Ирина Ванка - Секториум

— Вы меня к нему отвезете?

— Пешком дойдем, — ответила я. — До соседней башни… Если ты морально готова подвергнуть его стрессу.

— Всегда готова! — заявила Ксю и загрохотала подошвами к лифту.

— Может, дать тебе что-нибудь из одежды?

— Успеется, — ответила она. — Дайте мне сперва Борисыча.

По своему обыкновению, Миша сидел взаперти и не отвечал на позывные внешнего мира. Он не пожелал включить связь, чтобы общаться со мной.

— Отойдите-ка, Ирина Александровна… — Ксюха повернулась к двери спиной и треснула в нее подошвой ботинка, который тоже принадлежал Имо, и использовался в условиях малой гравитации, то есть, весил прилично. — Откроет как миленький.

Эхо побежало вверх по винтовой лестнице. В оптическом устройстве появился многократно увеличенный Мишин глаз.

— Кто здесь? — спросил голос в динамике.

— Это я, твое наказание, — произнесла Ксюха замогильным голосом, и скорчила в глазок страшную гримасу.

Наступила пауза. Заскрежетали замки, лязгнули засовы. Дверь поплыла. Бледная Мишина физиономия вынырнула из темноты.

— Думал, спрятался от меня, да? Думал, я тебя не достану?

— Ксюха… — неуверенно произнес Миша.

— Думал, я до старости буду ждать?

— Ксюха, ты чего?.. Ты как?..

— Сейчас узнаешь, — сказала она и уверенной походкой вошла в бункер, куда еще не ступала нога постороннего. Насколько только уверенной могла быть походка в обуви на десять размеров больше, чем надо. Ксюша подняла свитер, вынула из кармана шортов дискету и шлепнула Мише на стол.

— Они меня достали! Вот так! — сказала она. — С меня хватит!

Кто именно достал, вероятно, подразумевалось. Меня тоже пригласили войти, так как я продолжала стоять у порога. «Если уйду, — решила я, — эта дверь закроется для меня навсегда». Но в темной комнате не было ничего интересного. Обычный компьютер и склад приборов в углу.

— Имка тебя привез? — догадался Миша.

— А кто же? От тебя разве дождешься?

— Ты поняла, да? — обернулся ко мне Миша. — Он за ней на Землю мотался!

— Если бы… Я случайно на него наткнулась, — заявила Ксюша. — Клянусь! Выхожу вчера из метро, смотрю, рожа знакомая на остановке, мороженое жрет. Вот такой лопатой… из вот такого ведра…

Судя по ее жестикуляции, Имо ел мороженое большой ложкой из килограммовой пачки.

— Смотрит на меня и лыбится. А вокруг него шалавы пляшут. Ой, — спохватилась Ксю. — Я что-то не то сказала?

— Все нормально, — ответила я. — Продолжай, пожалуйста. Очень интересно.

— Так вот, иду я на остановку, а за мной метется пьяный Толян.

— Боксер ее, — пояснил Миша.

— Какой боксер? Он забыл, как ринг выглядит. Придурок он, а не боксер, и друг его такой же придурок. Они ж меня пасут, эти два дебила. Я сказала, что встречаюсь с парнем, так они его вычисляют, чтобы морду набить. В общем, Имку мне сам бог послал. Я тех девушек… что он снял, погулять отпустила, и говорю своим дуракам: «Познакомьтесь, мой жених, Дима. А теперь чапайте отсюда, если жизнь дорога». Эти козлы к нему подвалили… Ой, я опять не так выражаюсь?

Мне стало тревожно, но, собравшись духом, я все же попросила Ксюшу продолжить.

— Так вот, — продолжила Ксюша. — Подошли и говорят: «Гони, мужик, сигарету». А Имка им: «Не курю, — говорит, — и вам не советую».

«В самом деле, — подумала я, — не курит. Это одно из немногих бесспорных достоинств Имо».

