсантских времён всю жизнь отслуживший на атомных авианосцах и усвоивший это правило лучше, чем католический священник «Патер ностер» [133] «Патер ностер» – католическая молитва на латыни, практически дословно совпадающая с «Отче наш» на церковнославянском. Имеется одно тонкое различие (не во всех вариантах) – по-славянски «хлеб наш насущный», т.е. «постоянно нужный для жизни», по-латыни – «supersubstantialem» (над-сущный), т.е. некая духовная субстанция, не имеющая отношения к обыденности. . Что бы там ни было – первым делом глушить реактор, если возникла угроза затопления судна. Всё остальное – потом.

Автономные источники питания системы управления и защиты вместе с самими приборами находились в помещениях надстройки, а реакторные отсеки и ведущие к ним коммуникации от аварии не пострадали. Поэтому «выстреленные» быстродействующими приводами внутрь активной зоны кадмий-гафниевые стержни прекратили цепную реакцию практически мгновенно. Теперь авианосец мог спокойно тонуть – ближайшие полсотни лет корпуса реакторов морская вода не разрушит, а что там с ними случится дальше на многокилометровой глубине – этот вопрос пусть волнует следующие поколения.

Со всех сторон к потерпевшему аварию «Рейгану» кинулись корабли сопровождения. Эсминцы начали подбирать с воды сброшенных в неё людей, благо вода была вполне курортной температуры и акул поблизости не замечалось. Крейсера приготовились швартоваться к бортам, чтобы помочь исполину удержаться на плаву. Глупая затея, продиктованная скорее инстинктами, чем разумом, – как может десятитысячетонный крейсер удержать махину в сто тысяч тонн, причём втрое более высокую? Единственно, чем они могли помочь, – это более-менее организованно снять экипаж, прежде всего совершенно бесполезных на тонущем корабле лётчиков и техников.

К счастью экипажа, немая молитва коммодора, вознесённая к небу, дошла до адресата без задержки, и авианосец повис на скале, удерживаемый как каменным остриём, так и сохранившими герметичность отсеками левого борта. У командира с адмиралом мелькнула даже надежда, что корабль удастся спасти. Но при одном-единственном условии – если комфлота согласится направить к месту аварии целую эскадру спасательных судов, оснащённых понтонами и всем прочим необходимым. Тогда, может быть, удастся заделать трёхсотметровую рану в борту, откачать несколько десятков тысяч тонн воды и как-то отбуксировать «Рейгана» к ближайшей суше, до которой несколько суток хода.

Но все эти прожекты возможны, если ближайший месяц сохранится штилевая погода. А Тихий океан – тихий только по названию, и в этих широтах шквалы и тайфуны совсем не редкость.

– Ну всё, – откинулся на спинку кресла Шульгин, напряжённо наблюдавший за происходящим на телевизионном экране. – Теперь амерам можно спокойно забыть об Украине, Ближнем Востоке и чудесах природы вроде Бермудского треугольника. И им, и европейцам на ближайшие пару недель тем для обсуждения хватит. Не всё наш «Курск» в дело и не в дело поминать.

– Теперь надо в западную прессу и в Интернет грамотные вбросы сделать – от имени исламских террористов подходящее заявление, что-нибудь про подпольную организацию на флоте, решившую отомстить продажному правительству. «Коммодор Вудбери – новый капитан Саблин» [134] Капитан 3-го ранга В. Саблин, предпринявший в 1975 г. попытку мятежа на БПК «Сторожевой» под предлогом необходимости совершения в СССР «новой пролетарской революции». Большинство офицеров и матросов корабля его не поддержали и приняли меры к пресечению попытки увести корабль в Швецию. Саблин был приговорён к высшей мере наказания, его сообщник судовой библиотекарь Шеин – к 8 годам заключения. Несколько матросов и офицеров наказаны в дисциплинарном порядке. , или «Рейган» – новый «Потёмкин»! – продолжил его слова Новиков.

– А совесть не мучает? – вдруг спросил Арчибальд, пристально глядя на Шульгина.

Удолин, услышав это, презрительно фыркнул и демонстративно налил себе полбокала коньяку. До этого почти час удерживался от «стимулирования магического статуса».

– С чего бы это? – искренне удивился Сашка.