Александр Арбеков - Призрак и леший

— Хорошо, подумаю.

— Ну и славно. Всё, я побежал.

О! Наконец-то наступила тишина, которая благостно и счастливо воцарились вокруг меня и в моей утомлённой душе. О, как сладостен полный покой! О, какую необыкновенную гармонию ощущаю я с самим собой и с целым миром! Я упал на диван и начал, было, проваливаться в сон, но потом спохватился, сильно потряс головой, интенсивно потёр уши, бросился к монитору и стал свидетелем следующих событий.

Из двух вертолётов, видимо только что приземлившихся на поляне, лихо выскочили спецназовцы, которые быстро рассыпались по территории усадьбы. Двое вояк направились к дому. Навстречу им, сильно хромая, издавая громкие и горестные стоны и вопли, опираясь на какую-то толстую и кривую палку, медленно вышел Леший. На его лице играла крайне благожелательная и восторженная улыбка. По обе стороны от старика шествовали Хан и Батый. Псы были несколько напряжены, но от хозяина не отходили, не рычали, никакой агрессии в отношении пришельцев не проявляли.

— Стоять, встать на колени, руки за голову! — раздался требовательный голос одного из спецназовцев.

— Братцы, освободители вы мои нежданные! Соколики, херувимы, спасители! Счастье-то какое! — радостно запричитал старик. — Увы, не имею возможности выполнить ваш приказ. Ранен я серьёзно, еле передвигаюсь, слаб, кровушки очень много потерял. Ногу, страшно искорёженную супостатами, к сожалению, согнуть не могу, костылик выпустить боюсь. Могу упасть и не подняться более. Уж, извините немощного старика.

Я весело рассмеялся. Да, Леший выглядел очень и очень неважно. Весь окровавленный, грязный, сухонький, сгорбленный, со слипшимися седыми волосами и бородой, жалкий, действительно немощный и очень старый. Но я-то уже хорошо знал все его повадки, возможности и способности. Не зря Росомаха его побаивался и, как мне кажется, даже уважал.

— Братцы, спасители, родненькие сынки, могучие и грозные орлы вы мои и быстрые соколы, ангелы воплоти, негаданные и бесстрашные посланники небес! — продолжал ломать комедию Леший. — Если вы уж так настойчиво просите, то найду я в себе последние силы слегка поднять одну только руку, свободную от костылика, а на большее я, увы, сейчас не способен, уж извините старика. Если попытаюсь встать на колени, то моментально потеряю равновесие, упаду, испытаю дикую и невыносимую боль, и сердце моё изношенное может не выдержать, и уйду я в небытие, покинув этот бренный мир навсегда. Аминь!

— Что это он такое несёт, лейтенант? — недоумённо спросил один боец другого, видимо командира.

— Вы кто такой? — крикнул командир.

— Я хозяин дома этого многострадального, подвергшегося внезапному, жестокому и коварному нападению со стороны каких-то неизвестных мне враждебных и злых сил, — жалобно произнёс Леший и протяжно застонал.

В это время к командиру подбежали с двух сторон два бойца, которые доложили ему:

— Лейтенант, везде всё чисто. Много воронок от взрывов гранат. Обнаружили пять трупов с огнестрельными ранениями. У всех автоматы. А вот ещё один рядом с вами лежит.

— Вижу!

— Какие будут дальнейшие указания?

— Охраняйте периметр, прочешите ближайшие подступы к усадьбе. Пока всё. Да, осмотрите дом, — Лейтенант сделал взмах рукой в сторону вертолётов.

Из них сразу же выпрыгнули двое людей в штатском, а так же трое полицейских в форме. Одного из них я узнал сразу. Дружище Шериф! Мой старый и недобрый знакомый! Да, чуть не подстрелил я его, родимого, а он, возможно, меня. Чудом разошлись мы недавно на одной очень узкой тропинке бытия.

— О, кого я вижу! Леший! Жив курилка! — расцвёл мой недавний противник. — Старина, привет, я очень рад, что ты цел и почти невредим! Ну, и фейерверк ты здесь устроил!

— А я как рад! Но фейерверк устроил отнюдь не я, а какие-то бешенные и злобные отморозки.

— Шериф, этот человек действительно является хозяином данного домовладения? — спросил Лейтенант.

— Ну, конечно же, он. Довольно известный в округе человек. У него имеются определённые странности в поведении, но вы на это не обращайте особого внимания. Всё-таки ему уже далеко за восемьдесят! А может быть и все девяносто. Чёрт его знает. Всё хочу уточнить данный момент, да руки никак не доходят.

Ничего себе, удивился я. Вот это старичок-лесовичок! Какой красавец, какой крепыш, какой живчик! Однако, как он активен, деятелен и быстр в такие-то годы! Эх, мне бы дотянуть хотя бы до семидесяти, и то неплохо.

— Что произошло, дружище?! — возбуждённо и удивлённо спросил Шериф, морщась и внимательно рассматривая тело мёртвого бандита, лежащее около развороченной беседки.

— Как я уже рассказал моим нежданным спасителям-освободителям, внезапно глухой ночью напала на меня банда каких-то безжалостных отморозков, — возмущённо произнёс Леший. — Стали, супостаты, стрелять, кричать, угрожать, требовать впустить их в дом и выдать все имеющиеся деньги и ценности. А у меня в это самое время гостил товарищ мой старинный, мы с ним в картишки иногда играем под сигары и коньячок, да ради интереса по бутылкам и банкам стреляем. Вон там, недалеко отсюда, полянка специальная у нас для этого дела имеется.

— И кто он такой, твой гость, товарищ старинный? Чего же это он из дома не выходит? — спросил Шериф.

— Да не может он выйти, сердечный, — скорбно опустил голову Леший и чуть не заплакал.

— Что, он ранен?

— Увы, если бы… Погиб он смертью храбрых, умер в страшных мучениях, потому что супостаты поразили его какой-то дьявольской пулей, попали в низ живота, ну вы понимаете… За домом он лежит, сердечный. Но перед своей героической смертью успел он застрелить четы…, ой, извините, трёх бандитов. Вот такой герой. Снайпер, можно сказать.

— А из чего он стрелял? — поинтересовался Лейтенант.

— Из какого-то автомата, с собой принёс.

— Как я понимаю, вы тоже приняли самое непосредственное, активное и весьма действенное участие в обороне дома? — строго и раздражённо спросил тип в штатском, очевидно федеральный агент, незаметно подошедший со своим товарищем к месту беседы.

— А как же не принять!? — возмущённо всплеснул Леший руками, на несколько секунд забыв о костыле. — Принял я самое что ни наесть активное участие в осуществлении вполне законной самообороны. Двух злодеев положил замертво. Сам вот ранение тяжёлое получил. Теперь пребываю в почти непереносимых страданиях и муках. Еле передвигаюсь по матушке-земле.

— А из какого оружия ты стрелял? — спросил Шериф.

— Да из славного и традиционного «Калашникова». Он зарегистрирован по всем правилам. Разрешение соответствующее имеется. Чуял я, что придёт его день, и не ошибся.

— Да, немного странно всё, не понятно, — задумчиво произнёс второй агент, видимо старший, подошедший немного ближе к старику, отчего собаки насторожились и заворчали.