Ирина Ванка - Фантастические тетради

— Это угон, — успокоил ее Матлин. Но стюардесса вместо того, чтобы успокоиться, ударилась в истерику и принялась кричать, размахивая подносом. — Это вооруженный угон! Истеричка ненормальная! — Матлин похлопал себя по карманам куртки, под которой должен был находиться, как минимум, автомат. — Куда летим, говори немедленно!

Стюардесса опять залилась слезами, сползла на пол и зачем-то накрылась подносом.

— В Аддис-Абебу, — услышал Матлин у себя за спиной уверенный и вполне спокойный голос.

— В Киев, в Киев! — кричала стюардесса.

— В Аддис-Абебу, — за спиной Матлина стоял прилично одетый мужчина средних лет. — Если господам угонщикам все равно, — зачем же упускать такую возможность?

— Почему в Аддис-Абебу? — удивился Матлин.

— У меня там дочь… внук…

— Пассажир, пройдите на свое место, — приказала ему стюардесса.

— А у тебя кто в Киеве? — не понял Матлин. — Дядька?

— Мы можем договориться, — предложил пассажир, — думаю, и остальные не будут против. Нахаляву, все-таки…

— Куда должен лететь этот самолет? — психанул Матлин. — Кто-нибудь мне может ответить?

Из салона выскочил еще один пассажир в широком кожаном пальто и аккуратно задернул за собой шторку.

— Все класс, мужики, только не орите. Будем исходить из реальных возможностей. До Аддис-Абебы не дотянем. Так что, дед, до Мальты — а там будешь добираться на перекладных…

— Не понял, — Матлин совсем запутался и очень пожалел, что под его курткой не оказалось автомата. — Мужики, куда летит самолет?

Кожаный оттеснил аддис-абебского деда и, прижав Матлина к стене, начал объяснять ему как дебильному ребенку, сопровождая свои объяснения энергичной жестикуляцией, переходящей в ненавязчивое ощупывание тех мест, где у нормальных угонщиков присутствуют хотя бы пистолет.

— Короче, слышь, парень, сейчас берешь курс на запад и, как перевалим границу, проси посадку, где дадут… У тебя как с английским? Переводчик нужен?

Матлин поморщился и почесал затылок, пытаясь понять, пассажир это на самом деле или скрытый агент по борьбе с воздушным терроризмом.

— Понял, — продолжил кожаный, — переводчика сделаем. Слышь, тебе здесь и так, и так полагается… — он недвусмысленно скрестил перед носом угонщика по два пальца, — как минимум, лет десять. Я тебе отвечаю…

— Слышь, мужик, что я тебе скажу, — перебил его Матлин, когда оказался окончательно придавленным к двери пилотской кабины, — если я сейчас же не вернусь за штурвал, мы вряд ли вообще куда-нибудь долетим. Ты слыхал когда-нибудь про автопилот?

Аргумент подействовал. Матлин проскользнул в кабину и изо всех сил налег на дверной замок.

— Надень маску, стюардесса тебя уже видела…

— Так куда летим-с?

— Похоже, что в Киев. Представляешь, где это?

Суф кивнул.

— Сориентируюсь.

— Может, поднять Перру для ориентира? Ты же делал в ней разметку ландшафта.

— Поднимемся на десять тысяч — я сориентируюсь, куда угодно.

— Наоборот, придется снижаться под облака, здесь же не предусмотрена проекция ландшафта.

— Дремучий ты гуманоид, — покачал головой Суф, — здесь есть все необходимые приборы, даже больше, чем нужно.

— Да ну тебя, — Матлин натянул на уши шлемофон, — включи мне лучше связь с диспетчером.

В дверь кабины постучали.

— В Аддис-Абебе нелетная погода, — крикнул Матлин, — летим на Колыму. Кого не устраивает маршрут, пожалуйста, парашюты будут выдаваться в порядке живой очереди.

