Catherine de Froid - Боги от науки

На зимних каникулах Костя с семьей ездил во Францию. У него было четко все расписано: месяц пожить с Леной, месяц побыть Таней, день побродить с родителями. Вроде бы, все хорошо получалось: и дети растут на глазах (тем более, что месяца обычно не хватало и приходилось еще задерживаться), и родители видят довольного жизнью ребенка и не волнуются. Только накапливалась психологическая усталость, ответственность за необдуманно произведенные на свет жизни, за свои игры. Конечно, можно было жить без документов любое количество времени, брать средства из воздуха или из других жизней, работать, где угодно, но разве это было главным? Иногда Косте хотелось отмотать время назад в ноябрь и жить хотя бы на два фронта, дружить с Лешей, работать и радоваться. Но уже было нельзя.

— Видать, все–таки повзрослел ты раньше срока, — вздохнула учительница. — Что ж, на худой конец можно отдать всех детей на воспитание Лене, ее выдать за Алексея, внушить всем, что так и было и тихо сгинуть, иногда объявляясь в качестве ангела–хранителя, но ты сам понимаешь…

— Понимаю. Хотя, кажется, Таню–то убрать легко.

— Только осторожнее, — попросила Галина Александровна.

Таня Мамаева со времен своего замужества в институте не появлялась вовсе. Где–то трудилась, воспитывала детей. Ее муж учился, работал. У них было сколько угодно времени на общение друг с другом — оба знали, что в сутках давным–давно не двадцать четыре часа, — но эти возможности они очень скоро перестали использовать. Сначала привыкли друг к другу, потом надоели.

Когда детям — тоже двойня — пошел пятый год, Таня решилась:

— Знаешь, муженек, — сказала она. — Лучше нам с тобой по отдельности. Найдешь себе еще кого, заодно число «посвященных» расширишь. За детей не волнуйся.

Муж — в скором времени Костя и имя его выкинул из головы — не был тем, кто ставит своей целью кормить семью. Он поломался для порядка, вернулся на пять лет назад, уничтожил штамп в паспорте и пошел работать по специальности. За детей он перестал волноваться через пару месяцев новой жизни, быстро обзаведясь новой семьей.

Таня, успевшая в результате одного Костиного прокола подружиться с Леной, заявилась к ней и попросила приютить детей «на пару дней». «Глупый ты, Костя, в любых ипостасях», — чуть не сказала Лена, но сдержалась. В конце концов, это уже Костино дело, куда девать своих двойников.

Костя планировал убрать лишнюю сущность самым простым способом: подняться на крышу, спрыгнуть и перелезть в другое тело. Получится ли, нет ли, он не знал, но был слишком юн и любопытен.

Подходящий дом Таня — еще — нашла быстро. Шаг, еще шаг… Вдруг она резко повернулась и зашагала в обратную сторону, вниз по лестнице, вон из того дома. В голове у нее звучало:

«Отказано в доступе. Зачем излишняя драма? Если за персонажа не жить, он так и останется в той точке, где его оставишь. Не хотите всяких эффектов бабочки — не трогайте двойника».

«Почему? Я же никому не причиняю вреда!», — возмутился Костя.

«Не надо тебе раньше времени узнавать, что и как бывает после смерти».

«Вы, что ли, Бог? Тогда скажите хотя бы, правильно ли я живу? В правильную ли сторону заводят эксперименты?».

«Костя, Костя, ну кто ж несовершеннолетних–то судит? Помрешь, там разберемся. Три четверти века тебе еще землю топтать, если не больше. Живи пока!».

Костя не стал искушать судьбу и того, кто говорил с ним, и вышел в тело Кости Паустовского. Получил нагоняй от Лены, посидел пару месяцев с детьми. У него было устойчивое ощущение, что это его тело тоже долго не протянет. Семью и Лешу можно навещать в любом возрасте. Работа вот только… Вот получит он хотя бы паспорт, тогда пойдет речь о ликвидации. А пока остается только жить дальше и подавать Степе идеи для книг.

«Того, чего ты наворотил, ни один писатель не выдумает!» — немедленно отозвался Степа, тестирующий программку «Икота», позволяющую слышать все, что о вас думают.

«То ли еще будет!» — жизнерадостно отозвался тринадцатилетний мальчик Костя, решивший взять месяц–другой отдыха от своего большого семейства.

В январе Степа и Женя пропадали на бесконечных олимпиадах: областные, вузовские, интернет–олимпиады. Костя еще не дорос. Нет, он, конечно, мог через Интернет пробиться на пару областей на уровне восьмого и даже девятого класса, но решил пока не включаться в эту систему, не заражаться олимпиадной болезнью. Задачи за прошлые годы у него были, задачи за будущие всегда можно было достать, поэтому он спокойно, не ограничивая себя во времени решал по олимпиаде в неделю.

Степе и Жене надо было заполучить как можно больше призовых мест, поэтому они лихорадочно участвовали во всем. Костя слышал иногда их разговоры:

— За прошлый год прорешал, за следующий прорешал, думаю, готов.

— А за этот?

— А за этот — нечестно по отношению к другим участникам.

— Кто же виноват, что они не умеют того же, что и мы?

— Мы и виноваты.

— Но не бумажки же раздавать: учитесь, мол, использовать свой мозг.

— Ты гений! — выдохнул Женя. — Они же все время раздают какие–то бумажки с рекламой своих вузов. Почему бы их не подменить?

— Ага. Завлекательная надпись про использование мозга на сто процентов, ссылка на сайт…

Все трое переглянулись:

— Надо сайт сделать, разжиться туда отзывами нескольких уважаемых профессоров — и всех дел. И книгу, наверно, все же надо издать.

После этого разговора троица засела на месяц: описать все известные возможности, оформить теоретическую базу и обоснования, подготовить видеоролики, инструкции и упражнения для тренировки, попросить учителей «заразить» профессора с курсов повышения квалификации, через Костю Паустовского завербовать разных математиков и физиков, подкинуть паре–тройке человек идею написать монументальный труд.

— Готово, — потер руки Степа. — Только все равно ведь заглянет серая масса и спросит, что за бред.

— Сделай раздел для серой массы с твоими книгами. Пусть думают, что это большая странная ролевая игра.

«Лишь игра, игра, плохая игра», — пронеслось сразу по трем головам строчками из первого альбома «ДДТ».

— Костя! — укоризненно сказал Женя. — Не надо. Тебя что, какие–то сомнения гложут?

— Нет, — ответил Костя. — Какие тут могут быть сомнения? — И задумался.

Через пару дней в голове Кости повторяющимися снами и навязчивыми образами оформилась очень неправильная идея. «Ты вполне можешь проснуться год назад, — говорил ему ехидный голос, — и увидеть, что время идет по своим законам, а ты — обычный способный шестиклассник, без проблем осиливающий программу на год–два вперед. Даже если действительно существует способность перемещаться во времени, ты можешь уйти на год назад, и ее уже не будет».