Николай Шагурин - Эта свирепая Ева (Сборник)

Судоходство в этом районе было оживленное, здесь пролегали пути к портам Южной Америки. Каждый миг могло появиться какое-либо судно-пассажирский лайнер или грузовой пароход, или рыбацкий катамаран. Но пока не появлялись, и нельзя было сказать, когда это может произойти и произойдет ли вообще. Кудоярову был известен случай, когда два туземных рыбака вышли в океан на моторной лодке, направляясь на другой остров всего в 50 милях. Через полчаса оба мотора лодки вышли из строя.

На лодке не было запаса продуктов и пресной воды. Смастерив гарпун, рыбаки добывали рыбу, жажду утоляли дождевой водой. Ни одного острова, ни одного судна не встретилось на их скорбном пути. Через четыре месяца один из рыбаков умер от истощения. Второй, кое-как поддерживая силы сырой рыбой, надеялся и боролся. И вот на сто пятьдесят четвертый день показалась земля. Рыбак вплавь достиг берега и оказался на острове, расположенном в двух тысячах километров от его родины. Такие случаи в истории мореходства вовсе не редки.

Каждый год океан поглощает тысячи жизней. У людей, терпящих бедствие, есть три страшных врага. Уильям Уиллис, этот «патриарх океана», в 75 лет пустившийся в одиночку на плоту через Атлантику, писал: «Солнце и страх — вот главные причины гибели людей на морских просторах. Солнце за один день может доконать человека, а страх медленно пожирает его изнутри. Многие гибнут, не успев даже израсходовать запасы пресной воды и провианта».

Что касается страха, Кудояров не испытывал особых опасений — его команда была не из робкого десятка. Но Уиллис не назвал еще одного врага: если солнце было врагом номер один, то номером вторым Кудояров был склонен поставить жажду.

Солнце сейчас уже склонялось к западу, но продолжало обливать, словно расплавленным свинцом тела находившихся в шлюпке. Люди не пили уже десять часов. А каждая клеточка организма вопила: влаги, влаги, влаги! Организм преобразует ее в пот, который, испаряясь, освобождает тело от избыточного тепла.

Экипаж шлюпки состоял из крепких, здоровых, очень выносливых людей. Но силы их были не беспредельны. Влага, израсходованная на образование пота, не восполнялась. Внутренние резервы были почти исчерпаны, нависла страшная угроза обезвоживания организма. Она пока таилась как бы в подполье и подкрадывалась потихоньку. Найдич чувствовал недомогание, пульс участился. У Апухтина кружилась голова. Фомин ощущал позывы к тошноте и онемение кожи. Ни одного слова жалобы не раздалось в эти кошмарные часы, но Кудояров с болью по внешним признакам угадывал, что переживают его товарищи. Опыт подсказывал ему, что скоро в их организме начнутся необратимые изменения и тогда уже не в силах будет помочь никакая медицина. Люди с нетерпением ожидали наступления ночи, которая должна была принести на несколько часов спасение от палящих лучей. Однако ночь имела и свою отрицательную сторону: в ее непроглядной тьме можно было не заметить проходящего судна или появление земли.

Единственное, что мог предпринять Кудояров, — это применить старый способ, помогающий уменьшить выделение пота. Он приказал товарищам снимать рубахи и, вымочив их за бортом, снова надевать на себя. Но это приносило лишь кратковременное облегчение, безжалостное солнце хорошо справлялось со своим делом. А ведь всего пять литров воды могли бы спасти людей! Воды было много, миллиарды литров, но это была горько-соленая вода, губительная для человека. Но пили же ее смельчаки, в одиночку пересекавшие океан, тот же Бомбар. Во время Отечественной войны Павел Ересько, один из защитников Севастополя, сорок с лишним суток дрейфовал на лодке в Черном море. Все это время он утолял жажду морской водой. И все же Кудояров был твердо уверен, что в этом случае смерть наступит быстрее, чем от обезвоживания организма. Куда ни кинь — все клин.

Была еще надежда — на тропический ливень, который вдосталь бы напоил изнуренные зноем тела. Туча могла появиться, но… могла и не появиться.

И она появилась — большая, темная, лохматая. Все взгляды с надеждой устремились к ней; Кудояров тотчас распорядился тщательно выполоскать канистру. Люди как будто воспрянули духом: влаги, влаги, влаги!

…Туча прошла стороной, подарив бедствующим лишь порыв шквального ветра, но ни капли воды.

И снова — беспощадное солнце.

Нельзя было дать страху вгрызаться в сердца людей.

— Держитесь, товарищи! — говорил Кудояров. — «Академик» должен быть где-то недалеко. Там уже, наверное, подняли на ноги всех и все, вступили в контакт с «ОКО», и его всевидящий глаз квадрат за квадратом обшаривает океан. Приборы на орбитальной станции способны засечь в просторах океана даже такую мелочь, как наша шлюпка.

Кудояров тоже ощущал недомогание, но мысль его продолжала обращаться к загадке: кому и зачем понадобился профессор Румянцев? Зачем — это понятно. Но ведь не случайна связь между обстрелом вертолета и появлением яхты! За рейсом «Академика» следят — это ясно. Может быть, на орбите, близкой к «ОКО», вьется спутник-шпион?

В этот момент Кудоярова тронул за локоть вахтенный Скобелев.

— Поглядите, Евгений Максимович, — с трудом ворочая языком в ссохшемся рту, сказал он, — Что бы это могло означать?

По левому борту, примерно в нескольких кабельтовых, из воды поднимался серебристый купол. Потом над ним поднялась телескопическая антенна локатора и, медленно поворачиваясь, начала обшаривать голубой простор.

Это видение продолжалось не более двух минут. Потом антенна ушла в купол, и он исчез в глубине.

Кудояров протер глаза. Фата-моргана? Нет, видимость была отличной, так что о массовой галлюцинации не могло быть и речи.

— Евгений Максимович, что это было? — спросил Найдич, уверенный, что Кудояров знает абсолютно все.

Начальник экспедиции только плечами пожал.

— А все-таки любопытно было бы знать, — заметил Скобелев, — что же все-таки там, в сундучке у чертушки Джонса? (это выражение он заимствовал из лексикона капитана Леха).

Но тут новое явление отвлекло их внимание от видения с куполом: в стороне от густо-синей полосы уносившего их течения, совсем близко, обозначалась полоса более светлой воды.

— На весла! — скомандовал Кудояров. — Во что бы то ни стало нужно прибиться к этой полоске!

Налегли на весла. Кудояров зачерпнул в горсть воды и поднес к губам — это было то, о чем он догадывался: вода! пресная вода!

Сухопутный житель счел бы это за чудо «ниспосланное свыше». Но для Кудоярова это было не в диковинку: он знал, что в морях иногда обнаруживаются источники пресной воды. Это означало, что здесь в океане небольшие глубины и мощная струя живительной влаги пробивается со дна океана на его поверхность. Кудояров однажды сам наблюдал это редкое явление на Черном море, у южного берега Крыма.