В дверь опять постучали. Он прильнул к дверному глазку, но ничего, кроме сплошной темноты, не увидел.

— Вы нарушаете центровку самолета, пройдите на свои места и не отвлекайте меня от работы.

— Ну, что там слышно?

— Цифры говорят, цифры, — ответил Матлин, прислушиваясь к хрипам в наушниках, — ответьте, говорят, диспетчеру.

— Ну, так ответь. Скажи, что полет проходит нормально.

— Опять цифры, ответьте диспетчеру… — Матлин придвинул к губам микрофон. — Что я могу вам ответить? Угнали самолет в Киев… Угон проходит нормально.

На том конце связи наступила пауза.

— Я не знаю, какой это номер борта. Меня угнали вместе с ним.

— Что происходит? — раздалось в наушниках.

— Все гудит. Все работает. Лучше скажите, на какую высоту его можно поднять? Десять тысяч, это возможно?

Суф ткнул пальцем в шкалу указателя высот.

— Не позорь меня.

— Кто пилотирует? — послышалось в наушниках. — Дайте связь с пилотом.

— Не стоит его отвлекать. Он первый раз за штурвалом, а здесь пассажиры…

— Как это в первый раз? — обиделся Суф.

Матлин сорвал с себя наушники.

— Мелкое хулиганство — до пятнадцати суток, а умышленный угон — это особая статья, тем более с захватом заложников.

— Ну, почему же мелкое? — обиделся Суф еще больше. — Очень даже не мелкое хулиганство. Никаких заложников я не хватал, сами влезли.

— Не о тебе речь, — рассердился Матлин. — Ты псих. Твое место в психушке, а мне за все отвечать. Я иногда поражаюсь тебе: туда не лезь, сюда не ходи, пинал меня отовсюду, чтоб я пальца себе не обжог, — «моя техника, мне виднее!» А здесь — моя техника! Моя фактура! Дойдет это до тебя когда-нибудь или нет? Здесь мне виднее, что можно, а чего нельзя. Здесь мне решать, как себя вести, и ты не можешь с этим не считаться. Что ты собираешься доказать? Кому ты собираешься доказать? Нашел себе развлечение? Ты знаешь, что твой несчастный Костя-напарник уже…

— Знаю. В штаны наложил. Бегал по всей Москве, жаловался… А теперь помолчи, пока я не выполню разворот. Я из-за твоих воплей ничего не слышу.

Самолет вышел за верхние слои облаков, и яркие лучи наполнили кабину.

— Покажи свои часы, хочу послушать, как они тикают.

— Они не тикают, — Матлин поднес часы к суфову уху, — что, помехи не те? Опять следишь за автоматикой по шумам? Доской приборов пользоваться так и не научился?

Суф отпустил штурвал и отъехал в кресле назад.

— Может, ты меня поучишь? Хоть когда-нибудь? Хоть чему-нибудь?

— Пожалуйста, я могу тебя поучить чувству ответственности, если ты представляешь себе, о чем идет речь?

— За тех, кто в салоне?

— И за них тоже, и за ту несчастную девочку стюардессу, которая, может, не меньше тебя хотела летать, но твоя физиономия стала для нее как раз тем испытанием, к которому ее не могли подготовить. Надень, между прочим, маску. Ты не у себя на болфе.

— Я без нее смотрюсь лучше.

— Ты смотришься, как взрослый дядя-хулиган, отобравший у ребенка велосипед.

— Ты прав, надо быть ростом с этого… Иваныча-командира, а то колени девать некуда.

Матлин выдержал паузу, чтобы сосредоточиться и уложить в одну фразу все, что накопилось за сегодняшний день, а также за многие предыдущие; но как только замолчал, поймал себя на том, что напряженно вслушивается в гул, стараясь расслышать в нем хоть что-нибудь, кроме сплошного монотонного звука. Эта монотонность для его уха по-прежнему оставалась нерасчленимой на составляющие…