Catherine de Froid - Боги от науки

Бодро прошагав через весь город и оказавшись в паре минут от дома, Костя снова встретил Сашу. Он направлялся к своей любимой «перекладине» в соседнем дворе, чтобы раз десять подтянуться, и застал девочку за тем же самым занятием.

— Три… Четыре… — звучало в голове у Кости.

Подтянувшись пять раз, Саша спрыгнула на землю и зашагала к подъезду. Костя думал было окликнуть ее, но постеснялся и сам начал подтягиваться. Видимо, рюкзак, поставленный на снег, все же произвел какой–то шум, потому что у самой двери Саша обернулась:

— Ты что, моя судьба? — засмеялась она.

— Второй раз всего! — не согласился Костя. — А ты, выходит, путаешь ментальные подтягивания с настоящими?

— По–твоему, за один день научишься столько делать? — огрызнулась Саша. — А «ментальные подтягивания» я тебе хоть сейчас продемонстрирую.

Саша зачем–то скинула куртку (мороз был неслабый) и напрягла мышцы спины. Костя увидел, что между лопаток у Саши прорезаются крылья. Огромные, крепкие, с красивыми темными перьями по краям. Саша подошла к турнику, без особых усилий оседлала перекладину, потом встала на нее и уже оттуда взлетела. Делать нечего — Костя полетел за ней, припрятав в «карман» вещи.

Летала Саша недолго, приземлившись на крышу одного из соседних домов, оказавшегося Костиным.

— Чистой воды импровизация, — выдохнула она, запыхавшись. — Пришлось остановить время и слегка потренироваться.

— А почему — крылья? — полюбопытствовал Костя. — Чего именно ты начиталась?

— Ты будешь смеяться, — смутилась Саша. — Дяченко…

— Можешь не продолжать, — вздохнул Костя. — Если и на этот раз ее Степа прописал, явлюсь лично и засуну к птице додо в желудок. Извини…

— Книга из твоих воспоминаний пришла, — объяснила Саша. — Мне на ОБЖ делать было нечего, я и скачала. Так увлеклась, пришлось время тормозить. На меня потом косились, как будто я с другой планеты.

Костя вспомнил, как Галина Александровна описывала его собственное поведение при махинациях со временем, и от души согласился с Сашей.

— Ты специально на мой дом села? — спросил он на всякий случай.

— А ты меня по такому случаю в гости пригласишь? — встрепенулась Саша.

— Я же чертов джентльмен, так что даже вещи твои донесу. — С этими словами Костя пошел искать дырку в крыше. Давно он здесь не был…

— «Болтали так до темноты, до бывшей ночи, то есть»… — процитировала Саша, скосив глаза на окно.

— «Какая тьма уж тут», — подхватил Костя. За окном снова стало светло.

— Сколько проговорили–то, не заметил?

— Зачем замечать, когда можно еще три раза по столько?

— Ну, я уж не буду стеснять хозяина… Зайду еще как–нибудь. Ну или залечу.

— Ты сейчас через крышу или по–человечески? Если поверху, то я тебя провожу.

— Надо же запомнить, в каком ты подъезде живешь. Низом.

Запирая за гостьей дверь, Костя попытался подвести итоги дня — привычка такая выработалась, наверно, за время активной «двойной жизни». И поговорить успели столько, сколько ни с одним другом не получалось (друзья по переписке, с которыми в считанные недели можно поделиться всей своей жизнью, не в счет), и разные «сверх» — навыки потренировали. И — Костя хмыкнул — чаю выпили литра три, а сколько разных сладостей было съедено, посчитать невозможно. Встретились два человека без комплексов о фигурах, называется. В старые времена мама бы долго читала нотации о вреде больших количеств сахара в крови. А сейчас умственные усилия сжигали почти все калории, а остальное Костя добивал силовыми упражнениями, поэтому выглядел этаким скелетом (если верить разнообразным пожилым дамам из его круга знакомств).

Саша за один день пустила мощные корни в голове у Кости; печально знакомые «тараканы» ждали только сигнала, чтобы зацвести пышным цветом. «Рано!» — прикрикнул на них мальчик и пошел подтягиваться.

Вскоре с работы пришел папа–математик. Он был в приподнятом настроении:

— И понапишут же! — объявил он, уписывая обед. — Люди на полном серьезе верят, что, хорошенько нарешавшись задачек, можно и летать научиться. Специально книгу купил, тебя посмешить.

— Кажется, настало время кое в чем тебе признаться, — проговорил Костя, уменьшившись и принявшись нарезать круги вокруг головы отца.

— Значит, все–таки можно? — Глаза главы семьи горели точно так же, как с утра Сашины. — Я чувствовал, что не все с этой книгой так просто, не знаю уж, почему. Пожалуй, надо менять свое представление о мире.

— Ничего менять не надо! — заверил Костя. — Ты же всегда знал, что умные люди выше остальных.

— Но не так же! Ладно, эксперимент все докажет. — Грязная тарелка поднялась, спланировала в мойку и очистилась от посторонних молекул. — Интересный эффект. Только выматывает быстро.

— Это с непривычки. Когда твой мозг отдохнет после работы, скину тебе туда все, что надо, — обещал Костя, думая, какие воспоминания отбирать, чтобы не пришлось объяснять ничего лишнего.

— Смотри, сколько толков! — хвастался Степа, набрав в поисковике название своей книги. — Великие литературные критики все вокруг. Художественная ценность маленькая, а всерьез рассматриваться не может. Автор явно ненормальный, ну или очень уж искусно притворяется. Написано так, что очень хочется верить, но нельзя же верить в такое. — Последняя цитата прозвучала уже грустно.

— Да уж, — поддакнул Костя. — Книга разошлась хорошо — я уже двух читателей встретил. И оба раза пришлось их уговаривать попробовать, объяснять, что нет никаких сложных методик. Не действует оно так–то.

— Флэшмоб надо организовать, — предложил Женя. — Собрать всех «наших», сколько есть, разлететься по разным городам да полетать там немножко. Только не поодиночке.

— Лучше раздавать им что–то бесплатно и объяснять, что они сами так могут. Халяву–то все любят. Только, боюсь, не та публика стечется.

— Во–во, а как ту ловить? Неужели у каждого над душой появляться и нудить? Или курсы организовать?

— Степа, не ной. Нина Петровна своих обучила, профессора разные, нами сагитированные, скоро тоже деятельность развернут, хорошая часть умной публики окажется в захвате. А там по цепочке.

— Но ведь медленно же! По одному практически.

— Во–первых, не по одному, а иногда до полусотни человек разом. Во–вторых, вспомни историю, ну или фэнтези. Всякие маги да ремесленники учеников брали строго по одному, да еще болтали про вред массового обучения.

— Болтали, чтобы себя утешить, — буркнул Степа.

— Вряд ли. В школах качество знаний, пожалуй, действительно страдает. Не, учить надо только тех, кто хочет.

— Да хотеть–то многие хотят. Не верят только своему счастью.