Роберт Сойер - Факторизация человечности

Вот в этот куб, сразу подумала она, мысленно указывая на третий куб центральной колонны, тот, к которому по бокам примыкали четыре боковых куба. Это был единственный особенный куб, единственный, все грани которого скрыты от глаз.

Вот этот.

Она может отстегнуть один из боковых кубов — убрать обе панели, закрывающие внутреннее пространство — и забраться внутрь. Конечно, если лампы вдруг перестанут светить, то вся конструкция тут же развалится, и она шлёпнется пятой точкой на пол.

Бредовая идея.

Кроме того, что она ожидает? Что эта штуковина взовьётся в воздух, как тот «Конкорд» в её воображении? Что её унесёт через световые годы на Альфу Центавра? Сумасшествие.

Кроме того, она, скорее всего, не сможет убрать боковой куб, пока активировано поле структурной целостности. А если его отключить, то всё сооружение развалится, как только она наляжет на него всем своим весом.

Она подошла к конструкту и схватилась за куб, торчащий с правой стороны. Будь она проклята — куб легко отошёл от остальной конструкции, как только она за него потянула; зажимы, удерживавшие их вместе, попадали на пол. Причём обе панели, составлявшие внутренние грани кубов, отделились вместе, будто уже чем-то скрепленные, открыв пустое пространство внутри центрального куба.

Хизер вернула куб, который только что убрала, на его место, и он тут же прирос к нему. Она снова потянула за него и обнаружила, что куб отделяется только тогда, когда она тянет его строго назад, не пытаясь сдвинуть в сторону. Она повторила процесс ещё пару раз, а потом попробовала сделать то же самое с другими кубами. Они вставали на место легко, независимо от угла, под которым она на них налегала, но чтобы отделить их, требовалась известная ловкость; в первый раз ей просто повезло.

Она снова убрала боковой куб и заглянула в полость внутри. Наверное, следовало сделать её побольше — втиснуться туда было бы трудновато. Хотя, разумеется, она вовсе не собирается туда лезть.

Хизер посмотрела на свой стол, двинулась к нему, остановилась, затем двинулась снова. Дойдя до стола, она отыскала клочок бумаги и ручку и принялась писать, чувствуя себя чрезвычайно глупо: «Я внутри третьего осевого куба. Выключите свет и закройте конструкт от солнечных лучей; тогда он распадётся, и я освобожусь».

Она оторвала кусок клейкой ленты от рулона и приклеила записку к стене.

А потом снова подошла к кубу. Ничего не случится, если она залезет внутрь, но не будет ставить на место куб, который убрала, чтобы открыть внутреннюю полость. Она скинула туфли, села на край полости, поджала ноги и впихнула себя внутрь в своего рода сидячей эмбриональной позе.

Ничего. Разумеется.

Кроме…

Вот это было странно.

Кроме того, что воздух проходил сквозь стены. Она поднесла ладонь к одной из поверхностей и ощутила лёгкое дуновение. Пьезоэлектрическая краска не только поддерживала структурную целостность; она также производила воздух либо пропускала его извне.

Невероятно.

Наверняка она просто пропускала воздух извне — это единственное здравое объяснение. Инопланетяне никак не могли знать, какая атмосфера необходима людям.

Хизер откинулась назад, насколько позволяла тесная коробка. Это и правда было единственное здравое объяснение — но в то же время и самое скучное. Она засмеялась над своими мыслями. Неужели она и впрямь надеялась, что, возможно инопланетяне заставили её построить звездолёт — звездолёт, который унесёт её прочь от Земли, от всех её забот, на далёкую Альфу Центавра?

Однако если воздух качается извне, то это никак не может быть звездолёт. Поворочавшись внутри куба, она повернулась так, чтобы уткнуться носом в стенку из зелёного субстрата. Она чувствовала слабое дуновение, однако воздух этот совершенно ничем не пах.

Но если не звездолёт, тогда что? И зачем тогда поле структурной целостности?

Она знала, что должна сделать. Она должна поставить отстёгнутый куб на место, оставаясь внутри полости. Но, конечно же, прежде надо кому-нибудь рассказать. Даже с её запиской «Я внутри третьего куба» могут пройти часы, а то и дни, пока кто-нибудь войдёт в её офис. Что если она застрянет внутри?

Она подумала о том, чтобы позвонить Кайлу. Однако нет, так не пойдёт.

В этот летний семестр у неё не было собственных аспирантов, но пара-тройка всегда околачивается поблизости. Она могла бы привлечь кого-то из них — хотя тогда, возможно, придётся взять его в соавторы, когда она будет публиковать результаты.

И, разумеется, оставалась наиболее логичная кандидатура — тот, о ком она сознательно заставляла себя не думать.

Пол.

Она может позвонить ему. В соавторы его взять в любом случае придётся — в конце концов, это он изготовил компоненты, из которых был собран конструкт, а также помог его собрать.

Возможно, в некотором извращённом смысле это был отличный повод позвонить ему. Не то, чтобы их последняя встреча была свиданием или чем-то таким, что требовало бы дальнейших контактов.

Она вылезла из кубической полости и, подошла к столу, на ходу потягиваясь, чтобы размять затёкшие мышцы на шее.

Она взяла телефонную трубку.

— Внутренний звонок: Коменский, Пол.

В трубке пискнуло, и включилась голосовая почта Пола.

— Здравствуйте, это профессор Пол Коменский, факультет машиностроения. Сейчас я не могу ответить на ваш звонок. Мои приёмные часы для студентов…

Хизер положила трубку. Её сердце стучало немного неровно — она хотела с ним поговорить, но испытывала некоторое облегчение от того, что не может этого сделать.

Ей было жарко; вероятно, жарче, чем можно бы было объяснить наличием в помещении мощных ламп. Она посмотрела на конструкт, потом на монитор своего компьютера. Страница Центра приёма инопланетного сигнала не изменилась. Наверное, тысячи исследователей работают над разгадкой смысла сообщения инопланетян теперь, когда его передача, по-видимому, завершилась. Она чувствовала уверенность в том, что опережает их всех — благодаря счастливому совпадению, картине Дали на стене в лаборатории Кайла, позволившей ей вырваться вперёд. Однако много ли пройдёт времени, прежде чем похожий конструкт построит кто-то ещё?

Она колебалась ещё минуту, преодолевая собственное сопротивление.

А потом…

А потом она пересекла офис, подняла куб, который отделила от него ранее, и передвинула его поближе к конструкту. Она взяла одну из присосок с рукояткой, которые выдал ей Пол, и приложила её к центру грани куба — той грани, что состояла из двух наложенных друг на друга плит субстрата. На верхушке черной пластиковой рукоятки был небольшой насос; она потянула за него, и устройство присосалось к кубу. Затем она попыталась поднять куб за ручку. Она боялась, что он развалится, но конструкция отлично держала форму.