Иван Быков - Унаги с маком или Змее-Week

— Нет, историк.

— Не суть. С развитием медийных технологий и не поймешь уже: то ли телепродукт — это утрированная копия реальной жизни, то ли наша с Вами жизнь — лишь разбавленная копия какого-нибудь надоевшего всем телесериала.

— Что Вы! — заверил Нестор. — Нет таких ассоциаций. Просто я не буду пить. Еще утро.

— Проснитесь, молодой человек. Время давно перевалило за полдень, а значит, есть, как минимум, три верных повода для дегустации. Скоро обед, что само по себе повод. Мы беседуем, а это повод вдвойне. И в-третьих, — это я уже как врач говорю, — Вам необходимо сделать провокацию алкоголем для придания анализируемому материалу, так сказать, необходимых качеств.

— И еще — сегодня суббота, выходной день, — Нестор решил подыграть расслабленному состоянию эскулапа.

— Быстро учитесь, молодой человек! — Семен Немирович повел бокалом в сторону гостя; Нестор воспринял этот жест в качестве тоста и также поднял свой бокал. — Я уже давно говорил Киру, что Вы — ценный кадр. Надеюсь, Кир уже напоил Вас как следует?

— Не совсем понимаю, что Вы имеете в виду, — пожал плечами Нестор.

— А, не суть! — махнул бокалом Семен, слегка расплескав содержимое.

— Я, честно говоря, уже сделал провокацию, выпил пару бокалов пива, — счел нужным заметить Нестор.

— И это — не суть! — щедро поведал Семен.

Он посмотрел в широкую горловину бокала, как будто разыскивая там, на дне, пресловутую истину. Нестор стал сомневаться, что сегодня он сможет получить грамотную врачебную консультацию. Надо будет зайти в другой раз, но сейчас покинуть кабинет было неудобно. Да и куда податься? С Ниной в ссоре, а в гараже — одиноко и скучно.

— Есть люди, — снова заговорил Семен, — которых считают идиотами. Круглыми идиотами, потому что они не видят элементарных вещей. Не могут сложить дважды два. Воспринимают только факты, разжеванные и выплюнутые с экранов в виде новостной кашицы. Им жить просто и вальяжно. Некоторые пребывают в таком блаженном состоянии перманентно. Недостаток воспитания, убогость интеллекта, не обремененного чтением и образованием, природная и обретенная леность, — все это делает их жизнь счастливой. Они могут радостно ходить в офисы, воровать друг у друга и у государства, обманывать своих начальников, а потом, когда сами станут начальниками, быть уверенными, что могут распознать любой обман по отношению к себе. Блаженная, примитивная, все накрывающая своей тотальной неизбежностью тупость…

Нестор медленно пил и внимательно слушал. Ему нравилась эта суббота. Он не жалел, что обратился за врачебной помощью. Немного помолчав, Семен продолжил.

— Есть и такие, которые прикидываются идиотами. Им так полезнее. Так они свои среди своих. Идиоты на доверии. Они надевают маску кретина при каждом разговоре и со временем настолько привыкают к своему идиотскому симулякру, что уже не поймешь, кто перед тобой, — истинный слабоумный или притвора в маске. Такие люди подобны Джо Неуловимому из старого анекдота.

Нестор всем видом своим показал, что анекдот не слышал и с нетерпением ожидает. Семен благосклонно поведал.

— Два ковбоя едут шагом по прерии на своих кобылках. Вдруг мимо пролетает с улюлюканьем незнакомец на бешеной лошади. Лошадь ржет, а незнакомый ковбой палит во все стороны из пистолетов. «Кто это?» — спрашивает один всадник у другого. «Как, Вы не знаете? Это же Джо Неуловимый!» — отвечает тот. «Неужели его никто не может поймать?» — снова спрашивает первый. «Конечно, могут. Просто он на хрен никому не нужен», — отвечает второй.

Нестор посмеялся. Семен кивком засчитал собеседнику этот легкий протокольный прогиб. И продолжил:

— Так вот, на самом деле, всем все равно, кто перед ними — идиот настоящий или идиот поддельный. Потому что любой идиот всегда будет исходить из того, что его собеседник — идиот без всяких сомнений. Я не слишком часто использую одно и то же слово?

— Есть немного, — согласился Нестор.

— Придется потерпеть, поскольку я еще не закончил. Некоторые стареют, умнеют и тоже заказывают маску идиота у какого-нибудь социального работника. Такие люди достойны всяческого уважения. Каждый должен считать своим святым долгом подыгрывать такому человеку в его старческих прятках. Это своеобразный выход на пенсию. Наверное, достаточно. Dixi! — как говорили древнеримские ораторы. Или Хук! — как говорил Гойко Митич в роли Чингачгука. В общем, я все сказал о первой категории идиотов, о тех, кто не видит явных следствий, вытекающих из явных причин. Но есть и вторая категория.

Семен потянулся, взял бокал и, встав с рабочего кресла, протиснулся между столом и подоконником, чуть не сорвав жалюзи. Найдя место посвободнее, хозяин кабинета повернулся спиной к собеседнику, принял позу Петра I, величественно расставив ноги для устойчивости и задрав подбородок для масштаба, и простер свой взгляд за оконное стекло, на виды осеннего сада. Так, наверное, смотрел император Всероссийский у вод Невы и Ладоги на стены еще не взятой шведской крепости Нотебург, которую потом переименует в Шлиссельбург, «Ключ-крепость».

— Есть и вторая категория идиотов, — повторил Семен Немирович. — Этих, вторых, называют идиотами те, первые, за то, что вторые видят такие причинно-следственные связи, которые первым представляются шизофреническим бредом. И вот этим идиотам второго рода жить среди идиотов рода первого ох, как не просто!

Нестор почему-то вспомнил «Шестое путешествие» Трурля и Клапауция из «Кибериады» Станислава Лема. Только там речь шла о Демонах Первого Рода и Второго Рода. Демон Первого Рода представлял собой «термодинамический perpetuum mobile», а Демон Второго рода был селектором «аутентичной и драгоценной информации».

— Вся жизнь их, — продолжал вещание Семен, — от первой прочитанной и понятой книги до надетой пенсионной маски, а то и до самой смерти, — вся их жизнь — это нескончаемый бой в формате один против легиона. Легко ли было умной Эльзе, которая, по словам матери, «всё понимала, видела даже, как ветер по улице гуляет, и слышала, как мухи кашляют»? Легко ли, скажите, молодой человек, глядя на кирку на стене, видеть, как падает с разбитой головой твой еще не родившийся сын, спустившийся в погреб пива нацедить? Помните, как закончилось у братьев Гримм? «Я ли это или не я?» — спрашивала Эльза у мужа, но Ганс обманул ее. Ни в один дом ее не пустили. Ум — проклятие. Ну, или горе, как писал Грибоедов. И не только в нынешних социальных условиях. Тема вечная и всенародная. Кассандра рыдала, уверяя троянцев в очевидном, но над ней хохотали, как над безумной, а после и вовсе стали держать взаперти.

Семен попытался глотнуть из бокала, но тот был пуст. Оратор вернулся за рабочий стол. Как раз раздался телефонный звонок из под вороха бумаг. Семен Немирович разгреб их. На столе обнаружился телефон. Не мобильный, а стационарный — древний дисковый аппарат. Семен долго смотрел на телефонный аппарат, но трубку не брал. Наконец зуммер стих.