Catherine de Froid - Боги от науки

«Я — бог от науки, и я весьма озабочен воспитательной стороной всего этого дела. Даже не столько воспитательной, сколько психологической. Зависимость это все — Сеть в голове, полеты, телекинез. Привыкаешь ни за что не отвечать, делать, что хочешь. Привыкаешь к чудесам, хочется еще. А потом раз — и что–нибудь в духе того эдикта об автономии. Не верю я, что у нас, оставшихся, не отберут способности на каком–то высшем уровне иерархии небесной канцелярии. А без способностей я не смогу. У меня друг был, у него способности отняли. Да, именно был, вы все правильно поняли. Я долго отматывал время и перекраивал реальности, даже в мозги к нему пытался лазать. Нету у меня больше друга. И я его, пожалуй, понимаю».

Дальше читать? Дальше не веселее. То есть, находятся, конечно, любители использовать способности, чтобы попадать в яблочко и набирать популярность, но таких и у нас навалом. А новое и характерное — вот оно.

Вернемся к нашим… изначальным богам от науки. Да, они еще не поняли систему параллельных реальностей. Но Сеть они смотрят регулярно, а иногда для интереса наблюдают за жизнью какого–нибудь последователя. А теперь еще их регулярно информируют из небесной канцелярии, потому что один раз Женя задумался, что не может быть все идеально, и под вечернее настроение, которое обычно побуждает к долгим искренним разговорам с полузнакомыми людьми, оформил себе и всей компании подписку на «издержки утопии».

— Не буду я это читать, — предупредила Галина Александровна. — Лучше не пытаться обозреть весь мир со всеми проблемами, их там всегда полным–полно.

— Но почему так? — спросил в пустоту Костя. — Почему нельзя, чтобы все были довольны жизнью?

— Потому что нельзя навязывать другим свою точку зрения на счастье? — спросил Степа.

— Потому что всем людям одно счастье немного тесно, давать по счастью на компанию — быстро наскучит, и по одному невозможно тоже. Короче, люди быстро и непредсказуемо меняются. Извините, меня несет, — выложила Саша, которая и рада была бы немного уложить свои мысли, но они всегда приходили не вовремя.

— Вы все думаете быстрее меня, — вздохнула Галина Александровна. — И все, наверно, правильно. Посоветовать могу только одно: не пытаться объять необъятное. Думаете, всякие там Наполеоны… ладно, неудачный пример. Ленин, Александр Македонский… Ладно, лучше без примеров. Думаете, кто–нибудь из знаменитых утопистов пытался обозреть всю подконтрольную территорию и увидеть, все ли счастливы? Да они отмахивались от таких мыслей — некоторые по–настоящему знаменитые так точно. И доходили, наверно, в стремлении отмахиваться до обратной крайности.

— Да понимаем мы, — вздохнул Степа. — И не пытаемся утопию строить. Просто делимся с людьми своими знаниями — ну и смотрим, что да как. А эти отчеты — они как какая–нибудь гадость вроде сигарет. И читать тяжело, и не читать не могу.

— А где чтение, там и мысли, — подхватил Женя. — Гадские такие: мол, может, не стоило все это дело начинать. Только процесс запущен уже, слишком много надо отматывать.

— Есть же старая и банальная истина про карандаш, которым можно написать шедевр, а можно ткнуть кого–то под ребра, — произнесла Саша, пытаясь убедить непонятно кого.

— Ты права. И все вы правы, и не потому, что я здесь младший, — поспешно сказал Костя. — Только давайте уже перестанем погружаться в пучину грусти. Если подумать, мы даже общее количество депрессии в мире не увеличили. Только акценты легонько сместились.

— Провожу смещение акцентов в наших головах с целью поднятия настроения, — предложил Степа. — Кто «за»? — «За» были все. Через пару минут компания пила чай с пирожными, слушала музыку из Степиной необъятной коллекции и размышляла, как бы отнеслось человечество к антиутопии по мотивам всей той шумихи, которую они впятером подняли.

Пока боги от науки определяли границу своего вмешательства в дела мира, настоящие боги срочно меняли телами тех, кто отказывался от мозгов, и тех, кто их не имел, но обладал хваткой и более спокойным темпераментом. Работы было много, но не столько, сколько было у тех легендарных мастеров, которые делали человеческие души. Ведь полным–полно было тех, кто спокойно наслаждался своими способностями, в меру помогал другим и не желал выделяться. Мы все знаем истину о том, что именно обычно всплывает, и настало время ее применить.

Степа и Женя, для которых этот год был выпускным, изо всех сил растягивали эту относительно безответственную пору, но лето все же настало. Сдав экзамены и разобравшись с бумажной волокитой по поводу поступления, мальчики вернулись в конец мая и принялись обсуждать с младшими товарищами — Костей и Сашей — планы на лето:

— Как хотите — Робинзонада! — озвучил общую мысль Женя. — Напоследок окунуться в эту неповторимую атмосферу еще никому не мешало. — Выражение его лица стало мечтательным.

— А что будем делать с армией? — не преминул поддеть его Степа.

— Сходим, куда деваться. Самодисциплина, все такое.

— Какая самодисциплина? — хмыкнул Степа. — Мы, что ли, сможем честно служить, не залезать в Сеть, не гулять по ночам по миру и не наедаться не учтенными в законе сохранения вещества вкусностями? Говорю за себя — нет. А так, конечно, надо отдать долг стране. Только какой год под это брать?

— Скажи лучше — какой писать в документах, — поправил Женя. — Хотя это–то не проблема.

Решив все животрепещущие вопросы, четверка отправилась оплачивать путевки.

Что можно написать про Валдай? Можно исписать десяток страниц тем, с какими странными, хорошими и разными людьми сводит там судьба, какие песни там поют и как всю смену хочется домой, а еще до конца июня начинает люто и яростно тянуть обратно в лагерь. Можно перечислить надписи на футболках и звездные фразочки инструкторов. Можно упирать на туристскую романтику — стакан горячего чаю после четырех часов гребли под дождем, баня и сухая одежда после похода, звуки гитары в сумерках, — потому что для классических «вздохов при луне» и время уже не то, и комаров слишком много.

— Вот и пролетела смена… — вздохнул, когда пришло время вздыхать, Степа.

— Мы вернемся, — пообещал Костя сосновым корням, влезая в автобус. — Ага, такой я сентиментальный.

— Наверно, все же нагрянем инструкторами, — согласился Женя. — Хотя я себя совершенно не представляю в этой роли. А Степу — еще меньше.

— Вы трое — совершенно ненормальные! — воскликнула Саша. — Но я в этом совершенно с вами солидарна.

— Это уже судьба, Саш. Ну и влипла ты, когда мы с тобой познакомились, — шутливо заметил Костя.