Николай Шагурин - Эта свирепая Ева (Сборник)

Айзек Клайн, старший синоптик бюро погоды города Галвестона».

Дневник Андрея Апухтина

На борту дизель-электрохода «Академик Хмелевскнй» Атлантика, 16 июля.

— Вы — человек водоплавающий, по хлябям морским аки посуху ходите, вам и карты в руки! — сказал редактор, подписывая мне командировку в Ленинград, на международный симпозиум океанологов.

До сих пор не могу опомниться от удачи, которая мне привалила. С симпозиума все и началось…

Один из моих коллег-журналистов, из тех, кто «ради красного словца не пощадит родного отца», иронически заметил, что я становлюсь «отъявленным маринистом». В самом деле, в позапрошлом году я сделал рейс на большом морозильном траулере «Тунец», не пассажиром, нет, матросом второго класса. Рыбу мы брали на юге Атлантики. А минувшим летом с банной полки тропиков угодил в ледяную прорубь Арктики — ходил на научно-исследовательской подводной лодке «Полярница». Первый вояж претворился в книгу о рыбаках, которую я.назвал «Перекати-море». Второй — в серию очерков. Но при чем здесь «водоплавающий» и «отъявленный маринист»? Впрочем, я даже горжусь этими ярлычками, ибо они дали мне невыразимую радость общения с морем. Да бог с ними, с остроумцами. Главное — я иду на «Академике» и плавание, которое сулит быть необычайно интересным, возможно — историческим.

17 июля

За хлопотами и сборами только сейчас вплотную взялся за дневник. Назад, к симпозиуму. Я не ожидал, что он будет так многолюден. Огромный конференц-зал Института океанологии принял более трехсот участников из тридцати шести стран плюс многочисленных гостей.

В коридорах — толчея. Собрание многолико, многоязычно, многокрасочно. Строгие костюмы из серого твида и наимоднейшие «весьма клетчатые» пиджаки с шестью шлицами, цветные кожаные рубашки со светлыми пуговками (мечта мужчины!) и экзотические национальные одеяния африканцев и малайзийцев, вязаные жилеты, пестрые галстуки и, конечно, форменные кители и курточки,- черные, синие, белые, рукава которых густо засеяны золотыми шевронами: академический флот, морская гидрометеослужба, министерство морского флота. Я вижу смуглого индуса в белом тюрбане, который прохаживается под руку с миниатюрным японцем в огромных очках, оживленно беседуя. Белобрысый верзила-датчанин спорит о чем-то с красивым, черным как деготь, негром. Седоусый француз обменивается шутками с русским полковником, грудь которого украшает значок летчика-космонавта и две Золотых Звездочка Героя.

Звонок. Конференц-зал заполняют океанологи и океанографы, среди которых немало выдающихся ученых, специалистов по физике, химии и биологии моря, метеорологи, географы, моряки люди, стоящие на разных ступенях лестницы, ведущей в храм науки, но равно имеющие отношение к изучению океана и практическому использованию его богатств. Те, кто принадлежит к ученому сословию, предпочитают, как правило, работать не столько в тиши кабинетов и лабораторий, сколько в океане, так как лабораторией для них является сам океан. Для остальных это их цех, их рабочее место… На хорах легион журналистов, русских и иностранных.

Над столом президиума большая эмблема: серебяный многоугольник, на котором между лазурью неба и густой синевой океана сверкает золотое кольцо космической станции с расходящимися от нее концентрическими кругами радиоволн. Таков символ современной океанологии,

19 июля

Многие доклады и сообщения были интересны даже для гостей, не посвященных в тайны «планеты» Океан. Но с особым нетерпением ожидали доклад, обозначенный в расписании второго дня симпозиума: «Тропические циклоны и борьба с ними. Профессор К. А. Румянцев. Ленинград». И когда председательствующий объявил, что слово предоставляется начальнику отдела морских экспедиционных работ Института тайфунологии Академии наук СССР Евгению Максимовичу Кудоярову, доктору географических и физико-математических наук, по залу пронесся шепоток разочарования. Однако не замедлили и аплодисменты: имя Кудоярова было достаточно известно и авторитетно.

К трибуне твердым шагом направляется широкоплечий, хорошего роста, осанистый человек. Мне доводилось встречаться с Кудояровым года три назад, когда я брал у него интервью для «Морской газеты». Тогда он сидел в своем кабинете спиной к окну, да и не было у меня времени разглядывать его лицо, все внимание было обращено в блокнот. Но все же потом я задавался вопросом: почему оно, лицо это, даже при беглом знакомстве, будто бы особо не примечательное, так привлекает и запоминается? Но теперь, когда оно было хорошо освещено, секрет его привлекательности стал мне понятен. Я сидел на боковых местах и видел его в профиль. Сказать, что это было «волевое» лицо, значяло бы изречь банальность. Да, это было мужественное, резко очерченное лицо зрелого, в расцвете сил, мужчины, но главное — оно, сильно загорелое, было как бы вычеканено из бронзы. У Кудоярова был медальный профиль, цепко ложащийся в память. И теперь я заметил еще, как поседели у него виски, чего прежде не было.

Воспроизвожу в общих чертах доклад по записям в блокноте.

— Товарищи, коллеги, друзья! Дамы и господа! — негромко начинает Кудояров. — Прежде всего я должен принести вам извинения от имени Кирилла Андреевича Румянцева. По болезни профессор не смог прочитать свой доклад лично и поручил сделать это мне. Надеюсь, возражений не будет? (Голоса в зале: нет, нет, пожалуйста)

Наш нынешний весьма представительный симпозиум проходит под девизом «Освоение Мирового Океана как среды обитания человека». Уважаемые коллеги в предыдущих выступлениях сообщили много ценного и нового, в частности, о динамике великой триады Атмосфера — Океан — Солнце, иначе говоря, о работе исполинской тепловой машины, какую представляет собой земная атмосфера, тесно взаимодействующая с Океаном и приводимая в движение Солнцем.

Закономерно нынешний симпозиум привлек такое внимание мировой общественности: освоение Океана с его колоссальными пищевыми и промышленными ресурсами — фундаментальная проблема современности, завтрашнего дня и более отдаленного будущего, в которой заинтересовано все человечество. Здесь совершенно справедливо подчеркивалось, что это задача интернациональная и решение ее будет способствовать международному взаимопониманию и сотрудничеству.

Как это ни парадоксально, но до конца первой половины века мы знали о Луне больше, чем об Океане. И только с пятидесятых годов нашего века началось пристальное изучение гигантского водоема нашей планеты, столь же многоликого, как Космос. Появился и получил права гражданства термин «Гидрокосмос». По существу за последние 30-40 лет мы узнали о нем больше, чем за предыдущие два тысячелетия.