Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 3

– Думаю, это тоже трофей. Как кристалл, – сказал Джаво.

– Боюсь, в кармане у меня такая штука не поместится, – неловко пошутила Саломея, потому что молодой стражник тут же оживился и начал рассказывать, как один его знакомый смог архивировать подобным образом боевого коня.

– Я просто хотела поднять нам настроение шуткой, – устало пояснила Саломея. – Наверное, ты слишком долго играешь и отвык воспринимать реальность Размерности, адаптировавшись к правилам и законам «Фив».

– Ты скоро станешь такой же, – сказал молодой стражник.

– Сомневаюсь.

– Значит, вылетишь из игры.

Они переглянулись, и мальчик примирительно улыбнулся, желая показать, что он тут ни при чем – просто таковы правила игры. Площадка со свечами парила в воздухе за спиной, ожидая, когда игроки продолжат движение.

– Кажется, я что-то слышу, – сказал Джаво, указывая вдаль темного коридора с низким сводчатым потолком.

– Думаю, тебе показалось, потому что я ничего… – Саломея не закончила фразу, отчетливо разобрав далекие песнопения.

Жрицы храма Иакха монотонно возносили молитву своему богу. Слова были непонятны, но информация, поступавшая в точку сборки игровых персонажей, позволяла представить историю Иакха – взлеты и падения мира, который никогда не существовал в реальности.

– Нам обязательно тратить на это время? – спросила Саломея.

Джаво пожал плечами. Возрастные ограничения восприятия скрывали от него сотни пикантных деталей, доступных Саломее. Ужас одной из игровых легенд звал ее, манил, демонстрируя отвратительные картины далекого прошлого, где люди больше напоминали зверей, нежели разумных существ. Сначала это были едва различимые блики, силуэты, тени, сдобренные пониманием того, что нужно продвигаться вперед, к центру этой истории, чтобы получить ответы.

– Кажется, это задание только для тебя, – услышала она голос Джаво. – Возрастные ограничения блокируют для меня возможность продвижения.

– А если я не хочу идти? – с пренебрежением спросила Саломея, боясь даже представить, что еще придется увидеть, если начать продвижение к окруженному седовласыми жрицами алтарю забытого бога. – Я, конечно, не из брезгливых, но сейчас разработчики, кажется, перегнули палку в своей больной извращенности.

– Ну, раз так, то мы всегда можем попробовать вернуться, – пожал плечами молодой стражник. – Только это ведь игра. Здесь нужно двигаться вперед, иначе какой смысл вообще играть?

– Думаешь, дойдя до алтаря, я узнаю, где найти женщину, на поиски которой меня отправила богиня из храма Сфинкс?

– Игровой процесс сложный и запутанный. Мы оказались здесь, потому что ты хотела, чтобы старик Латуш помог тебе. Так что этот квест принадлежит тебе.

– Это значит, что возле алтаря мне откроется понимание, где найти Афну?

– Может быть так, а может быть, это задание станет частью пазла на пути к ответу.

– Всегда ненавидела игры, – процедила сквозь зубы Саломея, делая шаг вперед.

Свечи на парящей за спиной площадке вспыхнули, облизав желтыми языками пламени стены. Огонь за мгновение охватил сводчатые потолки и устремился к алтарю. Но вместо того, чтобы сжечь призрачные картины, он придал им сил, вдохнув жизнь. Блеклые силуэты вспыхнули россыпью цветов. Игровые протоколы точки сборки отреагировали мгновенно, обострив восприятия. Картины на стенах распустились, проникая в сознание видениями далекого прошлого, придуманного разработчиками.

Саломея увидела высокие горы, на пиках которых бушевали вулканы. Серый пепел скрывал солнце, а по склонам гор вместо магмы текли реки крови. Это были времена, когда человечество только зарождалось – дикое, жестокое, похожее на своих первородных богов. Саломея видела десятки войн: крошечных и безбрежных, захватывающих целые материки огнем безумия.

Смерть не знала пресыщения. Плач, крики и смех победителей сливались воедино, формируя песню жизни. Все было хрупким, относительным, но в то же время нерушимым и ясным. Милость и кара. Боль и страдания, превращенные в желанные мгновения сладострастия. Смерть и безумие. Хаос, в котором рождался порядок, и порядок, где вновь зарождался хаос. Плоть. Мясо. Зубы. Страх и отчаяние, внутри которых зарождается свет и надежда, разгоняющая мрак.

Для Саломеи этим светом стал окруженный жрицами алтарь в храме – маяк, к которому она продвигалась подобно человечеству на пути от рассвета к зениту цивилизации. Последние мысли принадлежали программам, установленным в ТС Саломеи, но легче от этого не становилось. Восприятия, как и собственная личность, были готовы развалиться на части. Игровые протоколы деградировали, превращая игрока в животное. Больше всего хотелось встать на четвереньки и завыть, но где-то подсознательно жужжало назойливой мухой понимание, что сдаться уже нельзя: ты либо соберешь силы в кулак и доберешься до алтаря, либо вылетишь из игры.

«Ну уж нет! – разозлилась Саломея. – Только не так. Не в окружении глупых образов, рожденных больным воображением разработчиков, насмотревшихся древних реконструкций хронографов». Она попыталась представить, как один из братьев, по вине которых ей пришлось играть, будучи в прошлом одним из разработчиков «Фив», создает каркас храма Иакха, образы старых жриц, основные схемы взаимодействия с игроком…

– Иакх! – прошелестели жрицы полушепотом-полустоном.

Сняв капюшоны имитации, словно почувствовав свою уязвимость, впервые посмотрели на игрока. У старух не было зрачков – за веками извивались желтые языки пламени свечей.

– Мне не нужен ваш бог. Мне нужна Афна, – попыталась торговаться Саломея, решив поверить Джаво, что они оказались здесь неслучайно.

– Афна? – прошелестели имитации, и пламя свечей в их глазах вспыхнуло ярче, облизнув своды желтыми языками, подарив новые видения и образы.

Адаптивные схемы восприятия перенастроились на прием новой информации. Саломея увидела, как рождается древний бог храма, в который она осмелилась войти. Пламя на стенах и потолке создало детали жизни культа Сабазия – извращенного богохульника, который вместе с падшей жрицей Кибелой и ее верными нимфами устраивал дикие ночные мистерии. Саломея не хотела смотреть на бесчинства, но что-то не позволяло ей отвести взгляд, пока она не увидела среди нимф Афну – почти божественное создание в эпицентре разверзшегося земного ада. Разве может нимфа отказаться от того, чтобы следовать за хозяйкой?

Саломея почувствовала, как игровые программы начинают загружать в системы восприятия сопереживание.

«Чертовы пазлы! – подумала она, вспоминая предоставленные минувшей ночью в комнате личных достижений сведения на Афну, где ни слова не говорилось о том, что она нимфа. – Сколько еще нужно разгадать глупых тайн, чтобы избавиться от поручения?»