Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 4

– Да, но Арк-Ми не предупреждал меня ни о чем подобном.

– Может быть, он просто не знал? Или не хотел забивать тебе голову, понимая, что это слишком для тебя?

– Ты никогда не сдаешься, верно? – Саломея улыбнулась, услышав, что Пронидиус, закончив рассказ о персонажах, спасенных возле озера Мертвых, предлагает вернуться к освоению искусства поедания аворов в автоматическом режиме.

– А чего тут осваивать? – недовольный, что его прервали, Джаво всплеснул руками. – Возможность пропуска ненужных игровых сюжетов интегрирована в точку сборки на инстинктивном уровне. Это все равно что идти – не нужно ведь думать, какие мышцы напрягать, просто делаешь и все. Так и здесь. Если, конечно, ты не хочешь поделиться какими-то особенными секретами, – он наградил старика нетерпеливым взглядом.

– Вот молодежь пошла, – покачал головой Пронидиус.

– Зато боевым топором умеет махать, – попыталась найти компромисс Афна.

Саломея предпочла промолчать. Выслушала последние напутствия Пронидиуса и переключилась в режим пропуска ненужных сюжетных линий, активировав автоматический режим поедания аворов.

Никогда прежде она не делала подобного: видела, как режимом пропуска пользуются другие игроки, но сама и не думала о том, чтобы активировать эту способность. Джаво говорил, что пропуск напоминает переход из комнаты личных достижений на игровую площадку – темнота, сброс протоколов восприятия, затем медленное восстановление органов чувств, словно пробуждение. Главное – нарушаются протоколы восприятия линейного времени, сокращая часы ожидания в считаные секунды.

Сейчас Саломея ожидала, что произойдет нечто подобное, с той только разницей, что контроль над ее персонажем возьмут адаптивные алгоритмы. Она закроет глаза на пару секунд, а когда очнется, то пройдет несколько игровых дней, за которые ее персонаж задействует весь потенциал развития, доступный на этом уровне.

«Очень удобная функция», – подумала Саломея, закрывая глаза и мысленно благодаря разработчиков, что позволили игрокам избежать рутины улучшения персонажей и прочих процедур, требующих времени. Хотя, с другой стороны, не очень-то хотелось терять несколько дней реальной жизни, но…

Саломея почувствовала, как нарушается связь с игровой площадкой, но вместо сброса восприятия линейного времени адаптивные алгоритмы активировали новый информационный протокол, необходимый для выполнения следующего задания. Десятки разрозненных образов хлынули в сознание, формируясь в четкую картину мира, откуда, согласно игровой легенде, приходили отверженные. В Аиде это место называли Эдемом. Разработчики создавали его, взяв за основу мир Земли до Великого ледника и Третьей мировой войны, едва не погубившей планету. Впрочем, для Саломеи, родившейся и выросшей в жилом комплексе, где давящую монолитность прогнивших и промерзших конструкций отчасти скрашивали нейронные сети, создавая тысячи образов, скрывая от глаз неприглядную реальность, мир цветов и подпиравших небо вековых деревьев был чем-то далеким и недосягаемым, словно дивный сон, который цепляется за сознание после пробуждения какое-то время, будоража чувства.

Саломея не сомневалась, что волнение при виде Эдема появляется в основном из-за искусственного обострения чувствительности игровых протоколов восприятия, но видеть планету до Великого ледника было все равно, что видеть своих родителей в годы, когда они сами были детьми. Казалось, что если сосредоточиться, то можно увидеть сразу всю Землю, не упустив при этом ни одной детали. Но затем восприятие начало сужаться до крохотного дома на берегу искрящегося в лучах теплого солнца моря. В доме на брошенном на пол, набитом соломой матрасе умирала молодая женщина. Разработчики не потрудились заложить в информационные протоколы сведения о том, чем болела женщина, зато не забыли усилить сочувствие, заставляя с болью в сердце смотреть, как угасает жизнь.

Глаза молодой женщины закрылись и сознание – энергия, которую в те годы называли душой – отправилось в мир иной, названный разработчиками игры Аидом. Они могли подменить восприятия таким образом, что игрок перестал бы отличать реальность от вымысла, но предпочли сохранить понимание, что происходящее – это просто сюжетная линия, захватившая внимание, распалив любопытство: что же будет дальше с погибшей девушкой?

Информационные протоколы пропустили момент перехода сознания на новый уровень реальности, сразу показав Саломее пропитавшиеся кровью пустыни Аида, где недалеко от Мертвого озера небольшая группа гриллов, истекая слюной, наблюдала за неподвижной водной гладью. Им повезло и недавно удалось полакомиться забредшим в этих краях люмидом – агрессивным животным средних размеров и всевозможных форм. Неизменным у этих животных оставалась лишь крошечная обезьянья голова. Но закуска в виде люмида лишь распалила аппетит крупных, прожорливых гриллов. Поэтому им оставалось либо убивать друг друга, чтобы утолить голод, либо ждать, когда на берегу появится очередной отверженный – свежее и сочное мясо.

Саломея увидела, как, брызжа слюной, гриллы нетерпеливо защелкали зубами. Поверхность Мертвого озера вздрогнула, являя миру живое существо. Отплевывая скопившуюся в легких воду, молодая женщина, смерть которой видела недавно Саломея, плыла к берегу. Гриллы ждали, боясь спугнуть свою добычу, не замечая приближавшегося к ним Эрота.

– Боюсь, этого мяса на всех не хватит, – раздался за их спинами тонкий детской голосок полубога.

Защелкав зубами, гриллы обернулись.

– Вас слишком много, – сказал им мальчик лет семи. – А она одна. Это не удовлетворит ваш голод, а только усилит его.

Гриллы зарычали, смутно понимая смысл сказанных полубогом слов.

– Но вы можете сделать так, чтобы мяса было больше, – в глазах мальчика вспыхнул азарт. – Для этого вас должно стать меньше.

Продолжая рычать, Гриллы посмотрели на плывущую к берегу женщину, затем друг на друга.

– Да, да, – подначивал их мальчик. – Вас слишком много, а мяса мало. Теплого, душистого мяса. Оно плывет к вам, – он нетерпеливо топнул ногой. – Так чего же вы ждете, глупые гриллы?!

Страх и искушение боролись в примитивных мозгах монстров Аида. Победила алчность. Довольно кивнув, мальчик побежал к берегу, огибая клубок вцепившихся друг в друга существ. Их острые зубы нещадно разрывали плоть себе подобных. Клочья мяса и брызги похожей на слизь крови разлетались в разные стороны. Несколько капель попало на хитон мальчика, и он, продолжая бежать к берегу, старательно оттирал их.

Девушка, смерть которой в Эдеме недавно наблюдала Саломея, выбралась на берег Аида. Тяжело дыша, она лежала, уткнувшись лицом в песок. Мокрый хитон прилипал к телу. Увидев Эрота, девушка заставила себя подняться и спросила: