Дмитрий Градинар - Настоящая фантастика – 2016 (сборник)

Таня вздохнула, дескать, что взять с мужчины, подошла к нему танцующей походкой, взяла под руку. Они поднялись в кафе на третьем уровне, по сравнению с другими заведениями на корабле оно выглядело скромно. Никакого золота, живого пламени в потолочных светильниках и невесомого мороженого. Каплевидные столики на ножках-стебельках, раздвижные, узорчатого стекла, ширмы, за которыми, при желании, можно уединиться, говорящее меню и вихреподобные стюарды. Ширму Таня велела убрать – уединение ей осточертело. На завтрак захотела молока и хлебную горбушку. Немножко подсохшую. И яблоко. Из того, что в результате принес стюард, Таня узнала лишь яблоко. У молока был привкус арбуза, а под хрустящей корочкой «горбушки» обнаружился жидкий шоколад. Вадим с ухмылкой наблюдал, как гостья с недоумением разглядывает заказ. Таня ухмылку заметила и сделала вид, мол, получила то, что хотела.

После завтрака они поднялись в Звездный зал. Здесь уже было полно народу. Марс приближался. Конечно, это они приближались к нему, но зрение говорило об обратном. Разинув рот, комсомолка Климова смотрела на серебристо-багряный с изумрудными прожилками полумесяц. Детская планета мало напоминала свои изображения в книжках, которые Таня читала запоем, но, видимо, так и должно быть. Что могли разглядеть в свои телескопы астрономы ее времени? Знакомый студент физмата как-то пригласил Таню на наблюдения в Пулковскую обсерваторию. Стоял январь, под куполом обсерватории оказалось жутко холодно. Студент долго наводил телескоп на багровую звездочку, поблескивающую в створе купола. Таня успела изрядно замерзнуть. Наконец он поманил ее к окуляру. Крохотный подрагивающий красноватый шарик – вот и все, что Тане удалось рассмотреть. Никаких каналов. И уж тем более – никакой Соацеры. Каналов Таня не видела и сейчас, но теперь-то она знала, что их и не было. Бессмысленно обводнять мерзлые, ржавые пустыни…

Сближение с Марсом сделало движение гравитабля заметным. Вот уже полумесяц развернулся в щедро освещенную Солнцем поверхность. Таня невольно сравнивала увиденное с изображениями в библиотеке. Вот это извилистое озеро, пересекающее едва ли не половину Западного полушария, когда-то было уродливым шрамом Долины Маринера, а три ледяные вершины, поднимающиеся над горизонтом, не знали и капли влаги, вздымаясь за пределы скудной разреженной атмосферы. Сухие оспины многочисленных кратеров были теперь заполнены водой – Детская планета словно встречала космических путешественников доверчиво раскрытыми синими глазами. На берегах озер и похожих на голубые вены рек росли леса. Вероятно, купол Звездного зала увеличивал изображение, потому что Таня отчетливо видела качающиеся вершины отдельных деревьев, усыпанных кармином и золотом, багрянцем и кадмием, краплаком и киноварью. На Марсе будто царила вечная осень, но осень праздничная, карнавальная, а не та, что зовется порой расставания и печали.

– Смотрите, Юветус! – выкрикнул какой-то мальчик. Он, видимо, впервые летел на Марс и очень хотел показать свою осведомленность. Однако с его мнением не был согласен другой путешественник. Того же примерно возраста.

– Это – Квардор, умник… Юветус в Восточном полушарии.

Тане было все равно, Юветус или Квардор она видит. Зрелище громадного города, раскинувшегося у подножия Олимпа, который напоминал скорее мир-младенец, вырывающийся из тела материнской планеты, нежели – гору, захватило ее целиком. Хитроумная оптика Звездного зала демонстрировала то общую панораму с высоты птичьего полета, то бросала в стремительном падении на островерхие дома-башни, то опускала на уровень улиц, позволяя на миг очутиться среди фонтанов и парков, причудливых дворцов и фейерверочной растительности бульваров. Прекрасное видение промелькнуло за считаные секунды. Полет продолжался. Панорамы Марса, одна красочнее другой, разворачивались на экране-куполе Звездного зала. Просторная синевато-серая равнина, простирающаяся к северу от города у подножия исполинского вулкана, оказалась морским простором. Правда, его площадь вряд ли превышала Азовское море, но для четвертой планеты он был сравним по значению с Тихим океаном Земли. Над ним гравитабль вошел в ночную тень. Высыпали звезды, отразившись в глади марсианского океана. Тане вдруг стало скучно – на звезды она уже насмотрелась. Тронула Вадима за руку, сказала:

– Я в каюту…

– Вот чудачка! – удивился Карнаухов-младший. – Сейчас выйдем на Восточное полушарие… Там тьма интересного…

– Пойду собираться, – отозвалась Таня. – Ведь скоро посадка, так ведь?

Вадим посмотрел на цифры электронных часов, зеленоватыми призраками всплывшие у основания купола.

– Да… Через полчасика примерно. Еще пол-оборота – и сядем на космодроме Квардора.

– Ну и вот…

Таня повернулась и пошла к выходу. Ей очень хотелось, чтобы Вадим окликнул ее, но он и не подумал. Она даже оглянулась, надеясь, что Карнаухов-младший хотя бы смотрит ей вслед. Как же! Он уже что-то нашептывал брюнетке, на вкус комсомолки Климовой – абсолютно голой. Не считать же одеждой нечто эфемерное, густо усеянное блестками. Как будто эту бесстыдницу обмазали клеем и вываляли в новогоднем конфетти. Таня с удовольствием хлопнула бы дверьми, будь они здесь. Но дверей не было, и она просто бросилась ничком на постель. Хотелось заплакать, но слез не нашлось. Таня и сама не понимала, что с ней происходит. Беспричинная радость и столь же беспричинная тоска накатывали волнами. С кем бы посоветоваться? Жаль, что не Сергей Владимирович полетел с ней на Марс. От Вадима толку мало. Он только умничает и поучает. Что, впрочем, неудивительно. Ведь он на тридцать лет старше ее, комсомолки Климовой. А она, неужто умудрилась в него влюбиться? В мужчину, который ей в отцы годится. Вот дура-то! Тане вдруг стало смешно и стыдно. Чего, спрашивается, нюни распустила? Хватит. Пора и впрямь собираться.

Она собрала платья и туфли, разбросанные по всей каюте, утрамбовала, как могла. Осмотрелась. Вроде ничего не забыла. Дверь растворилась, на пороге как ни в чем не бывало появился Вадим. В том же самом наряде. Босиком.

– Готова?

– Да!

– Тогда пошли.

Оказалось, что дверные проемы всех кают разомкнуты и по коридору говорливой толпой движутся пассажиры. Вращающиеся лифтовые колодцы подхватывали их небольшими группами. Таня и Вадим оказались в компании двух мальчишек-спорщиков, которые выясняли в Звездном зале, какой город они видят. Спорщики, насупившись, молчали. Вскоре все четверо стояли под сверкающим днищем гравитабля, вдыхая ароматный воздух преображенного Марса. Спорщиков увели воспитатели, а Таня зашагала за Вадимом, который хорошо ориентировался даже на другой планете. Они долго шли под кораблем, потом вступили на движущуюся дорожку, и она понесла их со скоростью хорошего бегуна. Блеснуло солнце. Таня зажмурилась, а когда открыла глаза – оглянулась на оставленный гравитабль. И увидела лишь полированную, отражающую ослепительный солнечный диск, плавно закругляющуюся кверху стену. Неохватную глазом.