Василий Звягинцев - Фазовый переход. Том 2. «Миттельшпиль»

Надо бы поторапливаться.

Хорошо, что ещё в 1921 году Югоросской реальности они с Ириной, занимаясь модернизацией старых черноморских броненосцев, придумали способ демонтажа и выгрузки на берег взорванных англичанами машин и котлов. Те, уходя из Севастополя в 19-м, без всякой военной необходимости, просто чтобы досадить русским, хоть красным, хоть белым, привели в полную негодность четыре сравнительно боеспособных додредноута, а единственный уцелевший новый линкор, «Воля» (бывший «Император Александр Третий», будущий «Генерал Алексеев»), увели с собой в Стамбул.

По всем техническим канонам без вскрытия палуб и разборки надстроек, требовавших огромной и оттого бессмысленной затраты времени и сил, задача эта была невыполнима. Воронцов, решивший во что бы то ни стало восстановить Черноморский флот и одновременно понимавший всю утопичность этой затеи, буквально измучился, пытаясь найти какое-нибудь нетривиальное решение.

И в какой-то миг его осенило, преисполнив самоуважением и гордостью. Решение было простым и гениальным. А подсказало его воспоминание о том, как аггры, охотясь за Ириной, запеленговали исходящее из квартиры излучение оставленных ею там приборов и каким-то образом вырезали из дома всю квартиру целиком. Хорошо ещё, что сам Олег сумел выскочить без потерь.

Дмитрий отправился тогда к Ирине и изложил ей свой замысел. Она всё поняла сразу, но разочаровала – с одним блок-универсалом изъять нужную деталь возможно, но переправить в нужное место и потом вернуться за следующей помешает принцип неопределённости. Промахнёшься или пространственно, или по времени. Но остановиться Воронцов уже не мог, он чувствовал, что решение всё равно где-то рядом. Так и оказалось.

Это вроде как с тем классом простых по сути задач, для решения которых всего и нужно, что выйти за пределы с детства усвоенных стереотипов.

С одним универблоком не получится, а если использовать ещё и левашовскую СПВ? То есть работать внутри уже созданного канала, находящегося в континууме вне обычного времени и пространства.

Повторяя то, что однажды уже получилось, Воронцов набрал заранее определённую комбинацию на клавиатуре блок-универсала (теперь и он имел собственный, подаренный Фёстом из той добычи, что они с Секондом взяли на базе Дайяны). Словно театральный прожектор на сцене, слегка флюоресцирующий луч высветил часть подвала, попадающую в зону захвата. Вопреки всем законам физики зона имела чётко очерченные прямоугольные границы. Метров по пять в ширину и высоту, около десяти в глубину. Осталось поместить внутрь этой «коробки» участок хранилища с несколькими рядами стеллажей, не задевая краёв соседних, нажатием следующей кнопки ввести заранее заданные координаты точки назначения. И свернуть поле здесь, в подвале.

Вот и всё. Яркое, уже забытое солнце Валгаллы-Таорэры сияет в глаза, едва заметно перейдя полуденный рубеж в не по-земному синем небе. Давно Дмитрию не приходилось здесь бывать, всё ходил по морям на стальной тёзке планеты.

После «золотого подвала» воздух поражал свежестью, густотой и обилием запахов. Будто у Воронцова вдруг резко обострилось обоняние, почти как у собаки-ищейки.

Он посмотрел на знакомые башенки терема, сверкающую под солнцем не хуже настоящего золота бериллиевую бронзу крыши, отсвечивающие оконные стёкла. Захотелось войти внутрь, подняться в свою комнату, просто вспомнить…

«Ладно, зайду, но не сейчас», – пообещал он сам себе.

Временнýю точку перехода Воронцов выбрал так, чтобы не влететь в никчёмный парадокс, не встретиться с самим собой и с кем-то из их компании. Где-то посередине между последним посещением форта Шульгиным и переселением сюда Удолина с компанией. А то есть и ещё микропараллель , локальный мирок, в котором живут, ни с кем не соприкасаясь, жена наркома Шестакова с детьми и егерь – бывший старший лейтенант Российского Императорского флота Власьев. А может, и не живут уже, на каком-то пересечении миров тотШульгин в роли Шестакова вернул их домой, в Москву. А там как раз война собирается, и что с ними всеми, включая наркома и Сталина, будет? А может, на этой ветке их же стараниями ничего и не случится?

Дмитрий отмахнулся от не к месту пришедших реминисценций [153] В данном случае реминисценция – отзвук иного произведения в музыке, литературе, живописи. .

Повинуясь одному движению пальца и воздействию непостижимых, но объективных законов природы, тонн пятьсот (двадцать пять кубометров) золота аккуратно переместились на лужайку перед оградой. Вместе с металлическими стеллажами. Вот что значит глазомер – уровень пола хранилища точно совпал с поверхностью планеты. Только один трёхтонный стеллаж опасно накренился, попав опорой на участок земли помягче. Остальные стояли, как тут всегда и были. Дмитрий хмыкнул, подивившись сюрреалистичности картины, и вновь открыл переход.

За пять приёмов весь товар был переправлен, а залы хранилища стали пустыми и гулкими. Два андроида, протянув с парохода кабели, наскоро, но прочно приваривали изнутри дверь к раме. Это уже просто так – искусство ради искусства. Интригу всегда нужно закручивать поинтереснее. Воронцов посмотрел на ручной хронометр и приказал одному из роботов замкнуть контакты тревожной сигнализации. Будет гарнизону форта «внезапная проверка боеготовности».

…Дмитрий вспомнил историю, рассказанную давным-давно одним сослуживцем, у которого отец работал на Московском Монетном дворе. Дело было ещё в шестидесятые годы. Из вполне герметичного хранилища, не такого навороченного, как это, но с вполне себе серьёзной системой охраны вдруг начали пропадать мешочки с металлическими рублями. По пятьсот штук в каждом. И пропадали они с пугающей регулярностью. Никто ничего не мог понять чуть ли не год. Что там творилось на всех уровнях – невозможно описать. А монеты продолжали пропадать. И неизвестно, сколько бы это длилось, если бы не случай. После очередной пропажи сыщик заметил валяющийся неподалёку от двери юбилейный рубль [154] В советское время регулярно выпускались особо оформленные монеты, посвящённые разным революционным и историческим датам. В отличие от нынешних коллекционных монет находились в повседневном обращении по номинальной цене. . И только тогда догадались. Под броневыми дверями склада готовой продукции имелись вентиляционные щели шириной примерно в два пальца. Сообразительные охранники одной из смен изготовили особый крюк, которым сдёргивали с полок и подтаскивали к двери мешочек. Прорезали его бритвой и всю ночь по одному вытаскивали эти самые рубли. Потом забирали и сам брезент. Как уж они их потом выносили «на волю» – другой разговор. А не откатился бы случайно тот рубль в сторону – так и осталась бы в веках легенда о «запертой комнате».