Ирина Ванка - Фантастические тетради

Вместо предполагаемых трех с половиной месяцев полета они обошлись двумя, несмотря на то, что порядка двух недель ушло на зависание у самого края зоны в ожидании выгодной фазы ее пульсации. Подобных фаз можно было дожидаться годами, и хорошие навигаторы предпочитали не ждать с моря погоды. А тут — не то чтоб повезло, но если бы Али-Латин загодя не предчувствовал нужную фазу, — вероятно, он бы просто не взялся идти в Акрус. Но это лишь досужие домыслы Матлина, а досуга у него во время полета было хоть отбавляй. Первый, самый опасный месяц путешествия он провел как вампир в гробу, где его нежный организм, на всякий гадкий случай, хранился от вредных проявлений зоны. Этот «гроб» был похож на барокамеру размером с небольшую комнату в форме пули. Туда Матлин мог взять с собой лишь походный спальник и несколько, так называемых, книг, которые больше походили на кепку-компьютер — все, что было способно подключаться к общим инфосетям ему было категорически запрещено. Зато с «кепкой» можно было спать, есть, даже ходить по комнате, а то и программировать свою виртуальность из имеющегося читательского архива. Такие штуки стары как мир и особенно убийственны для фактуриалов, склонных к неуправляемым полетам фантазии. Подчас, пристрастившись к таким вещам, они отказываются вернуться в реальность. Снять с них эту «кепку» можно было лишь вместе со скальпом, с черепом и налипшим на него веществом, которое когда-то называлось мозгом.

В «гробу» Матлина время от времени навещал Суф. Стаскивал с себя защитную амуницию, укладывался рядом на спальник и подолгу с восхищением рассказывал, какой проходимец Али-Латин, как по проходимски он пилотирует и то, что они до сих пор не долетели до неприятностей, — есть величайшее космическое чудо, которое он, кроме как колоссальным везением, ничем другим объяснить не способен.

В один из таких визитов Суф выглядел не на шутку озадаченным.

— Выходи, взгляни, чем он занимается. Совсем твой приятель спятил…

Они выбрались в соседний отсек и развернули панораму с пульта управления. Матлин чуть сам не спятил от неожиданности: за пультом не было никого, внешняя панорама отсутствовала, индикаторы показывали зависание в нулевой фазе. Такая фаза на стандартных болфах держалась не больше пяти секунд с очень непредсказуемыми последствиями.

— Куда он делся? — удивился Матлин.

— Не волнуйся. Здесь он, в системе.

— В какой еще системе?

— Все в порядке. Когда ему не надо красоваться перед тобой — он моментально утрачивает человеческий облик. Ты еще сомневался — мадиста! Чистейшей породы. Если знать, что он ничего дурного не отчудит — с ним работать одно удовольствие, даже несмотря на то, что он проходимец.

— А в чем дело? Почему так долго «висим»?

— Под его ответственность «висим». Гляди…

На пульте управления, в метре над напольной панелью наметилось красноватое свечение, к которому, по ходу его разрастания, примешивались белые и черные пятна. Когда голограмма окончательно оформилась и застыла, Матлин ахнул: в пространстве висела великолепно выполненная пачка «Мальборо». Она задрожала, завибрировала и сняла с себя полиэтиленовую упаковку.

— Это он проделывает через каждые два часа, — пояснил Суф, — ты должен знать, что это означает.

Из раскрытой пачки вылезла сигарета, подлетела вверх, застыла над полыхнувшим огоньком зажигалки и струя дыма, ринувшись вниз, приняла форму человеческих легких.

— Перекур. Вот что это означает…

— Землянам обязательно во время перекура держать корабль в мертвой фазе?

— А как же? Он напрягался. Пока не перекурит — никакой другой фазы не будет.

— Но зачем же отравлять климат на моем рабочем месте?

— Все курильщики таковы. Если втянулся — ничего не поделаешь. Я тоже курил, пока меня не сцапали бонтуанцы. Ничего страшного. Надо подождать.

Пульт управления постепенно насыщался клубами дыма. Внутренние фильтры оказались парализованы зоной, и Суф для более четкой видимости включил подсветку, не реагирующую на атмосферные помутнения Невидимый курильщик, сделав последнюю затяжку, растоптал окурок на световой панели.

— Вот и все, — подытожил Суф, — полезай обратно в «гроб». Скоро будем на месте.

Болф устремился по рваному коридору в потоке летящей навстречу плазмы, рассекая себе невидимый глазу фарватер и Матлин, испытав неприятное оцепенение и резь в глазах, предпочел захоронить себя до следующего перекура.

Первые часы «жизни» в человеческом облике Али не был похож ни на человека, ни сам на себя, скорее на ту статичную галлюцинацию, которую Матлин однажды наблюдал в своем особняке. Его тело с трудом восстанавливалось и делалось прозрачным. Сам же он пребывал в состоянии полусна-полубреда. Матлин с Суфом не рисковали общаться с ним в таком состоянии и бережно оттранспортировали тело в консервационный отсек наполняться красками жизни… и с удовольствием изолировали его там от всех возможных выходов. Но мадиста консервации не поддавалась и КМ-обеспечением для прохода герметичного контура пользовалась только с одной целью — чтоб никто из свидетелей не догадался, что «оно» мадиста.

Экспедиция оказалась на самой границе фактурной зоны Акруса и, так как корабль после прохода зоны оказался крайне разбалансирован, некоторое время ушло на то, чтобы привести его в нормальный режим и поставить на маршрут. Как раз к тому времени Али очухался, принял эстетичный вид, выбрался из своего заточения и, как привидение, шатающейся походкой гулял по отсекам.

Болф обнаружил себя при проходе первой же пограничной сферы, на самых дальних подступах к фактурным системам. Это было слабое место навигатора Суфа — засветить себя на границе, которую мог незамеченным пройти даже новичок. Вовсе не оттого, что он не видел границы, а только потому, что ему ни разу не пришло в голову остановиться и проанализировать ситуацию, как это сделал бы любой разумный гуманоид Ареала. Но, в составе экспедиции не числилось ни одного разумного существа, и через минуту полета Суф вынужден был оправдываться перед службой внешнего контроля. Они абстрактно представились «миссией Ареала» — это был дежурный вариант, означавший лишь то, что визитеры не намерены сообщать о себе подробностей. Удивить пограничников Ареалом не получилось. Кто ж еще мог забрести в их запертую зоной обитель?

Матлин поздравил себя с прибытием в четвертую ступень фактуры и узнал между делом, что в последние несколько столетий по этому сектору внешней зоны ни один корабль Ареала не проходил.

Суф реабилитировался тем, что поразительно легко нашел общий язык с пограничниками. Может, оттого, что 4-я ступень любой фактуры была ему до какой-то степени родственной. Его неумеренная общительность пополам с неуместной откровенностью дала свой результат: сектор прохода бонтуанского корабля-похитителя с четким маршрутом и пунктом прибытия обошлись ему в четверть часа дружеского общения и в одно большое убедительное «спасибо», которое он произносил уже на местном языке. Бонтуанец прошел прямым курсом к одной из древнейших планет цивилизации, которая располагалась в системе аналогично Земле: с той же массой, с тем же удалением от светила, наклоном оси и цикличностью вращения.