Александр Казанцев - Сильнее времени (Сборник)

Вилена сама не помнила, как домчалась до дому в турбобиле, который, к ее удаче, стоял у парка звездного городка и был свободен.

Всю дорогу из ее головы не выходило:

«Звездолет!.. Разгон с земным ускорением!.. Торможение!.. Но это потом! Сначала — я!»

«Я! Я! Я!» — торжествующе кричало все в ней.

В дом она влетела как на крыльях. Бросилась бабушке на шею. Бабушка вытирала ей слезы и говорила:

— С утра ждет тебя. Иди уж.

— Кто ждет? — не поняла Вилена, сразу став строгой.

— Кто же еще? Твой Арсений Романович, конечно.

Вилена удовлетворенно вздохнула.

«Ну вот! Оказывается, он сам пришел, а я… И все время сидел здесь. И ничего не знает!» — И Вилена решительно направилась в комнаты.

Маленькая Авеноль важно занимала гостя, сидевшего подле рояля. Она старалась изо всех сил и говорила за двоих, не смущаясь односложными ответами Арсения.

Увидев сестру, Авеноль шутливо сделала реверанс и со смехом убежала.

Родителей дома не было. Не вернулись с работы. Юлий Сергеевич, очевидно, находился все еще в своем Кибернетическом центре, Анна Андреевна — художница по внутреннему устройству квартир — где-нибудь увлеченно отстаивала свой прославленный вкус.

Арсений, поднявшись, стоял среди изысканно, с редким уменьем обставленной комнаты — огромный, неуклюжий, словно из другого мира, — и виновато смотрел на Вилену.

— Почему же ты все-таки пришел? — вскинув острый подбородок, с радостным вызовом спросила она. — Ведь не хотел видеться до самого отлета?

— Не смог, — опустив голову, сказал он.

— Ну вот, теперь не смог. А тогда?

— Хотел… уберечь.

— И что же?

— Косте первому признался.

— Косте? И в чем же?

Вилена, ликующая, счастливая, смотрела на Арсения, будто навсегда старалась запомнить каждую линию его громоздкой фигуры, склоненную голову, крупные черты лица, так похожие на мраморный памятник Вечному рейсу. Видя, что он что-то хочет сказать и не решается, она требовательно спросила:

— Так в чем же признался… хоть Косте?

— Что женюсь… перед самым отлетом, — через силу, даже побледнев лицом, выдавил из себя Арсений.

— И что же этот Костя? — звенящим, уже почти смеющимся голосом допрашивала Вилена.

— Предложил заменить… меня.

— На звездолете, надеюсь! — с шутливым возмущением воскликнула Вилена. — Что же ты ответил?

— В полете заменить сможет. Но вот сыном моего отца не станет. — И, помолчав, добавил: — Ратов должен лететь. Клятва была дана.

— И что же Костя? Понял он это?

— Еще как! Рассвирепел.

— Конечно, на меня? — игриво спросила Вилена, привлекая к себе Арсения.

Теперь рассмеялся и Арсений:

— Назвал тебя «приемной бабушкой». Грозился непременно прийти с клюкой смотреть, как мы встретимся: бабушка с мужем-внучком.

— Это меня не остановит, — весело тряхнула головой Вилена, потянулась губами к губам Арсения.

На этот раз она дождалась его поцелуя. И с удивлением она поняла, что Арсений совсем не такой сдержанный, как кажется.

Все кончилось просто. Молодые люди подчинились чувству, которое отодвинуло даже страх перед будущей разлукой. Они поженились. Причем сделали это так непринужденно, что никому и в голову не пришло увидеть в этом нечто особенное.

Правда, родители Вилены в первый миг были ошеломлены. Бабушка же, имея что-то на уме, радовалась. Сестренка Авеноль словно с ума сошла от счастья.

Вилена, обычно чуть сдержанная и даже строгая, радости своей не скрывала. Чтобы выразить свои чувства, она все чаще садилась за рояль и играла, играла…

— Смотри, здесь даже сохранились еще деньги! «Вождь ирокезов» берет их за проезд! — показала Вилена Арсению на полицейского в трусиках и широкополой шляпе, который взимал плату со стоящей впереди машины.

Похожая на дельфина, она вскоре ринулась в туннель, а полицейский подошел к Ратовым.

Высокий, с гордо посаженной головой, горбоносый, сбоку он походил на древнего индейца. Но его широкое, словно чрезмерно загорелое скуластое лицо с прищуренными глазами напоминало Ратовым знакомые черты восточных народов.

Арсений молча расплатился.

— Очень прошу вас, — вежливо сказал индеец, — на воздушную подушку переходите после выезда на надземное шоссе. — Иначе в туннель засосет всю городскую пыль. В дальнейшем слушайте указания автоматов. Скорость не снижайте. Счастливых гастролей. — И он приветливо улыбнулся, намекнув, что знает проезжих по фотографиям в газетах.

Электрические лампочки в туннеле слились в яркие полосы. Путешествие под мореподобным Гудзоном, как назвала его Вилена вверху, занимало считанные минуты. Скоро нестерпимо яркий солнечный свет ударил в глаза.

— Город внизу! — обрадовалась Вилена.

Шоссе взлетело на эстакаду. По обе стороны раскинулся старинный город Джерсей-сити, позади виднелись неровными столбиками полуразрушенные нью-йоркские небоскребы — символ свергнутого строя. Вот он, незалеченный след минувшей гражданской войны, последней в истории войн против угнетения!

— Воздушная подушка, — предупредил Арсений, включая автомат вождения.

Колеса машины ослабли, и она мягко осела, почти коснувшись шоссе. От скорости захватывало дух.

Концертов Вилены и лекций Арсения о звездном полете ждали повсюду.

Молодые супруги испытывали такую остроту от новых впечатлений, словно перед ними был неземной мир. Они нигде подолгу не задерживались, все мчались и мчались навстречу новым пейзажам, новым людям…

— Смотри, смотри! Стена! И прямо чуть ли не до неба, — поразилась Вилена, увидев дом-город.

— Символ нового времени. Четыреста этажей, — отозвался о необыкновенном сооружении Арсений.

— Вот где не хотела бы жить!

— Построен кольцом. Внутри заповедные парки.

— Люди должны жить в парках, а не над ними.

— Кто к чему стремится. У каждой семьи — балкон-сад. Фасад уступами, как пирамида майя.

— Нет, не так должны жить люди в будущем, — начала Вилена и осеклась: они с Арсением договорились никогда не говорить о будущем.

На Ниагаре Вилена почувствовала себя плохо и подумала, что виной тому ресторанчик, куда они с Арсением забрели в день приезда.

Маленький домик коробочкой с высокой односкатной крышей. Вместо вывески надпись: «Открыто для всех».

Обстановка внутри показалась чем-то знакомой. Во всю стену длинная стойка с бутылочками разных соков и соусов и с зажимами для бумажных салфеток, с уморительным и совсем разным рисунком на каждой из них.

Позади стойки — черная доска с меню: сандвичи, горячие «собаки» (сосиски), супы острые и обыкновенные, говядина натуральная или искусственная с самым лучшим набором аминокислот — чудесный вкус, приятный запах, очень полезно для больных диабетом…