— «Тогда, — говорит Толян, — деньги сюда давай». А Имка опять: «Не дам. Самому нужны». Мужики расслабились, говорят: «Ну, тогда мы тебе морду бить будем». А Имка: «Подожди, — говорит, — не видишь, я ем?» А мужикам параллельно: «Тебя, — спрашивают, — прямо на остановке отделать или за угол отойдем?» Имка мороженое доел, пачку выбросил и говорит: «Вообще-то я не планировал… но если будешь настаивать, тогда лучше за угол. Меньше зрителей».

У меня сжалось сердце.

— Ксюша, ради бога, те двое живы?

— Потерпите, Ирина Александровна. Обо всем по порядку.

Я набралась терпения, а Ксюша еще глубже увязла в деталях, без которых можно было вполне обойтись. Тогда история развивалась бы проще:

Ребята пошли разбираться за угол. «Накачался — думаешь, самый крутой, да?» — спросили они, глядя на Имкино нехилое телосложение. «Мне не надо, — ответил Имка, — я без физкультуры хорошо себя чувствую». Это еще больше рассердило Толяна с товарищем, и, вместо того, чтобы остановиться за углом, они повели обидчика в свой родной двор, где на пятачке за гаражами испокон веку творились разборки между местным хулиганьем.

Ксюша, разумеется, не могла отказать себе в удовольствии это видеть. По дороге они с Имо строили из себя влюбленную парочку: обнимались, целовались и обсуждали список приглашенных на свадьбу, — в это мне верилось с трудом. А, впрочем, все может быть.

— Ксюша, — попросила я, — ты только скажи, что они живы, и я с удовольствием дослушаю до конца.

— Не знаю, — сказала Ксюша, — навряд ли.

Я поняла, что лучше молчать. Ксю унаследовала от отца манеру все делать назло и тянуть время, когда торопят. До трагической развязки мне надо было собраться с духом.

В темном дворе за гаражами стояла машина. Она занимала собой площадку, не позволяя конфликтующим сторонам хорошо размахнуться. Мужики восприняли ее, как знак свыше:

— Может, не стоит делать из него фарш? — спросил друг у Толяна. — Машину испачкаем.

Толян почти готов был его поддержать, но Имо, с присущим ему странным чувством юмора, испортил все планы. Он поднял машину за бампер, перетащил через парапет и приткнул на газоне между деревьями.

— Теперь не мешает? — спросил он.

Мужики задумались. С каждой минутой им все меньше хотелось драться.

— Слушай, — сказал друг Толяна, — мужик вроде ничего. Может, пойдем скушаем водочки, за знакомство?

Но загадочный Ксюхин «жених» опять повел себя вызывающе:

— Водку не кушаю, — сказал он. — И вам не рекомендую.

Ребята совсем растерялись: этот тип хочет получить в пятак, что ему, собственно, и причиталось. Деваться некуда.

Имо действительно не пил водку. Он не считал этот напиток вкусным. Алкоголем он почти не увлекался, вот, если бы ребята предложили нюхнуть дурь, от которой мой сынок еще не «торчал», они бы встретили горячую поддержку и взаимопонимание, а мне не пришлось бы пережить стресс.

— Если ты хоть раз дотянешься до него кулаком, — подстрекала Ксюха Толяна, — так и быть, выйду за тебя, недоделанного… А сейчас, пока жив, оставь расписку, что я предупреждала! Чтобы твои предки не присылали мне счет за похороны.

Имо ждал. Мужики ходили кругами. Ситуация накалялась. Ксюха наслышалась секторианских баек о странной Имкиной ауре, подавляющей желание распускать кулаки. Знала, что его не трогали хулиганы даже, когда он был худеньким мальчишкой. Ксюха наслушалась этого досыта и имела право убедиться лично. Что творилось в тот момент с боксерами, думаю, тяжеловесами, ей было наплевать. Как должен вести себя в подобной ситуации человек, способный уложить оппонента в нокаут? У Имо был один шанс: бить первым, потому что бить точно его никто не учил. Вместо этого он сунул руки в карманы.